– Да чтоб тебя, Ючке! – Дилфо стучал кулачками по груди юноши, не причиняя тому никаких повреждений. – Сказал же, оставь меня и иди вперёд! Я не хочу, чтобы ты помер тут из-за меня, слышишь? Не хочу! – упрямился он, но в душе облегченно вздохнул и успокоился. Если ему и суждено умереть здесь, в пустыне, вдали от дома, то, по крайней мере, он уйдёт не в полном одиночестве.

Мальчик ещё побрыкался немного, потворствуя своей совести, но покорно стих, поняв, что все его усилия бесполезны. Он устало положил голову на плечо Ючке и пустым взором уставился вперёд на нескончаемые песчаные барханы. Дилфо чувствовал холодок, исходящий от тела Ючке, и постепенно успокаивался. Нога мальчика немного сползла вниз, и он почувствовал на ноге Ючке нечто длинное и плоское. Дилфо слегка скосил глаза и наткнулся взглядом на меч, что юноша вынес из коморки Пирта. Ему сразу стало дурно, и он отвёл глаза.

– Не помер, – послышался немного погодя картавый голос Ючке. Юноша чему-то усмехнулся, поудобнее усадил Дилфо на своей спине и уверенно двинулся дальше. – Ты не помер, а я да.

Дилфо ничего не понял из того, что сказал ему Ючке, хоть он и говорил на корявом ордженском, мальчик даже не обратил внимания на то, что юноша заговорил на языке, которому был не обучен.

Дилфо сухо закашлялся от жаркого воздуха, что раздирал пораженные огненным туманом легкие, и обессилено провалился в сон.

***

Липкий пот стекал по лбу, застилая глаза. Здесь Они закончили, нужно двигаться дальше.

Тихий голос в голове указывает путь, теперь Они знают, где их ждёт работа. Скрип тысячи ног, закованных в доспехи, безмолвие тысячи ртов, наполненных кровью, пустой взгляд тысячи глаз, что смотрят вперёд. Кости хрустят под ногами, знойный воздух пахнет железом, а в груди бьётся чужое сердце, разгоняя по засохшим жилам свежую кровь.

Он смотрит в небо и видит Их. Их сотни, они смотрят на него свысока, ждут, что он исполнит Их волю. Он знает это.

Он думает о тех, кто отдает приказы, о тех, кто живёт на небесах. Он ненавидит Их, но следует каждому Их решению, потому что не может иначе.

«Уже совсем скоро, – взывает он к звездам, – я не заставлю Вас ждать слишком долго».

Хруст под ногами не умолкает, лязг оглушает, а сияние звёзд ослепляет. Он поднимает руку к небу и подает сигнал остальным. Пора уходить. Здесь больше не осталось живых.

Тысячи голов поднимаются. Они, как единое целое, сливаются в поток и следуют за тем, кто ведёт их на Пир.

Мы бежали долго, быстро и совершенно не понимая, куда именно бежим. Я стал издыхать уже спустя пару поворотов, а Ючке смогла продержаться на один больше, а затем, задыхаясь и спотыкаясь на каждом шагу, мы замедлились и перешли на быстрый шаг. Побродив ещё какое-то время по улицам, в полной уверенности, что наш след затерялся в запутанной сети городских улочек, мы уселись на корточках в темном закоулке между домами бедняцкого квартала и попеременно высовывали носы из-за ящика с объедками, наблюдая за обстановкой на улице.

– Что теперь делать? – решилась спросить Ючке, когда страх быть найденными немного стих и уступил место напряженной настороженности. – Меня обнаружили, да?

А она довольно наблюдательна, ничего не скажешь. Как только догадалась, ума не приложу!

Я неосторожно усмехнулся, а затем быстро придал лицу серьёзное выражение и со знанием дела произнёс:

– Скорее всего, обнаружили просто нас, но вот когда жрецы доложат о находке Бо Юлуну – он, я думаю, догадается, что нашли именно тебя.

Короче говоря, ты влипла, милочка. Надеюсь, я успею скрыться до того, как запахнет жареным божественным мясом.

