20 Есть на свете край обширный Есть на свете край обширный, Где растут сосна да ель, Неисследный и пустынный, — Русской скорби колыбель. В этом крае тьмы и горя Есть забытая тюрьма, Как скала на глади моря, Неподвижна и нема. За оградою высокой Из гранитных серых плит, Пташкой пленной, одинокой В башне девушка сидит. Злой кручиною объята, Все томится, воли ждет, От рассвета до заката, День за днем, за годом год. Но крепки дверей запоры, Недоступно страшен свод, Сказки дикого простора В каземат не донесет. Только ветер перепевный Шепчет ей издалека: «Не томись, моя царевна, Радость светлая близка. За чертой зари туманной, В ослепительной броне, Мчится витязь долгожданный На вспененном скакуне». 21 По тропе-дороженьке По тропе-дороженьке Могота ль брести?.. Ой вы, руки, ноженьки, — Страдные пути! В старину по кладочкам Тачку я катал, На привале давеча Вспомнил, — зарыдал. На заводском промысле Жизнь не дорога… Ой вы, думы-розмысли, Тучи да снега! 22 Я пришел к тебе убогий, Я пришел к тебе убогий, Из отшельничьих пустынь, От родимого порога Пилигрима не отринь. Слышишь, — пеною студерой Море мечет в берега… Приюти от ночи темной, Обогрей у очага: Мой грозою сорван парус, И челнок пучиной взят, — Отложи на время гарус, Подыми от прялки взгляд… Расскажи про край родимый, Хорошо ль живется в нем, Все лежит он недвижимый Под туманом и дождем? Как и прежде, мглой повиты, В брызгах пенистых валов, Плачут серые граниты У пустынных берегов? Если «да» в ответ услышу Роковое от тебя, — Гробовую буду нишу Я готовить для себя. Если ж «нет»… Рокочет злая Непогода без конца. Ты молчишь, не подымая Бездыханного лица. К заповедному приходу Роковое допряла, И орлиную свободу Раньше родины нашла. 23 Старый дом зловеще гулок, Старый дом зловеще гулок, Бел под лунным серебром. Час мечтательных прогулок, Встреч и вздохов о былом. Но былому неподвластны — Мы в грядущее глядим, Замок сказочно прекрасный Под луною сторожим. Выйдем в сад, с тобою рядом Мне так ново, так светло. Под луны волшебным взглядом Ты как белое крыло. Оттого ли, как в темнице, Сердцу плачется с утра, Что тебе — урочной птице Отлететь на Юг пора? Иль душе поверить тяжко, Что, забыт в саду глухом, Твоего возврата, пташка, Не дождется лунный дом? 24 Любви начало было летом, Любви начало было летом, Конец — осенним Сентябрем. Ты подошла ко мне с приветом В наряде девичьи-простом. Вручила красное яичко, Как символ крови и любви: Не торопись на Север, птичка, Весну на Юге обожди! Синеют дымно перелески, Настороженны и немы, За узорочьем занавески Не видно тающей зимы. Но сердце чует: есть туманы, Движенье смутное лесов, Неотвратимые обманы Лилово-сизых вечеров. О не лети в туманы пташкой! Года уйдут в седую мглу — Ты будешь нищею монашкой Стоять на паперти в углу. И может быть, пройду я мимо, Такой же нищий и худой… О дай мне крылья херувима Лететь незримо за тобой! Не обойти тебя приветом, И не раскаяться потом… Любви начало было летом, Конец — осенним Сентябрем. 25 Не оплакано былое, Не оплакано былое, За любовь не прощено. Береги, дитя, земное, Если неба не дано. Об оставленном не плачь ты» — Впереди чудес земля, Устоят под бурей мачты, Грудь родного корабля. Кормчий молод и напевен, Что ему бурун, скала? Изо всех морских царевен Только ты ему мила. — За глаза из изумруда, За кораллы на губах… Как душа его о чуде, Плачет море в берегах. Свой корабль за мглу седую Не устанет он стремить, Чтобы сказку ветровую Наяву осуществить. |
