Тряхнув головой, будто стряхивая с себя назойливые мысли об этом непонятном мужчине с глазами-на-затылке и отсутствием привычки разговаривать, я подошла к столику. Установила на него свечу, следя, чтобы воск не капал на столешницу. Затем перевела взгляд на свой костюм — увы, сейчас он больше напоминал костюм бродячей актрисы после гастролей по болотам.

— Ну и видок, — пробормотала я себе под нос и шумно выдохнула. — Ладно, утром постараюсь его привести в порядок. Сейчас уже всё равно ничего не видно. Да и сил нет.

День выдался такой длинный, что казался отдельной жизнью. Жизнью с бонусом — чистка паутины, ремонт холла, непонимающий герцог, приветливый Орлин и ощущение, что ты не совсем на своём месте.

Я разделась, аккуратно сложив одежду и повесив её на спинку стула — как ни беден гардероб, а мять его не хотелось. Потом юркнула под одеяло, вздохнула в полную грудь… и в этот момент меня накрыло. Будто щёлкнул выключатель внутри — и перед глазами начали прокручиваться сцены прошедшего дня. Работа, разговор Андрея с Олечкой и его предательство, моё падение, странный свет… и вот я уже здесь.

Как я вообще сюда попала?

Портал? Переход между мирами? Или, быть может, всё это — всего лишь продукт уставшего мозга, который в действительности всё ещё валяется на ступеньках, в окружении равнодушной суеты? Или… я уже в больнице? Под капельницей?

Я приподняла руку и ущипнула себя за плечо. Резкая боль прошла по коже, и я всхлипнула — не от боли, а от того, что она оказалась реальной. А значит, и всё происходящее тоже. Слёзы подступили к глазам, и я больше не пыталась их сдерживать. Просто позволила себе рыдать в тишине, зарывшись лицом в подушку.

Что мне теперь делать?

Рассказать герцогу? А если здесь попаданцев сжигают на кострах? Или препарируют ради научного интереса? Нет уж, пока лучше молчать. Сначала нужно узнать, что местные думают о других мирах. Присмотреться, прикинуться своей.

Когда рыдания начали утихать, я вытерла слёзы краешком одеяла, глубоко вздохнула и закрыла глаза. В голове ещё вертелись обрывки мыслей, но усталость взяла верх. А спустя всего пару минут я уже спала, свернувшись клубочком и тихо посапывая в мягких подушках, как будто всё вокруг — и вправду был просто сон.

Кристиан Виери

Я подхватился с первыми проблесками рассвета, легко, будто и не ложился вовсе. Рутина была отложена — сегодня я планировал кое-что важное. Тихо, чтобы не разбудить никого, вытащил из своего тайника, надёжно припрятанного под одной из половиц в комнате, небольшой мешочек с монетами. Скопленное честным трудом, скромное, но выстраданное.

Сжав его в руке, я пробежал по лестнице вниз и вдруг застыл посреди холла, словно в меня кто-то метнул ледяной снаряд. Вчера вечером здесь было темно, я почти не обращал внимания на помещение, но сейчас… Сейчас всё изменилось.

Один из углов холла — тот, который раньше напоминал декорации к пьесе «Особняк проклятых» — теперь выглядел так, будто его только что отреставрировали. Чистый пол, стены без паутины, даже воздух казался чище. Вот чем они занимались весь день. Пока я, весь в стружке и древесной пыли, чинил телегу и колол дрова, эта… Саша в обносках драила холл. А я-то ещё удивлялся, почему за ужином её одежда выглядела так, словно её пустили на войну против мебели.

Я ухватил кошель крепче, почти сжав в кулак собственные мысли, и коротко кивнул. Решение было принято.

Выскочив из особняка, быстро зашагал по заросшей тропе, ведущей к проезжему тракту. Местами её почти поглотила природа, но я знал, где пролегает путь. А выйдя на широкий шлях я осознал, что к моему счастью, долго ждать не придется — вскоре на дороге показалась телега, неспешно катившаяся в сторону города, лошадь лениво перебирала ногами, а селянин за вожжами выглядел так, будто спал на ходу.

— Эй! — позвал я, поднимая руку.

