В этот момент я увидела Арло, который, пользуясь тем, что Райт сосредоточен на Гэллене, подкрадывался к нему сзади, в его руке блестел кинжал. Я не помню, как поднялась на ноги, не помню, как схватила лежащий неподалёку булыжник. Помню только, как кровь стучала в висках, когда я со всей силы обрушила его на голову Арло.

Раздался глухой звук, и Арло рухнул на землю без сознания. Я стояла над ним, тяжело дыша, всё ещё сжимая камень в руках.

Вокруг нас продолжалась битва. Я видела, как отец Райта применил какое-то мощное заклинание против Магнуса, и тот упал на одно колено, сражённый тёмной энергией. Солдаты с обеих сторон падали, земля пропитывалась кровью.

А в центре этого хаоса Райт и Гэллен продолжали своё противостояние. Райт отражал удары Гэллена, но я видела, что он слабеет. Каждая новая атака требовала от него всё больше сил, его щит становился тоньше, прозрачнее.

Я обернулась вокруг, ища что-нибудь, что могло бы помочь. Всюду были только смерть и разрушение. Тела чистых и искажённых лежали вперемешку, больше не разделённые ненавистью и предрассудками — лишь смертью. Огонь от магических снарядов охватывал деревья на краю поля битвы, чёрный дым поднимался к и без того тёмному небу. Звон мечей, выстрелы, крики боли и ярости слились в какофонию ужаса.

В какой-то момент я потеряла Райта из виду. Дым от горящих деревьев застилал глаза, затрудняя дыхание.

— Райт! — закричала я, пытаясь перекричать шум битвы. — Райт, где ты?!

Я метнулась через поле, уворачиваясь от сражающихся, перепрыгивая через тела павших. Моё сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, страх сжимал горло.

И тогда я увидела его — стоящего на коленях, держащегося за рану в боку, из которой сочилась кровь. Над ним возвышался Гэллен, его лицо исказилось, став почти нечеловеческим, с чертами, которые плавились и менялись, как воск под огнём.

— Вот и конец твоему сопротивлению, искажённый, — прошипел Гэллен, занося руку для последнего удара.

И он его нанёс.

В тот момент, когда чёрная энергия пронзила грудь Райта, я почувствовала, как что-то разорвалось внутри меня. Боль, ослепительная и всепоглощающая, взорвалась в моей груди, словно кто-то вырвал часть моей души и растоптал её. Это была не физическая боль — нечто гораздо глубже и страшнее. Зияющая пустота образовалась там, где секунду назад билось моё сердце, связанное невидимыми нитями с сердцем Райта.

Я упала на колени, не в силах сделать ни шага дальше, наблюдая, как тело Райта медленно оседает на землю. Его глаза, всегда такие яркие и живые, полные дерзости и любви, тускнели на моих глазах, становясь безжизненными и пустыми. Кровь расплывалась тёмным пятном на его груди, пропитывая одежду, стекая на землю, смешиваясь с грязью поля битвы.

Звуки войны вокруг внезапно исчезли, словно кто-то выключил весь мир одним щелчком. Я не слышала ни криков, ни звона оружия, ни взрывов магии — лишь оглушительную тишину, нарушаемую стуком моего собственного сердца, бьющегося слишком громко, слишком быстро, слишком болезненно. Мир сузился до одной точки — до его неподвижного тела.

Я закричала. Кричала так громко, что должно было разорваться горло, но я не слышала собственного голоса. Как будто сам воздух поглощал мои крики, превращая их в беззвучный вопль агонии. Боль была настолько сильной, что я думала — я умру тоже. Умру прямо здесь, с ним. Как я могла жить, когда половина моей души, моего сердца, только что была уничтожена?

Не помню, как преодолела оставшееся расстояние. Мои ноги двигались сами, колени были разбиты в кровь, одежда порвана, но это не имело значения. В одно мгновение я уже была рядом с ним, поднимая его голову и бережно укладывая её себе на колени. Его волосы, обычно такие мягкие, сейчас были слипшимися от пота и крови. Его лицо было таким бледным, почти прозрачным, с тонкой струйкой крови, стекающей из уголка рта, которую я попыталась стереть, но только размазала по его бледной щеке. Грудь, изуродованная ударом Гэллена, продолжала наполняться кровью.

— Нет, нет, только не это, — мой голос срывался, слова душились рыданиями, которые рвались из самых глубин моего существа. — Пожалуйста, Райт, не уходи, не оставляй меня одну. Я только нашла тебя, я не могу потерять тебя сейчас.

