Мерить их сегодня у меня уже не было ни сил, ни желания. Завтра будет новый день, а вместе с ним — новые наряды. С лёгким сожалением стянув тапочки, я запрыгнула в кровать и укрылась одеялом с головой. И в ту же секунду сладкий, тёплый сон подхватил меня на свои заботливые крылья и унёс куда-то далеко-далеко.

И я бы, пожалуй, так и проспала до самого утра, свернувшись клубочком под уютным одеялом, но у провидения, видимо, были свои планы на эту ночь. Я подскочила в кровати, услышав странный шум. Комната окутана тишиной, и только сердце гулко бухало в ушах. Я замерла, вслушиваясь... Пару томительных мгновений — и грохот повторился снова, отчётливый и вполне реальный. Где-то на первом этаже. И, если я правильно ориентировалась, звук доносился из крыла, где находилась кухня.

Яйцо!

Не знаю почему, но у меня не осталось ни тени сомнения.

Я соскочила с кровати, впихнула ноги в мягкие тапочки и, не задумываясь о приличиях, пулей вылетела из комнаты. Коридор промчался мимо, лестницу я преодолела практически в прыжке, а уже через мгновение распахнула дверь кухни на распашку... и застыла на месте.

Посреди кухни стоял ночной "вор", явно обосновавшийся в владениях Орлина.

— Д-доброй ночи... — пискнула я, нервно переминаясь с ноги на ногу под его ошарашенным взглядом.

Кристиан, босой, в свободной рубашке и с кастрюлей в руках, смотрел на меня так, будто перед ним явилось нечто из другого мира. Впрочем, он был не так и далек от истины...

— А, это вы... а я думала... — начала оправдываться.

— Решил поесть... — одновременно со мной произнёс мужчина и осёкся, явно не зная, на чём теперь остановить взгляд.

И только в этот момент я осознала, в чём предстаю перед Его Светлостью: на мне лишь тонкое бельё, подаренное этим самым мужчиной, да уютные домашние тапочки. Всё. Никаких халатов, накидок или хотя бы попыток выглядеть пристойно.

Кристиан продолжал стоять, крепко прижимая к груди злополучную кастрюлю, словно она могла его спасти от происходящего. А я сгорала от желания сквозь землю провалиться... или хотя бы срочно материализовать на себе ещё пару слоёв одежды.

— Извините! Я буквально на пару минут... — пискнула я, нервно хихикнув, и мигом юркнула за дверь.

До комнаты добежала в рекордные сроки, по пути чуть не запутавшись в собственных тапочках. Там, не теряя времени, кинулась к стулу, на котором висела кучка аккуратно разложеных платьев. Мой костюм, как назло, всё ещё уныло капал водой с трубы, а значит, надо было срочно что-то придумать.

Зелёное платье? Слишком парадное, я же не на бал иду! Пурпурное? Чересчур вычурное... и этот вырез... нет, точно нет! О! Бежевое! Самое то — скромное, лёгкое и, главное, без лишних откровений.

Я буквально впрыгнула в наряд, замельтешив перед крохотным зеркалом, пытаясь хоть как-то уложить непослушные пряди. Пару раз пригладила волосы ладонями — ладно, сойдёт. Не дефиле же устраивать. Выдохнув, я снова рванула на кухню — теперь уже более пристойным образом. Надо было срочно объясниться, пока герцог не решил, что его спасительница — полусонная фея в нижнем белье.

По дороге меня всё же посетила странная мысль: а почему на весь этот грохот не прибежал Орлин? Или он был здесь, но Кристиан его тихо выпроводил?.. Надо будет спросить. Если, конечно, от стыда я смогу вообще открыть рот.

Дойдя до кухни, я на мгновение застыла перед дверью. Сердце грохотало где-то в районе горла, а ладони ощутимо вспотели.

Может, сбежать обратно и притвориться, что мне всё это приснилось?

Но отступать было поздно. Сжав пальцы на дверной ручке, я глубоко вдохнула и всё же потянула створку на себя. А когда я оказалась внутри, перед глазами предстала почти идиллическая картина.

Кристиан теперь сидел за столом, чинно держа вилку и осторожно накалывая что-то в своей тарелке. Вид у него был самым невозмутимым — словно никаких ночных приключений, ни странных встреч, ни кастрюли в руках никогда не было. Просто поздний ужин, как будто всё происходило по строгим правилам этикета.

