Сюльри с таким искренним сожалением взметнула руками, что Тайсвен, который было готовил очередную назидательную тираду, широко улыбнулся.

– Пусть бы и так, – жрец потрепал Сюльри по лохматой голове, отчего она втянула её в плечи и попятилась, – но мы – дураки, знающие половину правды, тогда как вы – слепцы, ведомые дураками. У нас у всех незавидное положение, даже у богов, которых мы считаем всесильными. С этим ничего никто поделать не может.

– Все говорят, что боги всесильны. Но если они такие сильные, то зачем им понадобились Храмы, жрецы, жертвоприношения? – недоумевала Сюльри. – Разве всемогущим существам все это нужно? Тогда в чем же их могущество, если они без нас, жалких псов, прожить не могут?

Тайсвен задумчиво оглядел Сюльри и снова потрепал её по голове, девушка принялась сопротивляться и отскочила от жреца подальше, туда, где её не достали бы его короткие холодные руки.

– На этот вопрос никто не может найти ответа, красавица, – Тайсвен снова повернулся к столу и взял в руки пиалу с глазом. – Также, как и на многие другие.

– Так у какой твари вы забрали эту мерзость? – вопросила Сюльри, с любопытством приближаясь к столу и вглядываясь в золотистые отблески, которые отражались от стекла пиалы и освещали тусклым свечением ладонь жреца.

– Эта тварь зовётся – «бог», – улыбнулся Тайсвен. – И нет опаснее существа и нет желаннее господина.

– Глаз бога? – недоверчиво переспросила Сюльри. – И как же он его тебе отдал? Не силой же вы его забрали.

– О, нет, – покачал головой Тайсвен. – Мне только предстоит узнать, почему хозяин глаза решил с ним расстаться, и кто он такой – этот хозяин.

– И как же ты узнаешь? – с ехидством вопросила Сюльри. – Глаза не могут говорить.

– Зато могут видеть, – спокойно ответил жрец, не обращая внимания на игривое настроение Сюльри. – Нам лишь нужно узреть то, что этот глаз когда-то видел.

– Каким это образом? Вставишь его вместо своего? Так ты лишь свой здоровый глаз зазря переведешь.

– Нет, красавица, – в лиловых глазах Тайсвена сверкнул озорной огонёк. – Однажды умерший не сможет увидеть жизнь, пусть и давно ушедшую. Здесь мне потребуется помощь моего юного друга.

– Чья это? Моя что ли? – удивленно вопросила Сюльри чего-то испугавшись. В мыслях у девушки завертелось, как жрец, услащая её своими льстивыми речами, вытаскивает из её черепа огромный синий глаз, а вместо него запихивает другой, золотистый, и вся внутренне передернулась. – Ну уж нет! С меня хватит и того, что ты заставляешь резать кожу! Свои глаза я ни за что не отдам, они мне дороги!

Для демонстрации своей непреклонности, девушка закрыла глаза ладонями и скорее услышала, чем увидела, как жрец улыбнулся.

– Я не могу просить тебя о столь большом одолжении. Тем более, когда есть тот, кто справится с этой задачей лучше, чем кто-либо из нас.

– И кто это? – с интересом выглянула Сюльри из-под пальцев.

– Маленький сновидец, которому предстоит увидеть, возможно, самый страшный кошмар, – произнёс Тайсвен, закрывая стеклянной крышкой пиалу, из которой за ним пристально наблюдал золотой глаз.

Моему удивлению не было предела. Нет, конечно, я привык к тому, что меня всегда обвиняют во всех мирских счастьях и несчастьях, но если в тех наговорах была хоть какая-то толика правды, то в этих нет абсолютно никакой. Как бы я ни хотел это отрицать, но сейчас я беспомощный, жалкий смертный, какой с меня спрос, горги их всех дери!

Именно этот момент я и решил прояснить у Ейрхы, который, о, я был уверен в этом, с ухмылкой наблюдал за мной из темноты.

– Ты в самом деле считаешь, что я, абсолютно бесполезный дохляк, причастен к гибели Шо Лонвая и Бо Ючуна? И что именно я должен нести ответ за призыв Войны Лунным Пантеоном, который вышвырнул меня при первой возможности из Небесной Тверди? – театрально изумлялся я, прямо-таки ощущая, как корчится в брезгливой гримасе лицо Ейрхы. – Поведай мне, о, «всезнающий», каким образом мне удалось всё это провернуть? Меня обычный крестьянин с копьем в руке одолеет, где мне с богами равняться?