Ючке смачно выругалась на непонятном мне языке. Чего-чего, а в божественном наречии нет грубых слов, поэтому, чтобы ругаться, богам приходится учить языки смертных, и чаще всего для подобного используется язык догарцев, жителей Цитрусовых островов из Фу-Хо-Га, как самый богатый на острые словечки. Но Ючке выругалась на ином наречии, коего я раньше не встречал, а я, напомню, исходил обе Юдоли вдоль и поперёк. Ну, как исходил, скорее, избегал, но факт остаётся фактом.

– Нам надо где-то спрятаться, иначе мы так долго не пробегаем, – заметил я. – Жрецы город знают лучше, чем жители и уж подавно лучше, чем мы.

– Вернёмся в харчевню? – предложила она.

Вот же наивная. Там-то нас, ясное дело, и поджидают.

– Спятила? – вскинулся я, чтобы придать своим словам больший вес. – Та женщина, хозяйка, наверняка не с добрыми намерениями нас к себе подселила, видела её лицо? Явно в сговоре с теми торговцами и владельцем харчевни в Лотта. Неспроста нас, оборванцев, так легко принимают в заведениях, куда всякой рвани путь заказан.

– Сговор? – она удивленно нахмурилась. – Почему ты раньше не сказал? Как давно ты начал подозревать подобное?

– С самого начала, – самоуверенно бросил я.

А если быть ещё точнее, с момента, когда она приземлилась в Атто: кто оставляет свергнутых богов без хоть какого бы то ни было присмотра? Только глупцы, а боги Солнечного пантеона к таковым не относились, поэтому наверняка за нами давно пристроили хвост, да причём профессиональный, раз я до сих пор его не заметил.

– Но почему тогда ты не настоял на том, чтобы я отказалась от помощи? – недоумевала Ючке, полностью сосредоточившись на мне и позабыв об опасностях извне. – Мы вполне могли добраться до Холласа самостоятельно.

– Ты же спешила, тем более так удачно подвернулись эти заговорщики, к чему отказываться? – иронично заметил я, не отрывая глаз от безмолвной улицы. Куда подевались жрецы, горги их дери?

Краем глаза я увидел, что Ючке посмотрела на меня как на полоумного, её золотистый глаз сверкнул, а белесый, я был в этом уверен, смерил меня уничтожающим взглядом из-под повязки.

– Но кто, по-твоему, мог сговориться со смертными, чтобы помочь нам добраться до столицы? – задумчиво забормотала Ючке, скорее себе, чем мне, ибо:

– А мне откуда знать, – пожал я плечами, – я не богиня Сновидений, мысли читать не умею. А иначе я бы и не смог узнать о твоих друзьях или врагах, ведь ты такая скрытная. Так что, будь добра, самостоятельно с этим разобраться, меня твои дела не касаются, я просто случайно подвернулся под руку.

Спорить она не стала. Ещё бы, очевидные факты молвлю.

– Ладно, – уверенно начала она, – это вряд ли брат или отец, значит, всё не так страшно, как могло быть. Кто бы ни стоял за этим, вреда он мне вряд ли желает, раз помог добраться в Холлас.

М-да, где ты там, говоришь тебя воспитывали? Во дворце с кучей слуг-лизоблюдов, что были готовы исполнить любой твой приказ с добросердечной улыбкой на лице? Ну, я так и подумал.

– Поразительная наивность, – воскликнул я, отрываясь от наблюдения, – так доверять неизвестному, кто имеет на тебя неопределенные виды!

– Кто бы говорил, – скривила она язвительную рожицу, – сам готов поверить любому, не вникая в суть происходящего.

– Это ты сейчас на себя намекаешь? Так я в любой момент могу передумать помогать тебе и уйти по своим делам. Меня с тобой ничего не связывает, – истинно так. С Ючке меня связывает только моё патологическое желание находить проблемы на свою задницу, ничего больше.

– Ошибаешься, – непреклонно отрезала она.

Это ещё что за новости! Она и меня что ли в свои прислужники записала? Шустрая какая.

– Что это значит? Когда я успел надавать тебе клятв? – возмутился я. – Ты родилась позже, чем меня свергли. Я с тобой никогда раньше не встречался.

Она молча сверлила меня глазом.

– Что? Если есть что сказать – говори, – не выдержал я столь пристального взгляда. – Готов ответить за свои слова, когда бы они ни были сказаны. Если такое вообще могло быть, в чём я сильно сомневаюсь.

– Забудь, – она отмахнулась и отвернулась от меня. Её лицо выражало почти нескрываемую досаду.