– Кьярра, а где это – здесь? – Альтабет выразительно указывает на распахнутую дверь, за которой виднеются вековые сосны. – Куда ты нас занесла?

– Не важно. Тут есть еда и вода. И дрова. Опасных зверей нет. Не умрете, – заключает она.

– Но нас хватятся! Господина Эррина уж точно, да еще после того, как он исчез среди бела дня прямо из госпиталя! Я правильно поняла?

Целитель, высокий, крепкий, с руками-окороками – вылитый мясник из моей родной деревни, – молча кивает, достает из кармана кисет и жестом просит позволения закурить. Никто не возражает, и он сворачивает самокрутку: руки подрагивают, накорри просыпается мимо. Наконец он прикуривает, в две затяжки приканчивает свою «драконью ножку» и обретает дар речи:

– Не удивлюсь, если меня уже с драконами ищут.

– Очень смешно… – бормочет Альтабет, но вовремя спохватывается: лекарь-то не знает об истинном облике Кьярры. – Подозреваю, здесь нас никто не отыщет.

– Никто, – подтверждает Кьярра. – Но я не буду вас убивать. Рок придумает что-нибудь. Он скоро проснется?

– Не знаю, милая девушка, ничего не могу сказать наверняка, – качает круглой головой целитель. – Учитывая то, как с ним поработали… и то, что пару раз он все-таки умер, еле удалось откачать…

– Умер? – удивленно спрашивает Кьярра. – Но он же дышит!

– Сейчас – да, – лаконично говорит Эррин. – Но сердце у него останавливалось. Впрочем, он явно парень крепкий, так что должен очнуться рано или поздно.

«Лучше бы тебе сделать это поскорее и вытащить нас отсюда!» – читается в его взгляде, брошенном на меня.

– Тогда будем ждать, – решает Кьярра. – Вы останетесь здесь. А я заберу Рока.

– Куда заберешь, как?! – Целитель роняет вторую самокрутку. – Ему покой нужен! Этот мясник из него фарш сделал, я еле сумел собрать, как было…

– Виртуозная работа, господин Эррин, – с уважением говорит Альтабет, – да еще в полевых условиях!

– Не льстите мне, госпожа Суорр, – хмуро отвечает он. – И не пытайтесь сменить тему. Я не позволю трогать пациента с места! Если уж вы озаботились тем, чтобы неведомым образом приволочь меня в эту глушь и заставить спасать жизнь какому-то авантюристу, то извольте впредь слушать мои рекоменда…

Договаривал он, очевидно, в пустоту: Кьярра не стала слушать, просто подошла ко мне – а затем кругом оказались обледеневшие стены пещеры на Багралоре.

«Вот и все, – сказала она. – Потом я ждала, когда ты проснешься. Долго ждала».

«Сколько?»

«Три дня и три ночи. Скоро рассветет».

«Те двое еще живы, ты проверяла?»

«Живы, конечно. Что им сделается? Только Эррин ужасно ругается и требует показать тебя ему».

«Может, стоило так и сделать?» – осторожно спросил я.

«Нет. Сюда я его вести не хочу, а та хижина… Не очень надежное место. Ты говорил: там бывают другие люди. Провожатые могут ее найти, даже случайно. А таскать тебя туда-сюда вредно, так и Эррин говорит. И вообще, ты живой. Только очень слабый, но это не страшно», – уверенно заключила она.

«Да, в нашей команде за силовую поддержку отвечаешь ты, а я – мозговой центр, – не сдержался я, и Кьярра сощурилась. – Разделение обязанностей, не слыхала о таком?»

«Ты очень много думаешь, – проворчала она. – Эррин велел накормить тебя, как проснешься. Если не захочешь – силой».

Я прислушался к себе. Слабость ощущалась, и еще какая, но голодным я не был. Как обычно, впрочем. Правда, мне не хотелось представлять, как Кьярра станет меня кормить. Вряд ли она приготовила целебный бульон с травами, а значит, поступит по-своему, по-драконьи – впихнет в меня пережеванное мясо, чтобы мне не пришлось утруждаться. Нет, это не самое ужасное из того, что мне доводилось пробовать, но все же я предпочел бы обойтись без такого опыта.

«Но я подумала, – неожиданно продолжила Кьярра, – что мы хорошо ели перед… ну… Поэтому я не буду тебя мучить. Сам скажешь, когда захочешь. А пока ты будешь спать. Эррин дал зелье для хорошего сна».

