168. СИЗЫЙ ГОЛУБЬ Сизый голубь ворковал, Под оконце прилетал; Он разведал, распознал, Что в светлице говорят. Ухитряют во светлице Сиза в клетку залучить, Чтобы с голубем девице Красоту-любовь делить, Обряжатися-крутиться В алый кемрик, в скатну нить. Буйноперый под окном Обернулся пареньком, — Очи — ночка — день — лицо… Хлипко девичье крыльцо. Тесовая дверь бела, Клетка-горенка мала, На лежанке пуховик — Запрокинуть девий лик, С перелету на груди Птичьим пылом изойти. 169 Летел орел за тучею, Летел орел за тучею, В догонку за гремучею, Он воздухи разреживал, А туч не опереживал. Упал орел на застреху Кружала затрапезного, Повыглядел в оконницу Становище кабацкое. Он в пляс пошел — завихрился, Обжег метельным холодом, Нахвалыциков — кудрявичей Притулил на залавицы… Ой, яра кровь орлиная, Повадка-поступь гульная, Да чарка злая, винная, Что песенка досюльная, Не мимо канет-молвится, Глянь, пьяница-пропойщина, Мирская краснобайщина, Тебе ль попарщик сиз орел, Что с громом силой мерялся, С крыла дожди отряхивал, С зениц стожары-сполохи, Ан он за красоулею Погнавшись, стал вороною, Каркуньей загуменною. А и всё-то она, ворона, грает, На весь свет растопорха пеняет: «Извели меня вороги-люди, Опризорили зависть да лихо, Разлучили с невестой-звездою, Подружили с вороньею жирой, С загуменною, пьяною долей!» 170 На селе четыре жителя, На селе четыре жителя, Нет у девки уважителя, — Как у Власа-то савраса борода, У Никиты нос подбитый завсегда, У Савелья от безделья чернота, — Не выводится цыгарка изо рта, У Ипата кудревата голова, Да пронесена недобрая молва: Будто ночкою Ипатушка Загубил свою разлапушку, — Вышибал ей печень черную За повадку непокорную, За орехи, за изюмные стручки, За ручные мелкотравчаты платки, На платочках красны литеры — Подарил купец из Питера. Кабы я Ипату любушкой была, Не такое бы бесчестье навела, Накурила бы вина позеленей, Напекла бы колобов погорячей, Угостила б супостата-миляша, Чтобы вышла из постылого душа!.. Ах, тальянка медносборчатая, Голосистая, узорчатая, Выдай погрецы детинушке — Ласкослову сиротинушке, Чтобы девку не сушила сухота, Без жалобного не сгибла б красота, Не палила б мои кречетьи глаза Неуемная капучая слеза! 171 Недозрелую калинушку Недозрелую калинушку Не ломают и не рвут, — Недорощена детинушку Во солдаты не берут. Придорожну скатну ягоду Топчут конник, пешеход, — По двадцатой красной осени Парня гонят во поход. Раскудрявьтесь, кудри-вихори, Брови — черные стрижи, Ты, размыкушка-тармоника, Про судину расскажи: Во незнаемой сторонушке Красовита ли гульба? По страде свежит ли прохолодь, В стужу греет ли изба? Есть ли улица расхожая, Девка-зорька, маков цвет, Али ночка непогожая Ко сударке застит след? Ах, размыкушке-гармонике Поиграть не долог срок!.. Придорожную калинушку Топчут пеший и ездок. 172. СТИХ О ПРАВЕДНОЙ ДУШЕ Жила душа свято, праведно; Во пустыне душа спасалася, В листвие нага одевалася, Во бересто боса обувалася, Притулья-жилья душа не имала, За застольным брашном не сиживала, Куса в соль не обмакивала. Утрудила душа тело белое Что ль до туги-издыхания смертного, Чаяла душа, что в рай пойдет, А пошла она в тартарары. Закрючили душеньку два огненных пса, Учали душеньку во уста лакать… Калыгеря-бес да бес-едун К Сатане пришли с судной хартией… Надевал Сатана очки геенские, Садился на стуло костеножное, Стал житие души вычитывать: Трудилась душа по-апостольски, Служила душа по-архангельски, Воздыхала душа по-Адамову — Мукой мучиться душе не за что. Айв чем же душа провинилася, В грабеже ль, во разбое поножевничалв, Мостовую ли гривну утаивала, Аль чужие силки оголаживала, Аль на уду свят артос насаживала? Неповинна душенька и в сих грехах… А как была душа в плоти-живности, Что ль семи годков без единого, Так в Страстной Пяток она стреснула, Не покаявшись, глупыш масленый… Не суди нас, Боже, во многом, И спаси нас, Спасе, во малом. Аминь. |