Слезы застилали глаза, делая мир размытым и нечетким. Я целовала его холодеющее лицо, гладила волосы, смешивая свои слёзы с его кровью. Воспоминания о наших встречах в церкви, о его поцелуях, о тех редких моментах, когда он открывался мне, пронеслись перед глазами, разбивая сердце на бесчисленные осколки. Моё сознание отказывалось принимать реальность, отчаянно цепляясь за надежду, которой уже не существовало.

— Я люблю тебя, слышишь? — шептала я, прижимаясь щекой к его щеке, чувствуя, как тепло его тела медленно угасает. — Я так сильно люблю тебя, Райт. Пожалуйста, вернись ко мне. Мы ведь истинная пара, помнишь? Ты не можешь уйти, не можешь оставить меня…

Мой голос срывался и ломался, каждое слово было пропитано такой болью, что казалось невозможным выговорить следующее. Я держала его в объятиях, баюкала его голову, как будто он мог просто спать, как будто он мог просто проснуться.

Но его глаза оставались неподвижными, смотрящими в небо, но не видящими его. Я чувствовала, как жизнь покидает его с каждым ударом моего сердца, словно утекает сквозь пальцы, как песок. И я ничего, ничего не могла сделать, чтобы остановить это.

— Райт, пожалуйста, — умоляла я, прижимаясь губами к его холодеющим губам, пытаясь вдохнуть в него жизнь, отдать ему свою. — Мы столько еще не успели.

Его рука, обычно такая сильная, лежала безжизненно в моей ладони. Я переплела наши пальцы, надеясь почувствовать хоть какое-то ответное пожатие, но его рука оставалась холодной и неподвижной.

— Помогите! — закричала я, поднимая голову и оглядывая поле битвы сквозь пелену слёз, надеясь, что кто-то услышит, что кто-то сможет что-то сделать. — Кто-нибудь, пожалуйста, помогите! Он умирает! Пожалуйста, кто-нибудь!

Мои крики тонули в хаосе сражения. Воины продолжали убивать друг друга, не замечая, что центр конфликта, причина всей этой бессмысленной ненависти уже исчезла. Я была одна, совершенно одна со своей потерей, с телом человека, который стал моим миром за такое короткое время.

Сквозь пелену слёз я увидела, как к нам приближается высокая фигура — отец Райта. Его доспехи были испачканы кровью, на лице — длинная рана, но глаза горели яростью и болью. Его лицо, обычно суровое и непроницаемое, сейчас было искажено таким же отчаянием, которое разрывало меня изнутри.

— Нет, — выдохнул он, увидев своего сына, и в этом коротком слове было столько боли, что даже мое сердце, уже разбитое, сжалось еще сильнее. Он опустился на колени рядом с нами, его руки дрожали, когда он коснулся лица своего сына. — Райт… мой мальчик.

Он взял безжизненную руку Райта и прижал к своей груди, и я увидела, как этот сильный, суровый мужчина плачет, не скрывая слез, не стыдясь своей боли.

Я смотрела в потухшие глаза Райта, и моё сердце разбивалось на миллионы осколков. Он был мёртв. Мой истинный, моя половина души, мой свет в этом безумном мире — его больше не было. И я тоже была мертва внутри, пустая оболочка, лишенная сердца.

Меня захлестнула волна истерики — безумной, неконтролируемой. Я кричала и плакала, сотрясаясь всем телом, сжимая его безжизненную руку в своих. Я умоляла богов, которых не знала, силы, в которые не верила, вернуть его мне, дать нам еще один шанс, еще один день, еще один миг вместе.

Боль была настолько всепоглощающей, что я не заметила, как руны на моей руке начали сиять. Сначала тусклое свечение, едва заметное в тусклом свете дня, затем всё ярче и ярче, пока не превратилось в ослепительный свет, пробивающийся сквозь ткань моей одежды.

Я почувствовала тепло, растекающееся от метки по всему телу, странное, почти невесомое ощущение магии, которая пульсировала в моих венах. Она текла как река, заполняя каждый уголок моего существа, каждую клеточку тела, и с ней приходило странное спокойствие, непонятная уверенность, что не все еще потеряно. Свет окутал нас с Райтом, создавая защитный кокон, отгораживая от шума и хаоса битвы. Саймон отшатнулся, ослепленный этим светом, но я видела благоговейный трепет в его глазах.