Я обвожу пальцами ее вход, прежде чем втолкнуть два внутрь. Она уже бьется в конвульсиях, ее киска крепко сжимает меня.

— Черт возьми, Хэлли, ты уже собираешься кончить.

Она отчаянно кивает, гоняясь за своим оргазмом, пока скачет верхом по моей руке и лицу.

— Вот и все, детка, — подбадриваю я, находясь у нее между ног. — Возьми то, что тебе нужно.

Входя в нее и выходя из нее, я чувствую, как ее стенки сжимаются вокруг моих пальцев, пока я облизываю остальную ее часть.

— Я близко. Я близко. Я близко, — повторяет она. — Я ни разу не дотронулась до себя, пока тебя не было.

Я напеваю, прижимаясь к ее сердцевине, и наблюдаю, как все ее тело дрожит. — Ты ждала меня, Хэл?

Она отчаянно кивает. — Без тебя не так хорошо. Только ты.

Черт, мне это нравится.

— Всегда только ты, Рио.

Я собираюсь кончить в свои плавки, с моим языком на ее киске и моим именем на ее губах.

Я глажу ее еще два раза, прежде чем чувствую, как она распадается на части вокруг меня. И, черт возьми, она такая красивая, когда делает это. Раскрасневшаяся грудь, дрожащие мускулы, прикушенная губа.

Я замираю, позволяя ей пережить это, держа два пальца внутри нее и заменяя язык другим большим пальцем. И я клянусь, я никогда не перестану смотреть, как эта женщина разваливается на части.

Но потом она делает что-то, что напоминает мне, что я никогда не забуду эту женщину, и точка.

Она протягивает руку и медленно проводит по линиям своей татуировки.

Я медленно вытаскиваю пальцы из ее влагалища, но она пульсирует так сильно, что я с трудом могу их убрать. Все, что это делает, — разжигает во мне желание почувствовать, как она сжимается вокруг моего члена.

Спуская плавки достаточно, чтобы освободиться, я сжимаю член в кулаке, в то время как Хэлли продолжает следить за линиями своей татуировки.

— Давай, детка. — Я глажу себя. — Мне нравится, когда ты это делаешь.

Мы остаемся там на мгновение, она приходит в себя от оргазма, пока я дрочу, стоя между ее раздвинутых ног.

В конце концов, эти ноги обвиваются вокруг меня, притягивая к себе. Расстегивая разорванное кружево ее нижнего белья, я провожу членом по ее центру, покрывая себя ее разрядкой и позволяя пытке нарастать. Позволяя предвкушению стать невыносимым.

В другой руке она все еще сжимает почти пустой бокал, тот, на котором не видны нарисованные чернилами линии, поэтому я беру его у нее и выпиваю залпом. Затем я хватаю ее за затылок и притягиваю ее рот к своему, чтобы в последний раз ощутить вкус на моем языке.

— Ты готова? — Спрашиваю я у ее рта.

— Пожалуйста, — шепчет она. — Вставь.

Я пару раз касаюсь своим членом ее клитора, прежде чем надавить на головку и войти в нее.

Ее рот приоткрывается, и я наблюдаю, как у нее перехватывает дыхание. Ее ногти практически до крови впиваются в мою плоть, и я обычно проверяю ее и спрашиваю, все ли с ней в порядке, но я знаю, что это так.

Иногда нам хорошо вместе в постели, но иногда атмосфера требует чего-то другого. Прямо сейчас мне кажется, что последнее. Как будто она не обязательно хочет, чтобы я был мягким и милым.

Я опускаю лицо, чтобы спрятаться в изгибе ее шеи, концентрируясь на том, чтобы не закончить слишком рано. Но она все еще чертовски пульсирует после своего предыдущего оргазма, и этого достаточно, чтобы заставить меня кончить, если я позволю. Но если она хочет, чтобы я трахнул ее так, как я могу сказать, что она хочет, тогда мне нужно держать себя в руках.

— Господи, Хэл. То, как ты сейчас пульсируешь на моем члене.

Как только слова слетают с моих губ, я чувствую, как она напрягается еще сильнее, сжимая мой член своей киской.

— Черт возьми, детка. Это закончится слишком быстро, если ты сделаешь это снова.

И она делает это снова, как соплячка, которая хочет проверить теорию, и мне это чертовски нравится. Мне нравится, когда она делает то, что я ей говорю, и мне одинаково нравится, когда она этого не делает.

