И всё же взгляд выцепил движение. Тень. Лёгкое колебание воздуха. Тень приближалась. Лицо полностью погрузили в осколки стекла и льда. Она закрыла глаза, больше не в силах бороться с болью.

Резко стало душно. В ушах зашумело. С неясным облегчением она поняла, что сейчас потеряет сознание. И даже не будет чувствовать, что это будет делать с ней. Её нет. Осталось только тело.

Как хорошо, что нет боли.

Это было последнее, о чём подумала она, проваливаясь в темноту с яркими пятнами.

Ей грезились чьи–то руки. Руки подняли её с жестких камней и уложили во что-то мягкое, пахнущее землей и сыростью. Во рту стало горько. Она скривилась и вновь провалилась в темноту. В этот раз никаких ярких пятен в ней не было.

В ушах стоял шум и гул, как будто она находилась посреди работающей фабрики. Какое-то красное пятно пролетело перед глазами. Где она? На грудь что–то давило, девушка попыталась оттолкнуть это, но руки не слушались.

Она не могла пошевелиться!

Во рту стоял привкус горечи, как будто ей пять лет и она слизнула оставшееся на пальцах лавандовое масло для аромалампы в лаборатории отца. После того случая она получила отеческий нагоняй и больше не пробовала на вкус неизвестные жидкости в неизвестных бутылках; какими бы красивыми не были эти ёмкости и как бы не манили разноцветным стеклом и содержимым.

Итак, вернёмся к начальным данным. Что это за шум и грохот вокруг? Она всё же попала в место, где страдают грешники (об этом её тётушка не раз предупреждала отца)? Не успела девушка начать фантазировать, как слух уловил какой–то иной звук и сфокусировался на нём.

Ритмичный бой. Монотонная работа, как будто воздух втягивали, а после…

Это были дыхание и стук сердца! А она то уже нафантазировала… Хотя, признаться, приятно осознать, что ты жива, ты дышишь, ты слышишь, а сердце бьётся, пусть и непривычно громко. Она даже слышит собственные мысли, но не может пошевелиться. Оставалось надеяться, что это побочный эффект от потери сознания.

Уши уловили новый звук. Это были чьи–то голоса. И они приближались.

— А здесь у нас организована реанимация. К счастью, в ней всего один пациент, хотя и весьма непростой, — нараспев растягивая слова, произнёс мужской голос. — Единственный выживший член печально известной всем нам группы беженцев А107. К сожалению, до сих пор в тяжёлом состоянии и без сознания.

Она тоже по видимому лежит, а это давящее сверху — одеяло. К кончикам пальцев возвращалась чувствительность. Она наконец смогла дёрнуть пальцами, почувствовала на подушечках нечто шершавое. Да, это простыня.

Прозвучал жёсткий, но явно женский голос:

— Бедное создание. Где вы её нашли? Как жаль, какое несчастье.

А по тону и не скажешь, что ей хоть немножечко жалко. Женщина говорила так, словно ставила твёрдую мысленную точку после каждого предложения.

Интересно, получится пошевелить пальцами?

— Недалеко от юго–восточной дороги. Каким-то образом ей удалось выйти на пути, где мы её и нашли. Вероятно, во время нападения на группу она убежала достаточно далеко в лес в сторону от тумана, что и спасло её. Но это всего лишь мои догадки, — добавил мужчина. — К сожалению, узнать эту потрясающую историю спасения мы сможем только тогда, когда пациентка очнётся. Если очнется, конечно же, — вздох. — Нами купировано два кризиса, но попытки привести в чувства — безрезультатны. Она самостоятельно дышит, получает питание через зонд, но реакции на внешние раздражители никакой. Но мы надеемся на чудо.

— Если рассудок не повреждён, — прошелестел третий голос.

— Остаётся надеяться, что разум не пострадал, — согласился мужчина, видимо, он тут за врача. — Пройдемте, Баронесса, небольшая экскурсия окончена, далее по графику небольшой фуршет.

Баронесса⁈ Если бы тело её слушалось, она бы подскочила. Но девушка не могла шевельнуть даже пальцем. Хотя и пыталась, пока врач задвигал свою пылкую речь. Ох, как бы она хотела увидеть Баронессу своими глазами! Половина её миссии будет выполнена без особых усилий! Сведений об этом человеке не было ни у кого. Ходили слухи, что это безумный учёный, переодетый в женщину и одержимый властью.