Последняя фраза далась мне с трудом. Тяжело признавать собственную беспомощность, но если это спасет мой зад от парочки золотых и серебряных стрел, то я готов пойти на эту жертву.

– Хватит прибедняться! – раздраженно воскликнул Ейрха. М-да, а раньше он не позволял себе говорить со мной в таком тоне. Что его так изменило за прошедшие сотни лет? С какой шайкой он связался на этот раз? – Мы с тобой оба знаем, на что ты способен, если захочешь. Втянуть очередного отпрыска солнечных богов в очередную передрягу для тебя проще простого. Использовать в своих целях всех, кто под руку попадется – твой единственный талант.

Ах, вот мы как заговорили, значит. Интересно, давно он обо мне такого мнения? Тщательно же Ейрха скрывал свои чувства под маской глубокого почтения и раболепного восхищения. Кто тут из нас ещё талантливый манипулятор, я ведь и вправду верил, что он безнадежно глуп.

– Да в чём конкретно ты меня обвиняешь? – воскликнул я, потихоньку распаляясь: не люблю недосказанность и скрытность, если уж кого и поливать дерьмом, то лучше это делать из ведра с помоями, а не из золоченной чаши. – Кого это я в передрягу затянул? Ючке? Да я даже не знаю, кто она такая. Я впервые увидел её всего пару месяцев назад! Кто кого ещё куда затянул. Это я тут невинная жертва.

– В самом деле? – послышался густой тягучий бас из недр тьмы.

Этот ещё мне. Встревает куда не надо, кто вот его просил вмешиваться в нашу светскую беседу.

– Не вижу места для иронии, – спокойно заметил я. Сам удивился своей хладнокровности, умею же иногда. – Укажите же мне, мастер, как вам удалось так изящно впихнуть её сюда.

Но меня бесстыдно проигнорировали. Даже Ейрха утих, и моё саркастическое замечание повисло в пряном воздухе деревянной камеры.

– Она давно должна была рассказать тебе, в чём обстоит дело, скрывать подобное – бессмысленно, для этого нет стоящих причин, – растянуто начал незнакомец. В голове возник образ тучного мужчины, эдакого воителя, ушедшего на покой после тяжелого ранения, полученного в бою, который закинул ногу на ногу и уютно расположился в глубоком кресле на берегу молочного озера, чьи спокойные воды освещает свет холодных мутных звезд.

М-да, что-то я разошелся. И пока я лицезрел в своём сознании непонятно откуда взявшиеся поэтичные образы, незнакомец продолжал:

– Не заблуждайся, Ма Онши, твоё священное орудие абсолютно верно мыслит: в сложившихся обстоятельствах есть и твоя доля вины. Каков её размер решать не мне, но тем, кто пострадал от неосторожных действий младшего бога Войны, Ма Онши. Но не мне говорить с тобой об этом. Я и так довольно глубоко влез в божественные дрязги, зачем погружаться в них ещё глубже.

Воздух деревянной камеры будто потяжелел от густого плотного баса незнакомца. Дышать становилось труднее, нос забился от запаха свежесрубленного сырого дерева, горечи смолы и нечто неуловимого, кисло-сладкого, аромат которого улетучивался стоило едва принюхаться. Хоть у меня и не было духовных сил в это мгновение, но я был уверен – от незнакомца исходит неимоверная духовная энергия, которая способна придавить даже смертного, нечувствительность коего к сферам духа сравнима с чуткостью камня. То, что Наркю и Ейрха притихли, только подтверждало мои догадки: аура незнакомца глушила и давила на их собственные фантомные тела, которые вряд ли могут легко сопротивляться столь сильной энергии.

Кто же, горги его подери, этот незнакомец такой? Столь мощное существо, которое способно вторгнуться в тело бога и управлять им по своему велению, сидит в темнице вместе с духовными орудиями и свергнутым богом и даже не пытается сбежать, сидит себе преспокойненько, рассуждает о мироустройстве. Не многие расы могут похвастаться такой выдержкой и мощью, превосходящей богов, однако самой ключевой особенностью таких рас является то, что они давным-давно вымерли.