«Опять возьмешь меня под крылышко?» – с этим я еще готов был смириться.

– Нет, – ответила она, снова обернувшись человеком (между прочим, я стукнулся затылком, когда Кьярра меня выпустила). – Тогда я не услышу, если тебе будет плохо. А когда почувствую, может быть поздно. Я буду смотреть за тобой и за костром.

«Отлично, я окажусь меж двух огней», – ухмыльнулся я, прежде чем покорно проглотить зелье. Горло обожгло, в голове мгновенно зашумело, и ответа Кьярры я уже не слышал – отключился…

Вообще-то я полагал, что целитель должен был передать для меня зелье сна без сновидений, но не тут-то было. Хорошо еще, не кошмары мерещились, вовсе даже наоборот: что-то неопределенное, но до крайности приятное, теплое и… «нет слов», по выражению Кьярры.

Главное, на этот раз я очнулся бодрым, полным сил (ну, насколько было возможно) и чудовищно голодным. Собственно, потому и проснулся, что учуял запах: Кьярра жарила на костре добычу и выглядела заправской доисторической женщиной, какими их описывают сочинители – волосы дыбом, лицо опять в саже, из одежды – одна рубашка, и та драная. Лучше бы, конечно, это была чья-нибудь шкура, но по здравом размышлении я передумал – плохо выделанные, они воняют.

– Что ты со мной сделала? – спросил я прежде, чем вспомнил, что осип. Однако голос вернулся.

– Ничего, – пожала плечами Кьярра и посмотрела на меня через плечо. – Смотрела, как ты спишь. Немножко грела.

Я сел и ощупал себя. Ребра ныли, как будто я угодил в объятия к какому-нибудь костолому, но вроде были целы. Вчера, к слову, ничего подобного не наблюдалось. Или не вчера, я затруднялся определить, сколько прошло времени. Синяков тоже хватало, но это пустяки…

– Точно ничего? – с подозрением переспросил я. – Значит, зелье подействовало. Там, наверно, не только снотворное было?

– Наверно, – согласилась Кьярра. Она была как-то подозрительно тиха, и это настораживало. – Держи!

Я поблагодарил ее кивком и какое-то время мог думать только о еде. Потом, правда, до меня дошло, что я держу кусок только что с огня голыми руками и… Нет, горячо, конечно, но это не шло ни в какое сравнение с обычными моими ощущениями. И Кьярра вчера не жглась, вспомнил я, она была очень теплой, не более того.

Вот тут-то я и заподозрил неладное… Пользуясь тем, что Кьярра отвернулась, я поднял руку, попытался поймать ветерок, благо сквозняков в пещере хватало, но… Тщетно. То есть я ощущал холодок на пальцах, но не чувствовал его, как прежде. Не мог ощутить, откуда прилетел этот ветер, куда направляется, не мог ухватить его, как прежде…

В книгах пишут: «Страшная догадка пронзила его». Вот и меня она… пронзила, особенно когда я догадался оглядеться и не увидел ни единого тайного пути. Они должны были быть здесь, Кьярра ведь ходила в лес и на равнину, и в столице тоже бывала, так что следы не могли исчезнуть. Но я их больше не видел. Совсем.

– Ты понял, что случилось, – утвердительно произнесла Кьярра, так и не поворачиваясь ко мне лицом.

– Нет, но догадываюсь… – ответил я. – Сарго, да?

Она кивнула.

– Эррин же говорил: ты умер. Даже не один раз. Если бы я не успела его найти…

– Ты не отвлекайся, – попросил я, пока она не начала шмыгать носом. – Что еще сказал Эррин?

– Сарго вытягивал из тебя жизнь. Не просто ломал кости по-всякому, а еще и…

Ну что ж, я угадал: он собирался сделать из меня безумного калеку.

– Он почти всю забрал, – добавила Кьярра и все-таки повернулась ко мне. – Осталось на донышке. Но это просто жизнь, можно удержать, вот как Эррин сделал. Но Сарго еще высосал твою силу. Всю, целиком.

– Ясно, – пробормотал я, глядя в огонь.

Обидно: только я наловчился видеть драконьи пути – и на тебе! Сиди теперь, как пришитый, на одном месте… А может, это такой намек мироздания? Дескать, хватит тебе, Санди, бродить невесть где, пора осесть и доживать жизнь, как нормальные люди… Денег у меня предостаточно, так что не пропаду.