Тиберий, будто угадав моё нетерпение, щёлкнул вожжами и ускорил шаг лошади. Колёса застучали по каменистой дороге чуть громче, и вот мы уже приближались к стройке, где среди десятков занятых делом людей стояла хозяйка этих земель, уверенно держа внимание всех вокруг.

Шум стройки накатывал волнами — удары молотков, крики мастеров, плеск воды о сваи, скрип деревьев, тянущихся верёвками. Я соскочила с телеги и направилась к маркизе, которая как раз отдавал распоряжения нескольким надсмотрщикам. Она выглядела уверенной, решительной, а её фигура резко выделялась на фоне всей этой кипучей работы. Но стоило леди Милане заметить меня, как её лицо озарилось внимательной улыбкой, и, закончив короткий разговор с подчинёнными, она подошла ближе.

— Александра, — поприветствовала меня Луарийская, — я уж думала, вы задержитесь. Скажите, привезли всё?

— Всё, миледи, и чай, и подушки. Только вот… — я на мгновение запнулась, собираясь с духом, — остача мне нужна взаймы. Клянусь, за ближайший месяц мы всё отработаем.

Я видела, как в её взгляде мелькнуло колебание. Словно эта невероятная женщина и правда хотела протянуть руку помощи, но что-то тянуло её назад, держало за плечо невидимой хваткой. Она чуть сжала губы, огляделась по сторонам и тихо, едва заметным жестом, указала мне следовать за ней. Мы отошли чуть в сторону, где шум реки и голоса рабочих скрывали наш разговор.

— Я не знаю, во что вы с Кристианом впутались, — тихо сказала маркиза, и в её голосе прозвучало напряжение. — Но ко мне явились люди из верхов и сделали предложение, от которого не отказываются. Александра, я правда хочу вам помочь, но любая финансовая операция с моего счёта прослеживается. А мне недвусмысленно намекнули: стройка будет заморожена, если я вмешаюсь.

Моё сердце болезненно сжалось. Она смотрела прямо в глаза, и я понимала: не врёт. И всё же, несмотря на это, в её голосе чувствовалась искренняя жалость и досада.

— Те деньги, что передал вам Фран, — продолжила Милана, — это то немногое, что я смогла выручить с продажи чая. Его префектура и их люди не отслеживают. Простите, Александра… я действительно хотела, но…

Я с пониманием кивнула, опустив голову. Горечь резанула, но винить её было бессмысленно. Леди Луарийская итак сделала всё, что могла. Но в этот момент мысль, обронённая ею невзначай, пронзила меня, словно искра.

— Продажа чая не отслеживается? — я подняла голову, и в моём голосе прозвучала надежда.

Маркиза нахмурилась, но кивнула, явно не понимая, куда я клоню.

— Если вы о тех травах, что привезли, то они уже включены в общую сумму, — пояснила она. — Остальное я пустила на выплату рабочим. Канцелярия заморозила мой счёт и ведёт проверки.

— А если я достану ещё трав? — слова сами сорвались с моих губ, и внутри будто вспыхнуло новое пламя.

Луарийская замерла, всматриваясь в меня так пристально, словно пыталась понять — шутка это или безумие.

— Ещё травы для чая? Но… как? Герцог ещё не оправился, Орлин слишком стар… да и вряд ли он знает дорогу в ущелье… — её голос звучал задумчиво, но в нём не было уже того холодного «нет», что я ожидала услышать. Моя собеседница раздумывала.

Я чувствовала: почва под ногами появилась. Осторожная, зыбкая, но была.

— Я смогу, — сказала, и голос мой прозвучал почти уверенно, хотя внутри дрожало всё.

Милана посмотрела на меня пристально, будто оценивая, насколько безрассудна эта девчонка перед ней. И, едва заметно качнув головой, заговорила тихо, но твёрдо:

— Александра, это слишком опасно. Думаешь, почему эти травы так ценятся? — она сделала короткую паузу, словно подбирая слова. — Не только из-за редкости. Их почти невозможно добыть.

Я нахмурилась, готовая возразить, но маркиза вдруг продолжила — уже не так строго, а как-то задумчиво, будто сама невольно шагнула в прошлое.

