— Вы уже проснулись, госпо… Александра? — старик ловко увернулся от моего взгляда, словно только что вспомнил, как правильно ко мне обращаться.

Я строго на него посмотрела и кивнула. Молодец, Орлин, учишься.

— Да. Давайте я вам помогу, — предложила с самым искренним выражением лица, протягивая руки к добытым мужчиной корнеплодам. Но Орлин лишь нахмурился так сурово, что я инстинктивно отступила на шаг назад и поспешила открыть перед ним дверь на кухню.

— А что это у вас? — поинтересовалась, провожая взглядом его импровизированный урожай. — Я могла бы немного помочь на кухне. Правда! Мне даже интересно…

Я, конечно, совершенно забыла, что выгляжу сейчас так, будто ночевала в угольном мешке и расчесывалась граблями. Но это мелочи, правда?

— На кухне у меня строгий порядок, — с непоколебимым достоинством заявил Орлин, входя в своё королевство, где повелевал не шпагой, а половником. — Так что берите полотенце и гребешок. За вон той дверью — умывальник и зеркало. Как только приведёте себя в порядок — милости прошу. Фартук висит на стене.

Он говорил это таким тоном, будто я собралась на парад высшей кулинарной гвардии, а не просто порезать пару корнеплодов. Но спорить я не стала. Даже отдала ему что-то вроде чести и, подтянув мятую блузу, поспешила выполнять полученные указания. Умывальник, гребешок, зеркало — квест принят.

Спустя несколько минут, посвятив их ожесточённой борьбе с собственными лохмами, я вернулась на кухню в относительно приличном виде — чистая, расчёсанная и почти бодрая. В помещении уже ощутимо пахло чем-то тёплым и аппетитным, а сам Орлин вовсю колдовал над столом, ловко очищая неизвестные мне корнеплоды от кожуры и мелких корешков с видом опытного хирурга.

— Вернулись? — буркнул он, даже не поднимая взгляда. — Отлично. Зелень на краю стола. Мойте и сортируйте: корешки к корешкам, листья к листьям. Перепутаете — в следующий раз получите только миску с водой.

Похоже, зелень — это максимум, что он считал в состоянии выдержать мои неопытные руки. Что ж, честь оказана, должность получена, могу приступать. С таким подходом я почувствовала себя стажёром в кулинарной академии под руководством самого строгого мастера. Ну ничего, справлюсь. Главное — не срезать зелень вместе со столом.

За кропотливой вознёй с непонятной травой я едва успевала глазеть по сторонам, то и дело поглядывая на Орлина. Старик работал с такой ловкостью и сосредоточенностью, что можно было подумать — он не корнеплоды чистит, а препарирует древний артефакт, найденный в недрах запретного леса. Нож в его руках был не просто кухонным инструментом, а продлением воли — чёткий, быстрый, безошибочный. Я даже немного заслушалась звоном лезвия о деревянную поверхность и почти забыла, что зелень у меня в руках всё ещё не отсортирована.

И вот, когда почти всё было готово, внезапно скрипнула входная дверь.

— Ага, значит, герцог всё-таки где-то шлялся, — пробормотала я себе под нос, встрепенувшись.

Орлин выпрямился и с видом великого миссионера, которому только что передали важное послание с небес, отряхнул руки.

— Мы обязаны пойти встретить хозяина, — торжественно сообщил он.

Покорно кивнув, я вытерла руки о полотенце и поплелась за ним. Мы пересекли коридор и добрались до холла, где… о чудо! — столкнулись с улыбающимся Кристианом.

Я, честно говоря, застыла. Лично я его таким видела впервые — обычно мужчина выглядел так, будто его только что обрызгала телега с навозом. И, судя по выражению лица Орлина, он разделял мои ощущения: его брови взлетели под самый лоб, и он уставился на герцога с видом человека, который внезапно увидел летающую свинью.

Тем временем сам Кристиан замер, будто мы застукали его за чем-то неприличным. Он оглядел нас обоих с лёгкой долей паники, после чего буркнул:

— Доброе утро.

И тут же протянул нам по пакету.

Орлин получил свой без лишних слов — от пакета ощутимо тянуло мясом, причём настолько, что мои ноздри зачесались. А вот мне… мне достался пакет. Без звука. Без объяснений.

— Это вам, — сказал Кристиан, и этого явно должно было быть достаточно.

