Арль встречает нас ясным небом. И после пасмурного мрачного Парижа залитый солнцем южный город кажется почти странным.

Изначально я не хотела возвращаться в Прованс. Нет, я не настаивала на том, чтобы остаться в Париже (это было невозможно), но предлагала обосноваться в Шампани или Бургундии, через которые мы проезжали.

Но бабушка была так измучена столичной суетой, что хотела как можно скорее оказаться в родных местах. И у меня не хватило решимости настоять на своем. Я и без того чувствовала себя перед ней виноватой. Ведь это я втянула ее в эту авантюру. И если ей спокойней было дома, то я должна была ее туда привезти.

Хотя на самом деле дома у нас по сути и не было. О возвращении в Лардан речь всё-таки не шла. Дезире тоже слишком хорошо понимала, что там нас никто не ждет. Да и наша лачуга, должно быть, совсем развалилась.

А сейчас у нас есть деньги, и мы можем позволить себе купить маленький домик в любом городе Франции. И мы совсем не хотим обременять своим присутствием семью Турнье — тем более, что те сами попросили нас когда-то уехать.

Поэтому, вернувшись в Арль, мы останавливаемся в гостинице.

— Нам нужно податься в Марсель, — вдруг говорит Клодет. — Он куда больше и веселей, чем Арль. А оставаться тут совсем ни к чему. Если эти наглые дамы Марбо тоже вернутся сюда, они станут преследовать Изабель и здесь. Женская ревность не имеет границ. А уж смириться с тем, что ей, дочери шевалье, его сиятельство предпочел девицу из народа, мадемуазель Марбо точно не сможет.

Да, это еще один довод в пользу того, чтобы уехать из Арля. Хотя мы все прекрасно знаем, что на самом деле граф де Сорель предпочел вовсе не девицу из народа, а то приданое, которым он хотел завладеть мошенническим путем. Но Барбара Марбо этого как раз не знает. Ей объект ее обожания кажется образцом благородства.

— Хорошо, — соглашается бабушка, — поедем в Марсель. Только прежде нам нужно расплатиться с месье Ришаром.

Да, наш долг перед ларданским лавочником еще не погашен. И я решаю утром сходить на рынок, чтобы отыскать там Базиля, который раз в неделю привозит рыбу, и передать с ним деньги в Лардан.

Расстояние от Арля до Марселя куда меньше, чем тут путь, что мы проделали от Парижа, но я вижу, что и бабушка, и Клодет сильно устали. И решаю, что не будет ничего плохого в том, если мы задержимся в Арле на неделю. Мои бабушки отдохнут, а я постараюсь провернуть одно дело, над которым размышляла еще в столице.

Несмотря на то, что в моем кошельке сейчас немало монет, я не могу позволить себе бездельничать. Я должна как-то зарабатывать на хлеб и себе, и бабушкам. И я уже не надеюсь на то, что гильдия вязальщиков, будь то в Арле или в Марселе, изменит своим принципам ради меня. А значит, я должна искать что-то другое.

Марсель большой и портовый город, там много иностранцев и богатых торговцев. Может быть, я смогу обучать грамоте детишек, родители которых могут позволить себе за это заплатить?

Но заработать деньги я хочу еще и в Арле. А потому, передав Базилю деньги для месье Ришара, я покупаю на рынке писчие принадлежности. Быть может, то, что я хочу нарисовать, заинтересует Жака Мерлена.

— Изабель! — окликает меня знакомый голос, когда я еще иду по торговым рядам.

Я оборачиваюсь — ко мне спешит мадам Турнье.

— Вы всё-таки вернулись? — она обнимает меня с неожиданным теплом. — Как хорошо! Знала бы ты, как меня мучила совесть всё то время, что вас не было тут! Как я ругала себя за то, что наговорила тебе тогда!

— О, мадам, вам вовсе не за что себя упрекать! — возражаю я. — Вы не сказали мне ничего дурного. И вы всего лишь заботились о своем сыне. А мы всегда будем благодарны вам за то, что вы приютили нас тогда, когда мы в этом нуждались.

— Где вы остановились? В гостинице? Ох, это же ужасно дорого и неудобно. А ведь ваши комнаты до сих пор пусты! Почему бы вам не вернуться в наш дом? Скажите, в какой гостинице вы остановились, и я немедленно пошлю туда Камиля, чтобы он помог вам перенести ваши вещи.

