— Так, понятно. У нас здесь особый случай, — усмехнулась женщина, с опытным прищуром окинув меня с головы до ног, будто пытаясь через мое лицо считать параметры «супруги».

— Начнём с самого простого. Она высокая? Худенькая, среднего телосложения или пышечка?

Вопросы посыпались на меня, как зерно из рога изобилия. Но, к моему удивлению, я отвечал уверенно. Образ Александры — взъерошенной, упрямой, слегка раздражённой, но чертовски настоящей — уже давно прочно засел у меня в голове. Я без запинки описал её рост, фигуру, даже плечи и изгиб шеи. Продавщица с любопытством кивала, и на её лице явно читалось удовлетворение: клиент хоть и странный, но наблюдательный.

— Цвет волос? — спросила она, двигаясь между стеллажами.

— Светло-русые, с медным отливом… особенно на солнце, — чуть тише добавил я, припомнив, как прядь у её виска светилась вечером в свете свечи.

— Ага, это значит, тепло и мягко… Понятно. А глаза?

— Серые. Нет, скорее… серо-зелёные, — ответил я и сразу же мысленно прокрутил в голове, как смотрели на меня эти глаза, когда она пыталась казаться равнодушной.

Женщина кивнула, пробормотав себе под нос что-то вроде: «Теплый тип, пастель пойдёт…». Она с поразительной скоростью перебирала ткани, разворачивала рулоны, прикидывала к манекенам воротнички и вытачивала взглядом воображаемые вырезы. Я же, между тем, мог только наблюдать, как передо мной, один за другим, начали появляться наряды. Платья с аккуратными корсажами, лёгкими юбками, сдержанной отделкой. Цвета — нежные: приглушённый лавандовый, дымчато-зелёный, тёплый кремовый и даже один тёмно-синий — строгий, но очень изящный.

— Ничего кричащего, я правильно поняла? — уточнила она, не отрываясь от дела. — Без лишней вычурности?

Я молча кивнул.

Она работала, как заправский волшебник: из рюшей, тканей и заколок у неё под руками рождалась настоящая магия. Каждое платье, которое она выкладывала на стол передо мной, будто уже хранило в себе часть характера Александры — упрямство, осторожность, скромность, и где-то глубоко спрятанную мечту о чём-то красивом.

— Вот это — на каждый день. Практичное, но аккуратное. А это — на выход. Если решит выйти в люди, — она шутливо подмигнула, доставая ещё один наряд с тонкой вышивкой по подолу. — А вот это… если захочется порадовать супруга, — добавила продавщица лукаво, выложив платье цвета вишнёвого варенья, с чуть более смелым вырезом.

Я кашлянул, глядя на него так, будто оно было огнеопасным.

— Эм… пусть будет. Вдруг захочется.

— Вот и правильно, — с довольной улыбкой отозвалась моя собеседница, складывая платья в аккуратную стопку. — Пусть радуется. И вы, и она.

А я поймал себя на мысли, что впервые за долгое время почувствовал лёгкое волнение. Как будто сейчас выбирал не просто одежду… а что-то гораздо более личное.

Я нервно топтался у прилавка, украдкой посматривая на горку платьев, аккуратно сложенных продавщицей, и с опаской поглядывал на свой кошель. В голове судорожно пересчитывал: вот столько-то у меня было, столько я могу потратить, а на обратную дорогу хватит? Или придётся пешком по ущелью, с ворохом юбок в охапке?..

— Простите, а… сколько всё это? — переспросил я почти шёпотом, будто боялся, что от громкости вопроса сумма станет ещё больше.

Женщина, не моргнув, назвала цену. Я замер. Это была… не то чтобы низкая сумма, но и вовсе не та заоблачная цифра, которую я себе уже морально приготовился услышать. Мне даже показалось, что она пошутила — я удивлённо уставился на продавщицу, но та только хмыкнула и кивнула:

— Да-да, всё правильно. У нас честно.

Я чуть ли не расплылся от облегчения. У меня не только хватало средств — у меня ещё и оставались! И тут меня осенило. Я же забыл самое важное!

— А… тапочки у вас есть? — спросил, внезапно почувствовав себя весьма домашним человеком.

— Конечно. Вот, универальные. — Женщина протянула парочку уютных, с мягкой подкладкой. — А ещё, если позволите… Ночная сорочка? — произнесла она с профессиональной невинностью.

