Дэниел приподнял бровь, а затем нахмурился:

— Вероятно, ей удалось проскочить, когда я был… занят, — он выразительно посмотрел на девушку. Несса закусила губу и опустила глаза. Он не подозревает её? Или проверяет, заставляя поверить, что не раскусил?

— У тебя есть карандаш?

Несса вытянула из двойного язычка ботинок небольшой лист желтоватой бумаги. Дэниел с усмешкой проследил за этим и протянул карандаш. Его глаза с ехидными серебряными искорками в голубом омуте смотрели на девушку в упор, когда она забирала карандаш из его руки.

— Что смотришь? Боишься, что про тебя напишу? — ощетинилась Несса.

— Я надеюсь на это, — произнёс Дэниел глядя ей в глаза. Девушка не понимала смеётся он или говорит серьёзно. Смутившись, она отвернулась.

"Привет, папа!

Со мной всё в порядке. До Соснопеня добралась. Я в поисковом пункте недалеко от юго–восточной границы. Надеюсь, через пару дней доберусь до столицы.

Здесь всё изменилось.

Как мама? Я скучаю.

Надеюсь, на скорую встречу.

Твоя дочь, Н."

Дэниел из–за плеча прочитал краткую записку и закатил глаза. Она ни слова не написала о нём. Это было глупо. Она не написала информацию, которая была действительно важна. На листке оставалось еще много места, но Несса не использовала его.

Несса уложила в пузо паучка сложенный лист бумаги, задала координаты и отпустила его. Паук скрылся в траве. Дэниел проследил за роботом взглядом и насмешливо взглянул на девушку.

— Поверить не могу, что паук был так бездарно использован. Ты решила оставить свои шпионские игры и написать жалобную записку папочке? В таком случае, ты действительно сумасшедшая.

Несса со вздохом забралась в лодочку мотоциклетки, вытерла набежавшие слезы и подняла на него глаза.

— Тот, кому предназначается послание, должен понять смысл.

Одинокая слеза всё-таки скатилась по её щеке. Поддавшись порыву, Дэниел потрепал девушку по волосам:

— Не переживай. Не каждый в лагере видит тварей, поэтому теперь ты под моей защитой.

— Поэтому ты так няньчишься со мной?

— И поэтому тоже.

Дэниел завёл мотор и мотоциклетка с глухим рокотом покатилась среди деревьев.

Дэниел раздражённо скинул куртку на спинку стула и сел за стол, запустив пальцы в волосы. Она совершенно не приспособлена к жизни здесь! Какому ненормальному пришло в голову отправить её сюда? Он бы удавил его собственными руками. Абсолютно домашний ребёнок. Наивный, доверчивый, беззащитный. Она не выживет в Соснопене без его помощи.

Он забыл, кого искал на самом деле. Она не была дочерью Ланца. Просто не могла ей быть. Корнелиус иначе описывал свою дочь: бойкую, энергичную, непокорную. К тому же, Несса не отозвалась на чужое имя ни разу. Она не реагировала, когда была в беспамятстве и во время нападения тварей. Не отозвалась, потому что это имя было… чужим.

Откинувшись на спинку стула, граф перевёл взгляд на потолок палатки и усмехнулся. Отчего ему не всё равно на жизнь девчонки? Он мог от неё избавиться прямо там, у Восточной границы. Бросить на растерзание твари, что ошивалась поблизости. Оставить в лесу с горячкой. Сдать Баронессе. В конечном итоге — уже в самом лагере — дать уйти к твари. Просто избавился бы.

Но не избавился.

Не смог.

Стоило только увидеть эти пронзительно зелёные глаза, которые она — уже в беспамятстве — приоткрыла на несколько секунд, и он пропал. Как и брат, всегда предпочитал блондинок, голубоглазых, чтобы не портить «породу». А у неё были каштановые слегка вьющиеся волосы. Тонкая светлая кожа. Мягкие черты лица. Веснушки. Хрупкое тело. Тонкие длинные пальцы. Она была фарфоровой куклой, брошенной в жестокий мир.

Дэниел медленно выдохнул сквозь зубы. Ко всему прочему, она отвлекала его от основной задачи. И дополнительной — от Ланца. Он не мог отказать своему учителю. Дэниелу нужно найти его дочь, но сначала… сначала он позаботится о безопасности Нессы. Он солгал ей у барьера, справедливость и восстановление мира его мало заботили. Ему нужно было, чтобы зелёные глаза перестали видеть в нём монстра. Ранее ему нужен был повод, чтобы задержаться в Соснопене. Теперь у него появилась причина, чтобы остаться в лагере. Все из–за зелёных глаз, волос цвета каштана и фарфоровой кожи.

