— Ты такая красивая, дитя мое! — он обнимает меня, и я вижу слёзы в его глазах.

Знал бы он, что обнимает гадюку!

Слёзы рвутся наружу и у меня самой, и когда я всхлипываю, Луиза испуганно охает и говорит, что плакать мне нельзя, потому что покраснеют глаза и распухнет нос. А ведь я сегодня должна быть самой красивой.

Мы с герцогом едем в церковь в одной карете, а старая герцогиня и Амеди — в другой. Его светлость смотрит на меня с нежной грустью. А я старательно смотрю в окно, потому что боюсь встретиться с ним взглядом. Он хороший человек, и знай я это с самого начала, я ни за что не согласилась бы обманывать его.

Когда мы выходим из экипажа, я вижу у церкви толпу народа. Мы хотели, чтобы церемония была скромной, и не звали на нее гостей. Значит, это зеваки, жаждущие посмотреть на чужую свадьбу.

Но это даже хорошо, что в церкви будут посторонние люди. Так бабушке будет проще стать незаметной. Она хотела прийти на церемонию, но боялась, что чем-то выдаст себя.

Мы идем ко крыльцу, и я вдруг замечаю в толпе женское лицо, что кажется мне знакомым. Вот только кто это, сообразить я не могу. В Париже я никого почти не знаю. Впрочем, я забываю об этом, едва подумав. Потому что все мои мысли переключаются на графа де Сорель, что ждет меня у алтаря.

Герцог ведет меня по проходу меж стоящих по обе стороны рядов скамей, и каждый шаг дается мне с большим трудом. Его светлость подводит меня к жениху и отступает назад.

А я смотрю на графа де Сорель и пытаюсь понять, испытывает ли он хоть какое-то сомнение по поводу того, что собирается совершить. Или ему кажется нормальным лишить человека жизни, дабы завладеть громким титулом и поместьем? Возможно, ему уже доводилось кого-то убивать, ведь я слышала, что он опытный дуэлянт. В этом времени совсем другие нравы. Но одно дело — честно сражаться на дуэли с противником, который тоже вооружен. И совсем другое — напасть на такого слабого и беззащитного человека, как граф Клари.

Де Сорель улыбается мне, а я ощущаю такую пустоту в сердце, что мне хочется закричать. А еще обернуться и отыскать взглядом бабушку. Она ведь сразу просила меня не соглашаться на это. А я не послушалась. Как там говорится — не ищи правды в других, коли в тебе ее нет?

Седой священник начинает церемонию, но я не слышу ни единого слова. И только когда он обращается ко мне, я понимаю, что именно он спрашивает. И холодею от того, что не знаю, как на него ответить.

— Согласна ли ты, Изабель Лефевр стать женой Армана де Сореля?

Я молчу, и во взгляде священника появляется удивление. А еще я почти физически ощущаю, как напрягается граф де Сорель.

Я оборачиваюсь в его сторону и вижу нет, не раздражение, не отчаяние, а какую-то странную холодную отреченность на его красивом лице. Мне кажется, что он уже всё понял. Он уже услышал тот мысленный ответ, который я дала.

А возможно, он изначально понимал, что я могу поступить именно так. Даже тогда, когда я и сама еще этого не понимала. И хотя он наверняка не догадывается о причинах, что подтолкнули меня к такому решению, он уже осознает, что его брак с Изабель Лефевр не состоится.

На мгновение мне становится отчаянно его жаль. Он приложил столько усилий, чтобы мы оказались здесь. Но почти сразу же на место жалости приходит злость. В отличие от меня, он изначально понимал, что этот обман приведет к куда более страшным последствиям, чем потеря Лефеврами нескольких тысяч ливров. И раз он готов был на это пойти, то и я сейчас не должна испытывать сожалений.

Уверена, он быстро утешится в объятиях очередной светской дамы. И легко найдет себе другую невесту с хорошим приданым. А что касается герцогского титула, то рано или поздно он получит его от своего родного дядюшки.

— Согласна ли ты, Изабель Лефевр стать женой Армана де Сореля? — повторяет священник свой вопрос.