Я даже на мгновение усомнилась: может, это мне одной всё показалось?..

Кристиан Виери

Сознание вернулось ко мне рывком — таким резким, что я сначала даже не понял, где нахожусь.

Потолок, стены... всё казалось знакомым и в то же время чужим. Я медленно осмотрелся, моргая и стараясь уловить детали: повязки на руке и боку, рядом — тазик с водой, свернутые полотенца. Похоже, Орлин серьёзно взялся за моё спасение.

Попытался аккуратно приподняться — и тут же шикнул сквозь зубы: боль отозвалась в боку противным, резким уколом. Чудесно. Зато жив. Но это было не единственным плюсом. Ведь ещё... мне хотелось есть.

Безумно. Причём настолько, что желудок, кажется, решил подать об этом сигнал всеми доступными способами.

Скользнув с кровати, я осторожно выбрался в коридор. Шаги отдавались в ушах глухим эхом. Я только добрался до середины лестницы, как из тени передо мной буквально вырос Орлин. Прямо как привидение, только в старой жилетке.

— Господин, позвольте, я принесу вам еду в комнату, — поспешно заговорил он, чуть ли не подставляя свой локоть мне под руку. — Вы должны отдыхать...

— Спасибо, Орлин, но я сам справлюсь, — отмахнулся, продолжая спускаться.

— Но позвольте...

— Я сказал, справлюсь, — коротко отрезал, глядя на него тем самым взглядом, который ещё в детстве вызывал у провинившихся слуг нервную дрожь.

Орлин замер, вздохнул, понуро кивнул и, неохотно отступив, позволил мне самому решать свои ночные приключения. А я, стараясь не шуметь, направился туда, где точно можно было найти что-нибудь съестное — на кухню.

В помещении оказалось темно, словно в погребе. Я чертыхнулся себе под нос — конечно, прихватить с собой свечу было бы умной идеей... если бы мне в голову вообще пришла мысль о ней.

Ориентируясь больше на ощупь, я принялся шарить по полкам в поисках хоть какого-то источника света. Где-то там должны быть запасные свечи... Неловким движением задел какую-то посудину — та гулко брякнулась о столешницу и покатилась вниз. Я скривился, словно от боли, и замер, прислушиваясь.

Только бы не разбудить Александру... Только бы...

Шороха сверху вроде не последовало, и я осторожно продолжил поиски. Ещё пара неудачных движений — и теперь грохнули какие-то крышки. Отлично. Просто отлично.

Наконец мои пальцы нащупали маленькую восковую свечу. С чувством почти детского триумфа я попытался её зажечь. С первой попытки, разумеется, ничего не вышло. Со второй — тоже. Только с третьей, когда я уже мысленно пообещал себе сжечь всю кухню к чертям, крошечный язычок огня дрожащим светом озарил пространство.

Мир вокруг тут же обрел краски. Я огляделся, приметил плиту — а оттуда, словно специально издеваясь, в воздух тянулись божественные запахи. Мой желудок предательски заурчал так громко, что, казалось, эхо прокатилось по всей кухне. Отмахнувшись от смущения, я направился к плите, ведомый ароматами, словно мотылек на свет.

Я потянулся к плите и, недолго думая, сорвал крышку с ближайшей кастрюли. И тут меня окончательно накрыло. Аромат — густой, пряный, до смешного аппетитный — ударил в нос так сильно, что я едва не пошатнулся. Желудок тут же предательски сжался в тугой узел, напоминая, что в последний раз я ел в лучшем случае вчера... а может, и вовсе позавчера.

Не заморачиваясь поисками приборов, я ухватил первую попавшуюся большую ложку и, не теряя времени, начал есть прямо из кастрюли, не обращая внимания на царящий вокруг полумрак. Мясная каша оказалась настолько вкусной, что я был готов выдать Орлину почётную грамоту за спасение жизни.

Я зачерпнул ещё одну ложку, когда вдруг за спиной скрипнула дверь. Застыл с поднятой рукой, всё ещё держа ложку в воздухе, и медленно обернулся. В проёме появилась тонкая женская фигурка. Она сделала шаг вперёд, и мягкий свет свечи выхватил из полумрака знакомые черты. И тут я окончательно потерял способность соображать.