Наклоняясь вперед, я протягиваю женщине руку. — Я Рио.

Пожимая мне руку, она одаривает меня доброй улыбкой. — Сара. Жена Люка.

Вот дерьмо. Я понятия не имела, что он женился. Но откуда мне было знать? Не похоже, чтобы я разговаривал с ним с тех пор, как уехал в Чикаго.

— Я дам вам, ребята, минутку, — говорит она, вставая со своего места, берет свой кофе и выходит в коридор.

Мы с ним сидим лицом вперед, не глядя друг на друга, когда я начинаю разговор. — Итак, вы поженились, да?

— Ага. У меня уже есть ребенок.

— Ни хрена себе? Вау. Поздравляю, чувак.

Люк достает свой телефон, показывая мне экран блокировки. — Это Хадсон. Ему недавно исполнилось два.

Я посмеиваюсь над фотографией двухлетнего мальчика, покрытого праздничным тортом. — Он милый.

— Ну, слава Богу, он похож на свою мать.

Мы обмениваемся коротким смешком, но это немного неловко, потому что мы оба осознаем, насколько все это странно. Мы не разговаривали шесть лет.

— Ты сделал себе имя в НХЛ, — говорит он, поддерживая светскую беседу.

— Да, мне повезло оставаться здоровым, и меня окружает сплоченная команда.

Он кивает, и я киваю, потому что снова… неловко.

— Послушай, Люк…

— Если ты собираешься извиняться за что-то из прошлого, не беспокойся об этом. Это было давным-давно, и я двигаюсь дальше.

— Несмотря ни на что, это был дерьмовый поступок с моей стороны. Никогда не звонить и не писать тебе в ответ.

— Так и было, но то, что ты так поступил с моей сестрой, было намного дерьмовее, и она явно больше не злится на тебя, так почему я должен злиться?

Это похоже на удар под дых, если я когда-либо его ощущал. Одно дело слышать это от Хэлли или признавать это самому, но знать, что самые близкие ей люди также признают, что я совершил огромную гребаную ошибку, оставив ее здесь, заставляет меня задуматься, можно ли что-то из этого исправить.

— Но я не собираюсь и за это доставлять тебе неприятности, — продолжает он. — Я был бы лицемером, если бы стал преследовать тебя за то, что ты бросил ее, когда я сделал то же самое.

— Что ты хочешь этим сказать?

Люк с опаской смотрит на меня, понимая, насколько я не в курсе событий. — Что именно Хэлли рассказала тебе о нашем отце?

— Ничего. Я буквально понятия не имею, что происходит.

Его глаза расширяются. — И ты здесь? Пропускаешь игру из-за этого и всего остального?

— Мне не нужно знать, что происходит, чтобы понять, что ей нужен кто-то рядом.

Люк на мгновение замолкает. — Да, насчет этого ты прав.

Мой телефон звонит в кармане, прерывая наш разговор.

Х: Не мог бы вы прийти сюда? Мой отец хочет тебя видеть. Комната 424.

Я встаю со своего места. — Я вернусь.

— Привет, Рио, — кричит он мне вслед. — Даже если я сначала не хотел этого видеть, вы, ребята, очень разумны вместе. И она заслуживает того, чтобы хоть раз получить то, что хочет, так что, если ты ей нужен, я надеюсь, на этот раз ты останешься рядом.

Все, что я могу сделать, это надеяться, что она хочет меня.

— Да. — Я киваю. — Я никуда не собираюсь.

Дальше по коридору я нахожу комнату 424. Дверь открыта, но я все равно стучу, чтобы сообщить о своем присутствии.

— Заходите, — говорит мистер Харт.

Завернув за угол, я обнаруживаю его сидящим на больничной койке рядом с Хэлли. Она больше не плачет, снова воплощение силы и жизнестойкости. Такой же, какой она казалась, когда я впервые нашел ее в приемной, когда Люк обнимал свою жену.

— Защитник "Чикаго Рэпторс", признанный всеми звездами, пришел повидаться со мной?

Хэлли качает головой. — Не надо его разыгрывать, папа.

— Рад вас видеть, мистер Харт. Вы хорошо выглядите.

— Не лги мне, малыш. Я дерьмово выгляжу, и мы оба это знаем.

В его тоне есть игривые нотки, так что смеяться, когда он это говорит, нормально.

