* * * Ой люди крещеные, Толико ученые, Слухайте-внимайте, На улицу баб не пускайте, Ребят на воронец — Дочуять песни конец, На лежанку старух, Чтобы голос не тух! Господи благослови, Царь Давид помоги, Иван Богослов, Дай басеньких слов, В подъязычный сустав Красных погрецов-слав, А с того, кто скуп, Выпеть денежек рубь!.. * * * Тысчу лет живет Макоша-Морок, След крадет, силки за хвоей ставит, Уловляет души человечьи, Тысчу лет и Лембэй пущей правит, Осенщину-дань сбирая с твари: С зайца — шерсть, буланый пух с лешуги, А с осины пригоршню алтынов, Но никто за тысчу зим и весен Не внимал напеву Паскараги! Растворила вещая Планида, Словно складень, камень несекомый, И запела ангельская птица, О невзгоде Русь оповещая: Первый зык дурманней кос девичьих У ручья знобяник-цвет учуял, — Он поблек, как щеки ненаглядной На простинах с воином-зазнобой — Вещий знак, что много дроль пригожих На Руси без милых отдевочат. Зык другой, как трус снегов поморских, Как булатный свист несметных сабель, Когда кровь, как жар в кузнечном горне, Вспучив скулы, Ярость раздувает, И киркою Смерть-кладоискатель Из сраженных души исторгает. Третий зык, как звон воды в купели, Когда Дух на первенца нисходит, В двадцать лет детину сыном дарит, Молодицу ж горлинку — в семнадцать. Водный звон учуял старичище По прозванью Сто Племен в Едином, Он с полатей зорькою воззрился И увидел рати супостата. Прогуторил старый: «эту погань, Словно вошь на гаснике, лишь баней, Лютым паром сжить со света можно…» Черпанул старик воды из Камы, Черпанул с Онеги ледовитой, И дополнив ковш водой из Дона, Три реки на каменку опружил. Зашипели Угорские плиты, Взмыли пар Уральские граниты, Валуны Валдая, Волжский щебень Навострили зубья, словно 1ребень, И как ельник, как над морем скалы, Из-под камней сто племен восстало… * * * Сказанец — не бабье мотовило, Послесловье ж присловьем не станет. А на спрос: «откуль» да «что в последки» Нам програет Кува — красный ворон; Он гнездищем с Громом поменялся, Чтоб снести яйцо — мужичью долю. Песни из Заонежья 146 Ax вы, цветики, цветы лазоревы, Ax вы, цветики, цветы лазоревы, Алоцветней вы красной зорюшки, Скоротечней вы быстрой реченьки! Как на вас, цветы, лют мороз падет, На муравушку белый утренник, — Сгубит зябель цвет, корень выстудит! Ах ты, дитятко, свет Миколушка, Как дубравный дуб — ты матёр-станлив, Поглядеть кому — сердцу завистно, Да осилит дуб душегуб-топор, Моготу твою — штоф зеленого! На горе стоит елочка, Под кудрявою — светелочка, Во светелке красны девушки сидят, На кажинной брилянтиновый наряд, На единой дочке вдовиной — Посконь с серою мешковиной. Наезжали ко светлице соколья, — Всё гостиные купецки сыновья, Выбирали себе женок по уму, Увозили распригожих в Кострому, Оставляли по залавочкам труху — Вдовью дочерь Миколашке-питуху. 147 Вы белила-румяна мои, Вы белила-румяна мои, Дорогие, новокупленные. На меду-вине развоженные, На бело лицо положенные, Разгоритесь зарецветом на щеках, Алым маком на девических устах, Чтоб пригоже меня, краше не было, Супротивницам-подруженькам на зло. Уж я выйду на широкую гульбу — Про свою людям поведаю судьбу: «Вы не зарьтесь на жар-полымя румян, Не глядите на парчевый сарафан, Скоро девушку в полон заполонит Во пустыне тихозвонный белый скит». Скатной ягоде не скрыться при пути, — От любови девке сердца не спасти. 148 Западите-ка, девичьи тропины, Западите-ка, девичьи тропины, Замуравьтесь травою-лебедой, — Молоденьке зеленой не топтати Макасатовым красным сапожком. Приубавила гульбища-воленья От зазнобушки грамотка-письмо Я по зорьке скорописчату читала, До полуночи в думушку брала. Пишет девушке смертное прощенье С Ерусланова, милый, городка, — На поминку шлет скатное колечко, На кручинушку бел-гербовый лист. Я ложила колечко в изголовье, — Золотое покою не дает. С ранней пташкою девка пробудилась! — Распрощалася с матерью, отцом. Обряжалася черною монашкой, Расставалась с пригожеством-красой… Замуравьтеся, девичьи тропины, Смольным ельником, частою лозой. |