— Мой отец рассказывал… ещё при его молодости отец герцога Виери начал военную кампанию в Чертополосском ущелье. Хотел зачистить земли, сделать их пригодными для людей. Но что-то там пошло не так. — Милана сжала ладони, словно удерживая воспоминания, и в её глазах мелькнула тень. — Говорят, в это время мать Кристиана тяжело заболела. И тогдашний герцог вынужден был свернуть всё и вернуться домой.

Я задержала дыхание, не смея перебить.

— Со временем Элианна Виери умерла, — голос маркизы сделался совсем тихим. — Умерла при странных и загадочных обстоятельствах. Никто так и не понял, отчего. А господин Крайн… — она тяжело вздохнула. — Он ввязался в сомнительное дело, потерял уважение, деньги… всё. И оставил сыну лишь пустое поместье и горы долгов короне.

Слова Миланы будто холодной водой окатили меня. Я знала о долгах Кристиана, знала о его упрямом характере, но никогда не думала, что за этим стоит целая трагедия рода. И теперь я смотрела на жизнь герцога с совершенно иной стороны.

В его взгляде, полном сдержанной боли… в его жёсткости, в привычке полагаться только на себя… было больше объяснений, чем я могла себе представить.

— У нас долг перед одним… сомнительным знакомым Кристиана, — слова сорвались у меня, прежде чем я успела их обдумать. Я сцепила пальцы, словно боялась, что дрожь выдаст меня, и всё же продолжила: — Если я не верну деньги в течение недели, мы потеряем всё. Дом, землю… Герцог заложил их, спасая меня, и теперь я должна отплатить ему. Будь у нас чуть больше времени, я бы не стала вас беспокоить… но неделя — это слишком мало.

Милана нахмурилась, на мгновение отвела взгляд в сторону, словно сопоставляя услышанное с тем, что знала сама.

— Очень странно… — тихо проговорила она и постучала пальцами по сложенным на груди бумагам. — Проверки по моим счетам продлятся ещё неделю. Именно так мне сказали в банке. Поэтому-то мне и пришлось вытаскивать деньги из личных средств: оплачивать стройку, покрывать расходы по нашему делу.

Маркиза усмехнулась коротко, но без радости:

— Я думала, кто-то копает под меня. Но выходит… — её глаза встретились с моими, и в этом взгляде было и понимание, и злость, и бессильное раздражение.

И тут я тоже всё осознала: Луарийская пострадала случайно. Она просто помогала Кристиану, а удар пришёлся и по ней. Я почувствовала неприятный холодок вдоль спины. Всё это не походило на простое совпадение.

— Именно поэтому я пойду и достану для вас травы, — слова прозвучали твёрже, чем я ожидала сама от себя. — Мне больше не на кого надеяться…

Я видела, как губы Миланы дрогнули, будто она хотела меня отговорить, но в итоге лишь глубоко вздохнула и кивнула.

— Договорились. А я пока прикажу расфасовать уже привезённый чай и отправить заказчикам. Намекну, что в скором времени будет ещё одна партия, — девушка говорила спокойно, но в её голосе слышалось напряжение.

— Спасибо… — я почти выдохнула это слово. На самом деле не знала, чем смогу отплатить ей за доверие и за то, что Луарийская рисковала ради нас. Внутри клокотало чувство вины, что я втягиваю эту женщину в наши беды, но иного пути просто не существовало.

— Отблагодарите, когда всё решится, — мягко, почти с улыбкой ответила маркиза. — И пришлите весточку в ближайшие три-четыре дня. Мне нужно понимать, каким количеством товара я смогу располагать.

Я кивнула, чувствуя, как сердце колотится в груди, и попрощалась с ней, стараясь скрыть за натянутой улыбкой свою тревогу.

Чуть в стороне меня уже ждал Тиберий. Я поспешила к нему, решив не оборачиваться больше на стройку, чтобы не поколебать свою решимость. Итак, у меня был шанс. Единственный и опасный. Всего лишь сходить в ущелье и добыть травы.

«Малость», — хмыкнула я про себя, хотя в груди похолодело от предстоящего испытания.

Дом встретил меня привычной тишиной — только где-то в глубине слышался мерный скрип половиц, будто старое здание дышало в унисон с его обитателями. Я почти бегом поднялась наверх, первым делом направившись в спальню Кристиана. Герцог всё ещё спал, его дыхание было ровным, а лицо — хоть и бледное, но уже не таким мучительно напряжённым, как раньше. Повязки на груди и плечах были свежими — видно, Орлин недавно менял их.