А за своей спиной я слышу вздох герцога Лефевра, а с дальних рядов — тихий стон. И хотя я не смотрю туда, я знаю, кто его издал. Моя бабушка! И почему-то я не сомневаюсь, что именно она сейчас целиком и полностью одобрит то, что я собираюсь сделать.

И я говорю:

— Нет!

Ох, сколько раз я произносила это слова в своем странном сне. И каждый раз обещала себе ответить по-другому.

И ведь я действительно хотела стать его женой — пусть даже и фиктивной. Потому что он нравился мне — такой красивый и галантный. И хотя я не признавалась даже себе, меня порой бросало в жар от его пылкого и завораживающего взгляда. И мне хотелось попробовать — да, пусть даже всего лишь попробовать! — стать графиней де Сорель. И возможно, оказаться ему нужной. Не только из-за приданого.

И ведь во многом именно поэтому я и согласилась поехать с ним в Париж. Не только из-за денег, которые он мне пообещал.

Да, хоть это было и наивно, но где-то в глубине души я надеялась, что он сможет по-настоящему оценить и меня саму. Мой ум, мою доброту. И что, возможно, однажды он захочет, чтобы я осталась с ним навсегда.

А сейчас я сама себя лишила даже слабой надежды на это. Я сама всё разрушила.

Но я об этом не жалела. Да, я хотела стать графиней де Сорель. Но не такой ценой.

По церкви проходит гул — должно быть, собравшиеся получили куда более любопытное зрелище, чем они ожидали. И когда они придут домой, им будет, что рассказать своим родным и знакомым.

И разумеется, все они сойдутся в одном и станут ругать глупую девчонку, что вздумала отвергнуть такого красавца.

— Уверена ли ты, дитя мое?

От обуревающих меня чувств мне уже трудно что-либо сказать, а потом я только киваю и, поклонившись священнику, разворачиваюсь и иду к выходу из церкви.

Меня шатает, и десятки лиц расплываются перед глазами. И всё-таки я выхватываю из этой разношерстной толпы бабушкино лицо. И вижу одобрение в ее взгляде. И сразу чувствую волну облегчения.

Я поступила правильно и не должна сожалеть. Так почему же у меня так болит сердце?

Замечаю я и еще один взгляд — уже полный ненависти. Герцог Альвен буравит меня им., и я ускоряю шаг, чтобы скорее оказать от него подальше.

Герцог Лефевр подхватывает меня под руку и выводит на улицу. Он ничего не говорит мне, хотя наверняка хочет спросить о многом. И я благодарна ему за то, что он не требует ответов прямо сейчас.

Я плохо помню, как мы добрались до дома. Помню только, как слуги бросились встречать нас, и их лица разочарованно и изумленно вытянулись, когда они увидели, что мы вернулись одни.

Луиза доводит меня до моей спальни.

— Что-то случилось, мадемуазель? — она всё-таки не выдерживает и проявляет недопустимое для служанки любопытство. — Его сиятельство не приехал в церковь?

В голосе ее звучит почти ужас. Но я молчу. Я ни с кем не хочу сейчас разговаривать.

Конечно, мне придется объяснить Лефеврам, почему я так поступила. Но я что-нибудь придумаю. Пусть считают, что я просто испугалась брака. Ведь с молодыми девушками такое случается.

А потом, я надеюсь, они позволят мне отправиться в провинцию, где я постараюсь забыть о том, что случилось. И где со мной будут самые дорогие мне люди — бабушка и Клодет.

Я ненадолго проваливаюсь в сон, стоит мне только снять подвенечное платье и упасть на кровать. Но долго поспать мне не дают.

— Мадемуазель! — снова будит меня Луиза. — Его светлость требует, чтобы вы спустились в гостиную! Там прибыли какие-то дамы, и все хотят вас видеть.

Требует? Дамы? Я ничего не могу понять.

Она помогает мне надеть какое-то платье, чуть поправляет прическу и провожает до гостиной.

Там все Лефевры и еще две дамы. Когда я переступаю через порог, они оборачиваются ко мне, и я вздрагиваю. Лицо одной из них я видела там, в толпе у церкви. Только тогда я не узнала ее. А сейчас узнала.

Это Барбара Марбо из Арля! Та самая, которая хотела стать женой графа де Сорель!

А когда я вижу чуть в стороне и Клодет, мне и вовсе становится не по себе.