Глупо.

— Баронесса не забыла о единственной выжившей и собирается приехать в лагерь. Необходимо научить тебя закрывать сознание. Баронесса крайне посредственный телепат, но и этого достаточно для выявления предателей и шпионов. Я научу тебя, что нужно делать.

Несса отбросила ручку и откинулась на спинку стула. Внутри неё лениво зашевелилось раздражение. Дэниел начал свою лекцию без предупреждения прямо с порога. Судя по всему граф вовсе не торопился избавляться от её присутствия в лагере. Вместо этого он решил плотно заняться ее подготовкой.

— Нужно было придумать менее заметную версию, и я вообще–то работаю! — возмутилась Несса, потянувшись за карандашом, чтобы расчертить следующую страницу. Она переписывала бланки инвентаризации по просьбе Аглаи. Мужчина отмахнулся:

— Я нашёл способ запутать Баронессу, — проигнорировал её Дэниел, не обращая внимания на раздражённый стук кончика карандаша о столешницу. Несса пыталась игнорировать, но у неё ничего не выходило, голос графа проникал сквозь барабанные перепонки. — Тебе необходимо его освоить в совершенстве. Ведь именно ты являешься потенциальной угрозой для Баронессы.

Несса тихо взвыла, отбросила карандаш и захлопнула инвентаризационный том. Придется слушать. Дэниел взял табурет и сел по другую сторону стола напротив.

— Баронесса посылает мысленный запрос. Простейший вопрос из серии: «Что ты скрываешь? Откуда ты? Как тебя зовут?» С большинством эта схема работает без особых проблем, но можно заблокировать доступ в своё сознание. Сейчас я попробую послать тебе такой запрос, какой–нибудь невинный вопрос. А ты постарайся прислушаться к ощущениям и представляй белый бумажный лист. С твоей восприимчивостью к тварям это должно быть не сложно.

Несса закатила глаза. Что за чушь?

— Готова? — уточнил Дэниел. Не успела девушка кивнуть, как почувствовала какое–то мерзкое ощущение в затылке. Как будто слизняк прикоснулся к коже. Ее передернуло:

— Фу, Дэниел! Это омерзительно!!!

— Так ты должна была выйти замуж, а вместо этого сбежала в Соснопень? — усмехнулся тот. А глаза его потемнели.

До чего нелепая причина согласиться на это сумасшествие — избежать свадьбы. Разве не об этом мечтают все девчонки? И… как это похоже на него самого.

— Невинный вопрос⁈ — возмущённо передразнила Несса. Дэниел продолжал усмехаться:

— Чистый лист, Эрнестина, чистый лист, — напомнил он. — Продолжим.

Снова это мерзкое лижущее ощущение в затылке. Несса зажмурилась. Чистый лист, чистый лист, чистый лист. В глазах плясали цветные пятна.

— Бедную девочку силой выдавали замуж за кузена, — издевался Дэниел, мысленно закатывая глаза. Она не пыталась сопротивляться. Вронежскому не приходилось даже напрягаться, чтобы проникнуть в её сознание. Никакой защиты, ни единой попытки сопротивления.

Несса разозлилась:

— Прекрати ковыряться в моей голове!

— Так останови меня.

Дэниел снова без предупреждения влез в ее разум и недовольно заметил:

— Ты не стараешься!

У неё совершенно не было никакой защиты, даже естественной. Её сознание было полностью открыто. Дэниел избегал полного погружения в миллиарды разноцветных искорок–воспоминаний, что кружились подобно калейдоскопу, и замер на границе в ожидании попытки отторгнуть его.

— У меня не выходит! — воскликнула Несса, морщась от неприятных ощущений в затылке.

— Попробуй думать о чём-то отвлечённом, — вздохнул мужчина. — Иначе я узнаю о тебе больше, чем ты хотела бы о себе рассказать.

В её сознании нет стен. Ни одной. Только пустые проёмы без дверей. Дэниел попытался найти отголоски силы, которые были у каждого человека. Внутренняя сила, которая была у большинства обычных людей в зачаточном состоянии, служила защитным барьером от проникновения в сознание. В сознании Нессы не было никаких барьеров. Дэниел мог читать её как открытую книгу, делать с её разумом всё, что угодно. Она даже не смогла оказать сопротивление, ей нечем было защищаться.