Я осторожно заглянула внутрь… и застыла. Там, на самом видном месте, лежал кружевной предмет, который подозрительно напоминал женское бельё. Румянец тут же заполыхал до самых ушей.

Кажется, кто-то сегодня решил устроить мне мини-приключение на ровном месте.

Я ошарашено таращилась в пакет, как будто из него в любой момент мог выскочить чёртик с табличкой «Сюрприз!» . Но нет, там было лишь одно бельё. После этого я осторожно взглянула на Кристиана. Затем снова на бельё. И только потом, когда мой мозг более-менее осознал, что это действительно то, чем кажется, и я с опаской переспросила:

— Это… что?

Может, он ошибся? Перепутал пакеты? Или… о, нет, только не это! Герцог не мог же всерьёз подумать, что раз я живу в его доме в качестве рабыни, то должна… использовать это по какому-то пугающему назначению⁈ Я резко мотнула головой, выгоняя слишком уж пышные фантазии из головы.

Кристиан бросил в мою сторону взгляд — короткий, отрывистый, немного растерянный, но упрямо-благородный.

— У вас ведь должны быть сменные вещи. У всех они должны быть, — буркнул он.

Ну… логично. В принципе. Если подумать.

Я, конечно, облегчённо выдохнула. Сердце потихоньку переставало пытаться пробить себе дорогу наружу, но подозрительность моя на этом не закончилась. Уж очень быстро и поспешно всё это прозвучало.

Я даже не успела поблагодарить мужчину, а сам герцог уже начал пятиться к лестнице, как будто боялся, что я сейчас кинусь обнимать его за кружевной вклад в мою личную жизнь.

— Господин… обед как раз готов, — попытался вклиниться в неловкий момент Орлин, но Кристиан только махнул рукой, не оборачиваясь.

— Ешьте без меня. Я пообедаю в кабинете. У меня дела.

Какие там дела могут быть у бедного, бедного аристократа в кабинете, он, разумеется, уточнять не стал. А я и не рискнула спрашивать. Мы с Орлином провожали владельца поместья взглядами, пока тот не скрылся на верхнем этаже, и старик, покряхтев, ворчливо пробормотал:

— Вот чудной… — а потом уже громче: — Через пару минут приходите на кухню. А я покаотнесу господину, а потом накрою и нам.

Я кивнула, прижимая к груди пакеты с обновками, и направилась в сторону лестницы. Что ж, похоже, мне действительно предстояло отнести подарки герцога в свою комнату… И, возможно, на всякий случай — спрятать их поглубже.

Я поднялась на второй этаж, остановившись на секунду у поворота в правое крыло. Взгляд сам скользнул в ту сторону, где уже успел скрыться Кристиан. Он ушёл быстро, почти сбежал, будто и правда испугался собственной щедрости. Или моей реакции.

Пожав плечами, я отвернулась и направилась к своей комнате. Щёлкнула дверной ручкой, вошла внутрь и плотно закрыла за собой дверь. Тишина. Лишь лёгкий шорох бумаги и ткани в моих руках. Любопытство, словно назойливый комар, уже зудело в висках, и я сдалась.

Села на край кровати и аккуратно, как будто доставала песчаную кобру, раскрыла один из пакетов. И — да, это действительно было бельё. Тонкое, кружевное, почти невесомое, с какой-то немыслимой россыпью резиночек, крючочков и ленточек. При всём этом — удивительно красивое. Не вульгарное, не вызывающее, а… изысканное. Приспособление, явно продуманное с фантазией и вкусом. И уж точно — не из деревенской лавки.

Я аккуратно отложила деликатный «трофей» в сторону, смахнув с себя нарастающий румянец. Моя рука наткнулась на нечто мягкое, пушистое, и я вытащила из того же пакета тапочки.

Они были… чудесны. Тёплые, уютные, с мягкой подошвой и симпатичной вышивкой по краю. А еще, как ни странно, они идеально сели на ногу — точно под заказ. Я даже пару секунд сидела, глядя на это пушистое творение местного мастера, не веря, что вот это — для меня. В этом месте, в этом странном доме.

Я удивлённо уставилась на тапочки, повертела ступнёй, наслаждаясь комфортом. Но всё же — вздохнув — сняла их. После обеда я планировала заняться холлом. А значит, мне больше подойдёт моя старенькая, но уже проверенная, менее маркая обувь.