Мужик вздрогнул, ойкнул, будто я из кустов выскочил с рогами и хвостом, и судорожно дёрнул вожжи. Лошадь фыркнула, но остановилась. Тогда-то мужчичок и уставился на меня, выпучив глаза.

Ну, что сказать — утренний я и правда не самое приятное зрелище.

Старик, оказавшийся куда приветливее, чем его испуганный вид сулил вначале, охотно согласился подбросить меня до города. Более того — когда я попытался протянуть ему монету, тот буквально отмахнулся.

— Да куда мне с вас деньги-то брать, Ваша Светлость? Мы и так на вашей земле живём, налогов не платим, хоть как-то должны быть полезны.

Я сжал кошель крепче, прижав его к груди, но ничего не ответил. Объяснять крестьянину, что право жить без налогов у него прописано в грамоте с печатями и подписями, мне показалось лишним. Пусть считает это доброй волей, хуже от этого не будет.

Когда телега, качаясь и поскрипывая, наконец добрела до городских ворот, я спрыгнул с неё и, коротко кивнув старому извозчику, поблагодарил его с такой искренностью, будто он спас меня от дикого зверя, а не просто подвёз.

— Доброй вам торговли! — крикнул он мне вслед, тронув лошадь. Я махнул рукой, уже углубляясь в городские улицы.

Первым делом направился на торговый проспект — сердце всех слухов, сделок и утренней суеты. Проходя мимо витрин с изысканными корсетами, платьями с кружевами и шёлковыми лентами, я лишь фыркнул. Монет у меня на такие красоты хватило бы разве что на одну пуговицу от них. Но я и не собирался покупать наряды для леди. Мне нужно было нечто практичное, приличное, и подходящее для… скажем так, активной девушки, которая отчаянно шлифует древние полы в мрачных особняках.

Вот только была одна проблема — я абсолютно не знал, что в городе сейчас носят молодые горожанки. Для этого стоило бы быть чуть более внимательным… или хотя бы иногда смотреть по сторонам.

Я прошёлся по улице, лениво бросая взгляды на вывески и витрины. Большинство лавок всё ещё были закрыты, окна запотевшие, двери плотно подперты изнутри. Утро только начиналось. Но один магазинчик, с аккуратной вывеской в виде цветочного венка и настоящими геранью и лавандой в горшках у входа, как раз распахнул свои двери.

Вдохнув терпкий аромат, я шагнул ближе и неуверенно подошёл к женщине средних лет, поправлявшей ленты на манекене у входа. Она взглянула на меня с интересом — может, запоздалая благодарность за столь раннего покупателя, а может, просто привычка оценивать клиентов по сапогам и взгляду.

— Мне нужно платье… — произнёс я, прекрасно осознавая, насколько «информативно» прозвучала эта фраза, особенно в лавке, где, кроме платьев, практически ничего и не продавалось. Разве что ленты, кружева и ворохи женских разговоров впридачу.

Женщина не моргнув глазом, бодро улыбнулась и жестом пригласила внутрь:

— Заходите, сейчас подберём.

Она открыла передо мной дверь, и я словно шагнул в другой мир. Мир оборок, рюш, кружев, шелестящих тканей, манекенов и лоскутков всех возможных цветов. О боги. И как тут вообще что-то выбрать?

— Вам для кого? Для супруги? — поинтересовалась она, не узнавая во мне аристократа и разговаривая совершенно прямо. Даже с лёгкой, добродушной насмешкой.

Я на секунду задумался. Объяснять, кто такая Александра, почему у неё на спине следы от ведра, а её пальцы больше похожи на руки ремесленницы, чем леди — точно не стоило. Потому я просто кивнул:

— Да. Для супруги.

Продавщица оживилась, лицо её расплылось в деловой улыбке:

— Какое у неё телосложение? Любимые цвета? Предпочтения по фасону? Что носит обычно?

Я застыл на месте, беспомощно переминаясь с ноги на ногу, как провинившийся ученик. В голове не было ни единого толкового ответа. Цвета? Вчерашний её наряд был скорее… «запылённый» и «измученный», чем какой-то определённой гаммы. Телосложение… нормальное телосложение? Ну не дракон же.

— Э-э-э… — издал я гениальный звук, продолжая топтаться на коврике и выглядеть, вероятно, как испуганный оленёнок среди кружевных салфеток.