Подойдя к нему вплотную, я завис над мальчишкой, и уставился на него в ожидании объяснений. Пацан продолжал ухмыляться. И когда только успел стать таким смелым? Когда я нанимал его, он чуть ли не захлёбывался от страха и с опаской оглядывался на меня, когда представлялась возможность во время блужданий по запутанным подземным коридорам. А сейчас он так и излучает самоуверенность. Необычайная перемена.

– Эй, пацан, мы так не договаривались, – возмущенно произнёс я. – Тебе заплатили не для того, чтобы я потом сам плутал по этой клоаке. Куда, позволь узнать, ты подевался, пока я исследовал ту превосходную фреску? Сказал же, никуда от меня не уходить. Вы здесь все так легкомысленно относитесь к своим обязанностям или ты один такой, индивидуальный?

Мальчишка смерил меня презрительным взглядом, а затем нарочито растянуто протянул:

– Куда я подевался – значения не имеет, – он обнажил свои белые, ещё молочные зубы, и ехидно прищурил лиловые глаза. Постойте-ка, они же раньше были противного серого цвета. Или я что-то путаю? – В моих услугах ты больше не нуждаешься, потому что здесь твой путь и прервётся. Я аннулировал наш контракт, но плату, увы, возвращать не намерен. Дальше наши дороги разойдутся.

Голос мальчишки был детским и писклявым, но интонация, с которой он растягивал слова и то, какие именно слова употреблял, совсем не вязалось с его образом оборванца. Ещё недавно он еле-еле слова выговаривал, а сейчас глаголет как заправский мудрец. Он успел окончить академию риторики за пару часов, пока отсутствовал?

– Слышь, пацан, это не смешно, – потерял терпение я. – Либо возвращай мои деньги и выводи наружу, либо веди меня, как и было оговорено, к месту назначения, а иначе твои кишки будут разбросаны по коридорам подземелья, потому что я буду использовать их как ориентиры.

Мальчишка только ухмыльнулся. За его спиной, в тоннеле со сточной речушкой, послышалось знакомое шуршание, оно было ещё далеко, но двигалось в нашу сторону. Наверняка эта недавняя тварь ориентировалась на запах и тепло пацана или, возможно, в этой зале было её логово, другого объяснения быть не могло, вряд ли я был её целью.

– Слушай, малец, – взбесился я из-за его непробиваемого спокойствия, – ты в невыгодном положении, пускай ты и знаешь тут каждую кучу дерьма, но я воспользуюсь ситуацией и вытрясу из тебя подробный путеводитель, пока ты будешь истекать кровью. Подумай о перспективах, что сулит тебе твоё упрямство.

Мальчишка противно захихикал и завел руки за спину, смерив меня уничижающим взором.

– Ох, как интригует! Я бы с удовольствием составил тебе компанию, но, к сожалению, не могу надолго остаться, меня ждут дела, – сухо произнёс мальчишка с ухмылкой на губах. – Однако я привёл друга на замену, он развлечет тебя вместо меня.

Он всё с той же ухмылкой поднял вверх тощую руку, рукав грязной рубахи спустился вниз, и я увидел кровавый след, тянувшийся от запястья к локтю. Засранец истекал кровью, приманивая сюда тварь из тоннеля, вот поддонок!

– Это ещё что за представление, а ну прекрати это! – я попытался подойти к нему и опустить его руку, чтобы прикрыть рану, но тот махом отпрыгнул от меня. Я не стал за ним гоняться. Ещё чего! Много чести этому борзому мальцу. Остановившись, я скрестил руки на груди и со значительным видом произнёс:

– Значит, решили со своими дружками ограбить меня, да? Так давай, веди их сюда. Сколько вас? Тридцать? Сорок? Давайте, не стесняйтесь, разберёмся по-честному. Только зачем тебе эта тварь из подземелья? Что за грязные приёмы?

– А, так ты всё же чуешь его. Что ж, ты ещё не утратил свой чуткий нюх, да вот только мозги последние растерял, – пацан медленно шёл в мою сторону, не опуская кровоточащую руку. Его лиловые глаза кровожадно блестели, я же инстинктивно пятился от него назад, вглубь залы. Что-то было не так с этим мальчишкой, но что именно – я понять не мог.

Пацан почти подобрался ко мне и с ехидством произнёс:

– Ты и раньше был не особо умным и даже странно, как ты умудрился добраться сюда сам, без чьей-либо помощи. Хотя, не исключаю, что кто-то ещё мог искать меня. И кто же это?