Но это действительно женщина!

Она услышала торопливые шаги. Кто-то решил вернуться. Затем почувствовала покалывание на щеке. Кто-то провел по ней пальцем? Или показалось? Верить непослушному телу было сложно.

— Я знаю, что ты начала приходить в себя, и знаю, что ты меня сейчас прекрасно слышишь, — почувствовала девушка горячий шёпот в самое ухо. — Я понятия не имею, кто ты и что ты делала на Восточной дороге. Мне абсолютно наплевать, как и с какой целью ты проникла в Соснопень с востока. Не вмешивай меня в свои игры. Но дам один совет: не раскрывать рот и не разговаривать ни с кем, пока Баронесса не покинет лагерь. Лишний шум мне не нужен. Сделай одолжение и притворись, что ты все ещё без сознания. Я вернусь вечером, во время обхода, и мы придумаем, как тебя вернуть обратно.

Что⁈ Вернуть обратно⁈ Девушка горела возмущением, что значит вернуть обратно⁈ Да кто он вообще такой⁈ Кто дал ему право указывать ей, Нессе, что следует делать? И что с того, что она пришла с востока⁈ Не через восточную ли границу трое суток спустя после объявления временного перемирия перетекал хаотичный поток беженцев⁈ Толпы людей стремились под крыло некой Баронессы, которая немыслимыми усилиями вытеснила армию Империи с территории и обратила её в бегство своими монстрами. Существование монстров ставилось под вопрос, никто не мог их описать, все твердили о вихрях, сметающих всё на своём пути и сминающих тела словно мягкую глину. Совет Империи пришёл к мнению, что было использовано некое психотропное оружие, распыляемое в воздухе, которое вызвало массовые галлюцинации. Магистр был иного мнения, он опасался, что это плоды генной инженерии одного из учёных, подвергшихся гонениям двадцать лет назад. А Баронесса — образ для публики.

Отец Нессы, великий учёный и изобретатель, также подвёргся гонениям в те годы и долгое время скрывался в Соснопене, а потому хорошо знал эти места и Мракоград. Спустя время ему позволили вернуться в Империю и даже подарили особняк в Новом городе. Именно он предложил отправить группу разведчиков через восточную границу лесами, а не через юго-восточный перешеек между луговых болот. Именно он нарисовал карту республики и карту столицы. Именно благодаря ему девушка оказалась в разведгруппе, хотя он был против того, чтобы дочь принимала участие в вылазке.

Но между участниками группы, Магистром и заинтересованными членами Совета возникли разногласия. Стороны никак не могли договориться: какой тактики придерживаться, когда лучше выступать и как пробраться к Баронессе.

После неожиданного объявления независимости республики и последующего перемирия, толпы хлынули через границу в Соснопень. Казалось, никого не страшили слухи о её негуманных экспериментах. Из кровожадного монстра Баронесса стала героем. И люди стремились найти защиту под её крылом.

Несса убеждала, что это самое подходящее время, чтобы пересечь границу, проникнуть на территорию и слиться с толпой. К разочарованию девушки даже её жених был среди тех, кто утверждал, что группа недостаточно подготовлена, не выработана тактика, необходимо выждать время и дождаться прояснения обстановки. Тех, кто голосовал за выжидание и тщательную подготовку, оказалось больше.

Несса была в отчаянии. Они напрасно теряли время. Затеряться в общей суматохе и слиться с толпой было легче, чем пытаться адаптироваться позднее.

— У нас максимум неделя, Магистр! О перемирии было объявлено вчера, толпы людей уже на границах, мы не можем больше выжидать! Нужно идти! — взмолилась она. Магистр был единственным, кто мог повлиять на мнение большинства и переубедить их. Магистр задумчиво кивнул, приглаживая свою жидкую бородку:

— Времени мало. Возможно, тебе придётся выступить одной, разведать обстановку, передать нам необходимые сведения, а группа присоедиться к тебе позднее. К сожалению, я не вижу иного выхода. Мы группа добровольцев, а не профессиональная гильдия разведчиков. Да и члены Совета больше заинтересованы в том, чтобы всё прошло тихо, гладко и с наименьшими финансовыми затратами. Я использую одно из чудо–изобретений твоего отца, если он позволит, чтобы передать тебе записку.