Хотя прошло всего шесть лет с тех пор, как я видел его в последний раз, мистер Харт постарел еще больше. Его волосы поседели. Кожа осунулась. Он сильно похудел, и вы можете сказать, что его тело прошло через многое. Но все же он смотрит на свою дочь и улыбается ей, как всегда.

Я изо всех сил стараюсь не зацикливаться ни на какой информации, написанной на белой доске, которую медсестры используют для своей ротации. Я стараюсь не играть в детектива и не выяснять, что происходит, потому что никто в их семье не рассказал мне, что происходит, и я делаю все возможное, чтобы дождаться, пока они будут готовы поделиться.

— Мой отец не поверил, что ты здесь, — заявляет Хэлли. — Сказал, что ему нужны доказательства.

— Я здесь.

Мистер Харт игриво закатывает глаза. — Чертовски вовремя.

Я хихикаю. — Да. Я это заслужил.

— Папа!

— Что? Я умираю. Ты ожидаешь, что я придержу язык?

— Господи, папа. Ты не умираешь. Твой врач сказал нам, что ты в полном порядке. Обезвожен, но в порядке. Хотя я должна спросить ее, не уничтожила ли эта лихорадка какой-нибудь фильтр, который у тебя мог быть.

Он похлопывает дочь по руке. — Хэлли, девочка, мы все умираем.

— Клянусь, иногда ты такой нездоровый.

У меня нет абсолютно никаких проблем быть здесь боксерской грушей, особенно потому, что энергия кажется легкой. Противоположность тому, с чем я столкнулся в зале ожидания. Хэлли улыбается и поддразнивает после того, как выплакалась, и мне это чертовски нравится.

— Пап, Рио предстоит долгая дорога домой, так что мы должны позволить ему уехать. — Хэлли смотрит на меня. — О. Я пригнала сюда твой грузовик. Наверное, мне следовало упомянуть об этом.

Моя улыбка становится мягче, когда я смотрю на нее. — Я надеялся, что ты это сделала.

— Или ты летишь обратно? Я могу пригнать твою машину обратно через несколько дней.

На самом деле я не загадывал так далеко вперед. Я отчаянно хотел добраться до нее, но теперь, когда все, кажется, улажено и с ней все в порядке, я должен вернуться в Чикаго на нашу игру завтра вечером.

— Рио, ты не против вернуться вечером? — спрашивает мистер Харт.

— Да, я в порядке.

— Хорошо. Забери Хэлли с собой домой.

— Папа…

— Как ты и сказала, доктор сказал нам, что со мной все в порядке. Ты возвращаешься с ним в Чикаго. Тебе нужно вернуться к своей жизни. Ты больше не несешь за меня ответственности. Он смотрит на меня. — Рио, убедись, что она поедет с тобой, хорошо? И будь осторожен с моей девочкой.

Эта фраза кажется слишком знакомой. Эта ситуация кажется повторяющимся сном, и у меня сжимается горло, когда я понимаю, что он сказал мне то же самое в самый первый раз, когда я отвозил Хэлли домой.

Кивнув, я сглатываю. — Всегда, сэр.

Он улыбается мне. — Я всегда знал, что ты мне нравишься.

— Ладно, пап. Не нужно целовать ему задницу. Он не такой уж и классный.

Я смеюсь. — Да, я вроде как думал, что вы уже возненавидели меня, мистер Харт.

— Нет, — вмешивается Хэлли. — Пап, я не думаю, что ты пропустил больше нескольких игр Рио с тех пор, как он был в лиге, а?

Он приподнимает бровь. — Мы оба знаем, что не я один наблюдал.

Я наклоняю голову, глядя на нее. — О, это правда?

— Большая фанатка хоккея, — говорит она. — Хотя мне было наплевать на самих игроков. — Хэлли одаривает меня улыбкой, чтобы сказать, что она полна дерьма и на самом деле заботится о нем.

Мистер Харт снова хватает ее за руку. — Хэлли, иди домой. Я люблю тебя, но тебе нужно вернуться домой. Это больше не на тебе. Я в полном порядке.

Я наблюдаю, как она наблюдает за ним, как будто ищет любой признак того, что с ним что-то не в порядке, прежде чем в конце концов сдаться. — Хорошо. Но я собираюсь позвонить тебе завтра и узнать, как дела.

— Я с нетерпением жду этого. — Он кивает в сторону двери. — Иди попрощайся со своим братом. Я хочу минутку поговорить с Рио.

— Папа, пожалуйста, не надо.

— Умирающий человек, помнишь?

Ее внимание переключается на меня, на ее лице написано извинение.