Я снова благодарю ее и пытаюсь отказаться. Но она настаивает чуть ли не со слезами на глазах. А я понимаю, что и Дезире, и Клодет будут рады переехать из гостиницы туда, где им было вполне комфортно — пусть даже и всего на несколько дней. Потому что гостинца слишком непривычна для них, и они считают каждый су, что мы тратим на съем нашего скромного номера.

Я обещаю ей обсудить это с бабушками и в любом случае навестить Турнье этим днем. И когда я, вернувшись в гостиницу, рассказываю им об этом разговоре, они, как я и думала, оказываются готовы принять предложение Шанталь. Тем более, что никаких вещей у нас с собой нет, ведь даже вся наша одежда осталась в Париже.

— Конечно, нам нужно вернуться к Турнье! — говорит Клодет. — Пусть даже и всего на несколько дней. Там же осталась вся та утварь, что я привезла из Лардана. Когда мы поедем в Марсель, она нам пригодится.

Мадемуазель Бертран практична и экономна. А Дезире, как мне кажется, преследует в этом возвращении к Турнье совсем другую цель — наверняка она думает о том, что, снова встретившись с Камилем, я могу переменить свое к нему отношение. Но на это она надеется зря. Мое разбитое де Сорелем сердце еще слишком болит.

Мы отправляемся на улицу Вязальщиков в полдень сразу же после плотного завтрака в гостинице. Шанталь встречает нас с распростертыми объятиями. Она обнимает и меня, и бабушек, и когда мы снова оказываемся в нашей квартире, нам кажется, что мы никуда и не уезжали.

— Я ничего не трогала тут, — говорит хозяйка. — Почему-то так и думала, что вы вернетесь.

— А что же ваш Камиль? — любопытствует Клодет. — Он еще не женился?

Она не привыкла долго ходить вокруг да около.

Шанталь чуть краснеет и мотает головой.

— Еще нет. Но я надеюсь, что они с Лулу скоро поладят. Она хорошая девушка и очень его любит. Да и сам он после вашего отъезда стал смотреть на нее по-другому. Хотя прежде я предпочла бы видеть своей невесткой тебя, Изабель, сейчас я уже не думаю об этом.

— Если Камиль женится, вам самим понадобится эта квартира, — замечает Клодет. — Молодым здесь будет как раз удобно. Но вы не беспокойтесь, мы не задержимся в Арле надолго. Обосноваться мы хотим в Марселе.

После того, как я несколько месяцев провела в столице, мадам Турнье, кажется, уже не готова счесть меня достойной парой для своего сына. Но это и к лучшему.

Сам Камиль возвращается домой только к ужину. Он долго смотрит на меня, а потом всё-таки обнимает, несмело касаясь моих плеч своими руками.

— Я рад, что ты вернулась, Белла! Мне было не по себе, что ты уехала отсюда из-за меня.

— Ты зря упрекал себя за это! — возражаю я. — Ты не сделал ничего дурного. Скорее это я обидела тебя. И давай поскорей забудем о том, что было в прошлом. Мы же по-прежнему друзья, правда?

Я хочу сразу дать ему понять, что мое отношение к нему не изменилось. Мне совсем не хочется, чтобы он вообразил, что наше возвращение означает что-то большее, чем есть на самом деле.

— Да, друзья, — подтверждает он.

И хотя в голосе его слышится легкая грусть, я рада, что он произносит это почти спокойно. Надеюсь, у них с Лулу всё будет хорошо.

Ужинаем мы все вместе. И как же разительно отличается эта трапеза от тех, которые проходили в доме Лефевров. Да, здесь нет многочисленных перемен блюд, тонкого фарфора и хрустальных бокалов, но зато здесь все говорят то, что думают, а не прячут чувства за какой-то маской.

А на следующее утро я начинаю заниматься тем делом, ради которого мы решили задержаться в Арле на несколько дней. Я пытаюсь сделать понятный чертеж вязальной машины. Сама я представляю ее очень хорошо, но ведь нужно, чтобы мои рисунки поняли люди, которые такую машину никогда не видели.

Конечно, я могу заказать ее изготовление умелому мастеру сама, у меня есть для этого деньги. Но даже если я обзаведусь такой машиной, гильдия всё равно не позволит мне быть вязальщицей. А раз так, то стоит ли вкладывать средства в столь дорогостоящий проект? Вот если бы мне удалось договориться с месье Мерленом!