— Эээ… ну… наверное, да. И… — я совсем уже стушевался, но решил добить себя сразу. — Комплекта два… ну… белья.

Господи, можно я просто исчезну?

Но женщина, похоже, привыкла к таким посетителям. Ни тени смущения — только деловитый подход и деликатное участие:

— Не переживайте, тут у нас всё с утяжечками и резиночками. Если чуть не в размер — можно будет подогнать. Мы давно это придумали, у нас тут целая система. — И с гордостью похлопала по аккуратно сложенному белью, будто вручала мне изобретение века.

Я, красный, словно рак, подхватил пакеты и поспешил поблагодарить хозяйку волшебной лавки.

— В следующий раз приезжайте с супругой, — подмигнула мне продавщица. — И не бойтесь у неё спрашивать такие важные сведения. Если уж решили делать тайные подарки, так делайте с умом!

Я торопливо кивнул и выскользнул из лавки, молясь, чтобы никто из знакомых меня не увидел в этот момент — тащащего объёмные свёртки, да ещё и с лицом, как после солнечного удара.

По дороге к выходу из торговой улицы я не удержался и заскочил в мясную лавку. Воздух внутри был насыщен ароматами копчёностей, свежих приправ и чего-то ещё… чуть дикого, настоящего. Быстро отыскав прилавок с обрезями, я приобрёл пару приличных кусков — на все оставшиеся медяки. Ну, почти все. Пять монет я предусмотрительно припрятал заранее, как запас на «вдруг совсем прижмёт». Ну и ещё одна монетка оставалась на обратную дорогу — вдруг и телега обойдётся не бесплатно.

Пока я рассчитывался, один из мясников с воодушевлением делился новостью об удачной охоте: мол, подстрелил жирного зайца чуть ли не прямо на рассвете. Слушая его вполуха, я вдруг поймал себя на мысли, что сам-то неплохо обращаюсь с оружием. И уж как минимум куропатку или того же зайца — смог бы поймать. Мы с Орлином, конечно, привыкли к нашим бобам, но девушке… Александре… ей ведь нужно хорошо питаться. Не может же она вечно на фасоли держаться. Да и… удовольствие поесть чего-то настоящего должно быть у каждого, особенно если он — не по своей воле оказался в чьём-то доме.

Расплатившись, я поспешил к стоянке экипажей. Мясо слегка тёплое в одной руке, узел с покупками в другой — и всё вроде бы хорошо, пока меня не поразила цена за поездку. Упряжка лосей дешевле обошлась бы! Меня тактично, но решительно отослали… в направлении тележников.

К счастью, стоянка телег оказалась буквально в паре десятков шагов — как раз за углом, возле той самой лавки, где я недавно так смущался, выбирая бельё. Что же, придётся ехать в обнимку с крестьянскими мешками, зато хотя бы не разорюсь окончательно.

Александра

Я подскочила, когда солнце уже вовсю властвовало над миром, щедро заливая комнату светом. Быстро огляделась — и с некоторым разочарованием поняла, что странный мир никуда не подевался. Он всё ещё тут. Со всем этим камнем, сквозняками и… вездесущими чудаками.

Шумно выдохнув, я рухнула обратно на подушки. Что ж, день второй. Меня официально можно поздравить с ещё одним утром в запущенном особняке, полном загадок, пыли и, что особенно важно, очень странных его обитателей.

Вздохнув, я всё же поднялась, бросившись в соседнюю комнату, которая, судя по всему, раньше служила ванной. Но увы — ни единой капли воды я там не нашла. Даже паутина в углу выглядела обиженной. А мне хотя бы умыться… И было бы неплохо немного привести в порядок свои вещи. Они уже не просто выглядели потрёпанными — они кричали об этом.

Ну что ж. Похоже, придётся просить о помощи. Таз с тёплой водой Орлин уж точно найдёт. В крайнем случае, буду угрожать ему своим видом.

Я спустилась на первый этаж, но… никого. Ни в кухне, ни в столовой — ни единого звука, будто особняк вымер. Проверив задний двор, где вчера работал Кристиан, я снова обнаружила пустоту. Даже дрова как-то подозрительно тихо лежали.

Пожав плечами, я вернулась в боковой коридор — и буквально нос к носу столкнулась с кряхчащим стариком. Его лицо было измазано землёй, волосы торчали в разные стороны, а в руках он держал охапку каких-то корнеплодов, от которых пахло… землёй, потом и почему-то морковкой.