Честно говоря, я просто люблю ее. Но в этом нет ничего нового.

Когда я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее, она порочно улыбается.

— Ты сегодня ведешь себя не очень хорошо.

Она отрицательно качает головой.

— Ты хочешь, чтобы я жестко трахнул тебя? Это все?

Появляется эта улыбка. — Я хочу, чтобы ты взял то, что хочешь.

Так я и делаю, отводя бедра назад, прежде чем резко подать их вперед.

Губы Хэлли сложены в идеальную букву "О", а между бровями залегли морщинки.

Ухватившись одной рукой за бортик джакузи, а другой за ее затылок, я задал ровный темп, наблюдая, как я входил в нее и выходил из нее. Это чертовски завораживает, то, как она берет меня, то, как она встречает меня, то, как она, блядь, выкрикивает мое имя.

Она вцепляется в мое предплечье изо всех сил, и проходит совсем немного времени, прежде чем она снова сжимается вокруг меня.

— Ты собираешься кончить на меня, Хэлли?

Она издает этот отчаянный звук, поэтому я не меняю ни темпа, ни позы.

Хэлли протягивает руку между нами и обводит свой клитор кончиками пальцев, что я бы сделал для нее, если бы у меня уже не было забот удерживать нас в вертикальном положении на бортике горячей ванны.

— Вот именно, — подбадриваю я. — Черт возьми, Хэлли, ты чувствуешься потрясающе. Ты знаешь это? Ты хоть понимаешь, как мне повезло быть с тобой?

Другой рукой она сжимает мой затылок, притягивая мои губы к своим, и как только мой язык начинает играть с ее языком, она кончает, каждый мускул в ее теле сразу напрягается.

Потому что, да, трахаться весело, но мы всегда заканчиваем здесь, медленно целуясь, восхваляя друг друга, позволяя рукам блуждать, прежде чем они переплетаются друг с другом.

Я сохраняю постоянный темп, пока не почувствую, что она начинает опускаться, и как только она это делает, момент меняется на что-то более нежное. Она обнимает меня, пока мы целуемся, и ее пальцы снова находят татуировку, в то время как я продолжаю томно покачивать бедрами. Не проходит много времени, прежде чем я присоединяюсь к ней, падая прямо за край и кончая в нее.

Она продолжает водить пальцами по чернилам.

— Тебе это нравится, не так ли? — Спрашиваю я, с трудом переводя дыхание.

Она кивает, прижимаясь ко мне.

— Тебе нравится, что ты постоянно у меня под кожей.

— Мне это нравится. Такое чувство, что на тебе клеймо и ты мой.

— Это потому, что я такой и есть.

Ее улыбка становится собственнической, что вполне заслуженно. Я полностью и бесспорно принадлежу ей.

Отстраняюсь, чтобы прижаться своим лбом к ее, я знаю, что мы — переплетение влажных тел и общего дыхания, но ее карие глаза прикованы к моим, пытаясь сказать мне то, чего она не говорила шесть лет.

Ничего страшного, что это одна из тех невысказанных вещей. Я знаю, что Хэлли любит меня так же, как я люблю ее.

Медленно, мучительно медленно я выхожу из нее и смотрю, как моя сперма стекает между ее бедер.

Это чертовски возбуждающе — видеть, как она наполнена мной. Это пробуждает эту собственническую сторону к жизни, когда я убираю ее двумя пальцами и толкаю обратно в нее.

Прижимаясь губами к ее губам, я шепчу — Все еще моя.

Она целует меня, пока наше дыхание выравнивается, пока она не хихикает этим милым смехом.

— Что тут смешного? — С улыбкой на лице я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее.

— Я сейчас совершенно замерзла.

Посмеиваясь, я тяну ее за собой в воду, пока поправляю плавки, мысленно отмечая, что нужно завтра опорожнить джакузи. Но, черт возьми, это было весело и полностью стоило того.

Я веду ее за собой к лестнице, но прошу подождать, пока я выйду и возьму полотенце. Обернув его вокруг ее обнаженного тела, я быстро вношу ее в дом. Меня не волнует, что мы оставляем за собой водяной след, я начинаю тащить ее прямо наверх, в теплый душ.

Она оставляет томные поцелуи на моей шее, когда быстро садится и оглядывается по сторонам.