Она вдруг замолкает и подбегает к окну. Судя по цоканью копыт по мостовой, гость как раз подъехал ко крыльцу.

— Ох, Белла, какой же он красавец! И как горделиво он сидит на лошади! Право же, я никогда еще не видела столь красивого мужчину! Да брось же ты полотенце и подойди сюда!

Она машет мне рукой, и я тоже подхожу к окну. А когда я вижу мужчину, о котором она говорит, то теряю дар речи.

— Не правда ли, он восхитительно хорош?

Всё, что я могу, это только молча кивнуть в ответ. Я слишком шокирована, чтобы что-то сказать.

Потому что мужчина, который подъехал к дому на гнедой тонконогой лошади — это граф де Сорель!

Нет, только этого мне не хватало! Я просто не могу поверить, что из всех мужчин на свете гостем семьи Марбо стал именно этот человек! Да как он вообще оказался в Арле? Каким ветром его сюда принесло?

— Будет лучше, если ты не станешь и носа показывать в парадной части дома, — инструктирует меня Лулу. — Если ты допустишь какую-то оплошность в присутствии гостя, боюсь, хозяйка не заплатит тебе жалованья.

Это вполне согласуется с моими собственными желаниями. Да я целый день готова чистить серебро в этой комнате, лишь бы свести к нулю вероятность нашей с графом встречи.

Слуга графа тоже тут. Он подхватывает узду, которую бросает ему хозяин, и отводит лошадей от крыльца. Теперь мне нужно постараться не встречаться еще и с ним. А это уже труднее. Если в парадной части дома мне и в самом деле нечего делать, то здесь, в хозяйственных помещениях все слуги так или иначе встречаются хотя бы за обедом. Хотя перспектива остаться без обеда пугает меня куда меньше, чем обвинение в воровстве. А ведь, как ни крути, экю я у графа всё-таки украла.

Лулу выскакивает из комнаты. Ей нужно удовлетворить свое любопытство. И я надеюсь, когда она вернется, она сможет рассказать мне что-нибудь интересное.

После того, как я справляюсь со столовым серебром, кухарка мадам Картуш отправляет меня на рынок, потому что «месье граф пожелал отведать рыбы, а к обеду готовилось только мясо».

Из дома я выскальзываю как нашкодившая школьница — низко опустив голову и надвинув на лоб чепец с оборками. Кухарка просила меня поторопиться, и по улице я припускаю бегом. Но на рынке всё-таки приходится задержаться, потому что нормальную рыбу в такое время дня найти в торговом ряду уже трудно. Беру самых приличных на вид карпов и отправляюсь обратно.

А поход на рынок оказывается даже кстати, потому что пока я была вне дома, Жерома, слугу его сиятельства, уже накормили и теперь он отправился на конюшню отдохнуть с дороги.

Так что пока мадам Картуш готовит рыбу, я могу посидеть на кухне. Я ловко чищу карпов, и кухарка одобрительно кивает.

— Молодец! Когда рыбу чистят другие, шелуха летит по всей кухне. Надеюсь, его сиятельству понравится моя стряпня? — она заметно волнуется. — Давно у нас в доме не было столь важного гостя.

— А надолго ли он приехал? — спрашиваю я, радуясь возможности узнать хоть что-то.

Но на этот вопрос мадам Картуш ответить не может.

— Кажется, он и сам еще не знает. Конечно, хозяйка надеется, что он задержится подольше, но я так думаю, что это вряд ли. Что ему делать в таком провинциально городе, как Арль, если сам он живет в столице? Здесь ему быстро станет скучно.

— Он доводится родственником мадам или месье Марбо? — продолжаю допытываться я.

— Вовсе нет. Кажется, он сын старого приятеля нашего хозяина. Впрочем, может стать и родственником, — хихикает она, — если мадам добьется своего.

Я делаю вид, что не понимаю, на что она намекает, и она с удовольствием поясняет:

— Мадам надеется, что мадемуазель Барбара сумеет ему понравиться. А уж когда мужчина влюблен, добиться от него предложения руки и сердца не так-то трудно. Но только я думаю, что это пустое. С чего бы ему в нее влюбляться? Она, конечно, хорошенькая, но в Париже-то, поди, и покрасивше есть. Да и ее отец всего лишь шевалье. А у такого красавца, как этот граф, в столице наверняка есть дама сердца. Ты видела его, да? Право же, это самый красивый мужчина на свете! Эх, была бы я помоложе, я бы не отказалась провести с ним пару ночей.