Что он несёт?

– Да кому ты на фиг сдался, – малец был уже совсем близко, я слышал, как быстро течёт кровь в его худощавом тельце. Нащупав левой рукой нож за спиной, я медленно достал его из ножен на ремне, вытянув вперёд правую с факелом в руке. Мало ли что пацан задумал, надо прирезать его как можно аккуратнее, чтобы не запачкаться кровью, иначе проблем не оберешься. Шуршание из тоннеля стало громче, до носа дошёл выворачивающий наизнанку тошнотворный запах чудовища.

– О, великие боги, как ты глуп, Наркю, – мальчишка закатил глаза, ускоряя шаг. – Неужели до сих пор не догадался, кто я? Так я тебе подскажу.

Пацан, сделав резкий выпад вперёд, легко выхватил из моей руки нож и полоснул им по своему кровоточащему запястью. Его правая ладонь оторвалась от тела, но парень, отбросив вдаль мой нож, быстро перехватил отрезанную ладонь левой рукой и швырнул ею в меня. Она с глухим стуком ударилась о мою грудь и шлепнулась на пол у ног. По белой новенькой рубахе растеклись кровавые разводы, в нос ударил резкий запах свежей крови. Всё это произошло за одно мгновение, я даже предпринять ничего не успел, а парень, сияя победной ухмылкой, уже встречал ввалившуюся в залу кучу дерьма на ножках с сотней малюсеньких слезящихся глаз.

– Ну что, Наркю, до сих пор не прозрел? Удачи тебе в тоннелях, единственный выход отсюда я тебе перекрою. Постарайся не сдохнуть второй раз, – еле успев договорить последнее слово, пацан скрылся в зубастой щели шуршащего чудища. Дожёвывая его, тварь направила свои глазюки на меня, точнее, на окровавленную рубаху.

Ну и что это такое было?

Я снял с себя запятнанную кровью рубаху, аккуратно, чтобы не запачкаться, завернул в неё оторванную ладонь и подкинул этой вонючей громадине. Тварь широко разинула пасть, заглатывая добычу, и больше в мою сторону не смотрела: собственного запаха и крови я не имел, так что я был ей неинтересен. Но пацан оказался прав, тело громадины полностью завалило вход, и теперь она не могла ни зайти в залу, ни выйти, поэтому придётся мне бродить по этим коридорам в поисках выхода.

Отвернувшись от мерзкой туши чудовища, я с интересом оглядел округлые входы коридоров. Какой бы из пятнадцати мне выбрать? Они все одинаковые, никаких знаков или указателей.

Да уж, долгое предстоит путешествие, ничего не скажешь. Чтоб я хоть ещё один раз последовал приказу Варича? Да ни за что! Пусть сам теперь ищет Сирро, где бы этот ублюдок ни был.

Что меня больше всего волновало в эту минуту, так это тот факт, что пацанёнок откуда-то знал моё имя. Я ж ему не представлялся, так откуда же?

Загадки, кругом сплошные загадки!

Ох уж этот Варич, нашёл кого отправить на такое сложное задание. Надо было доверить его кому пошустрее. Турни, например, или Ейрхе.

Я оторвал от штанины лоскут, подобрал с пола свой грязный нож и обтер его тканью. Чудовище жалобно застонало, осознав безвыходность своей ситуации.

Да, приятель, мы с тобой сейчас в одной лодке. Только вот я могу на своих ногах двинуть отсюда, а ты, скорее всего, подохнешь здесь от голода. Впрочем, с твоей смертью мир не многое потеряет.

В последний раз окинув залу взглядом, я засунул нож за пояс и гордой походкой направился в центральный коридор, предвкушая долгие, насыщенные недели в недрах Дыры.

На ступеньках публичного дома «Эспер» сидел морщинистый старик и чистил ржавым ножом червивое яблоко. В небольшом садике рядом с Домом дети играли в «кусалку»: с визгами носились туда-сюда по траве и прятались друг от друга в кустах с ежевикой, вскрикивая всякий раз, когда их нежной детской кожи касались колючие ветви. Пару раз из окна третьего этажа высовывалась миловидная женщина с перекошенным от злости лицом и с грязными ругательствами требовала, чтобы дети, наконец, умолкли, но стоило окну затвориться – шумная игра возобновлялась вновь.