И она заходится громким смехом. А я краснею, вспоминая о той ночи в старом замке в Лардане, когда я сбежала от него.

Мое смущение мадам Картуш истолковывает по-своему:

— Ох, да что же, дура старая, при тебе такое говорю?

На кухню заглядывает Лулу, и у нее тоже есть, что нам рассказать.

— Его зовут Арман! Не правда ли, ему очень подходит это имя? Он сказал хозяйке, что задержится тут только на пару ночей, потому как ему надобно в Париж по какому-то срочному делу. Но я так думаю, что он просто не хочет попасть как кур в ощип. Потому как мадемуазель Барбара с него прямо не сводит глаз. А он, хоть и говорит ей комплименты, но, по моему разумению, ничуть не пленился ее красотой, а делает это просто из вежливости. А она каждую его похвалу принимает за чистую монету. Ох, разобьет он ей сердце!

Мадам Картуш накладывает нам в тарелку тушеных овощей, и мы с подругой жадно едим, радуясь возможности хоть немного утолить голод.

А когда раздается звук колокольчика, Лулу убегает, торопливо вытирая испачканные томатной пастой губы.

А мне кухарка велит отнести серебро из каморки в столовую залу. Пора накрывать стол к обеду.

— Не вздумай раскладывать приборы сама! — строго говорит она. — А то непременно что-нибудь напутаешь.

Конечно! Я не взялась бы за это, даже вздумай она мне это поручить. Потому что в каждом времени и месте свой столовый этикет. И дворяне наверняка в этом весьма разборчивы. Я знаю только то, что простой народ тут прекрасно обходится без вилок.

Я складываю все приборы на поднос и осторожно бреду в ту часть дома, которую называют парадной. Мадам Картуш объяснила мне, где находится столовая. Раз стол еще не накрыт, значит, там не может быть ни хозяев, ни гостя. И всё-таки мне страшно, и я вздрагиваю от каждого шороха.

Но до нужной комнаты я добираюсь безо всяких происшествий. Отдаю столовое серебро Лулу, которая уже раскладывает на столе тарелки из красивого сервиза, и снова выхожу в коридор. И когда я уже почти подхожу к двери, что ведет в хозяйственную часть дома, я слышу за своей спиной знакомый голос:

— Мадемуазель! Зайдите ко мне в комнату! Мне нужно, чтобы вы привели в порядок мой дорожный камзол!

Сердце уходит в пятки. Но я еще надеюсь, что это он не мне, а какой-нибудь другой горничной — например, Лулу. Ведь мог же он обратиться к кому-то другому?

Но поскольку никто не откликается, то приходится признать — он сказал это именно мне. Вот только что теперь делать, я не знаю.

Конечно, есть надежда, что он меня вовсе не узнает. На мне сейчас смешной чепец и форменные рубашка и сарафан. К тому же для благородных господ все горничные наверняка на одно лицо. И если я не стану смотреть ему в глаза, то есть вероятность, что он отдаст мне свой камзол и отправит восвояси.

Хотя самый простой вариант — это сделать вид, что я не услышала его. Ну, могла же я не услышать, правда? Нужно просто шмыгнуть в эту дверь и закрыть ее за собой. Не побежит же он за какой-то служанкой!

Но тут открывается другая дверь — должно быть, из спальни хозяйки. И я вижу разгневанное лицо мадам Марбо.

— Ты разве не слышала, что тебя позвал его сиятельство? — шипит она. — А ну быстро ступай к нему!

Я кланяюсь, разворачиваюсь и бреду по коридору к комнате графа де Сорель. Сам его сиятельство отступает от дверей и пропускает меня внутрь.

Вхожу, не поднимая глаз. Его камзол висит на спинке стула. И почему его не почистил лакей Жером? Разве это не входит в его обязанности?

Нужно просто взять камзол и быстро удалиться. А вернуть одежду сможет уже и Лулу. Но когда я только подхожу к стоящему у окна стулу, с ужасом слышу, как захлопывается дверь.