– Я тоже рад вас видеть, мои дорогие товарищи, – он наигранно поклонился и прошёл внутрь, сопровождаемый недоуменным взглядом Наркю, который застыл с ножом в руке и находился сейчас в полной умственной прострации. – Вы так рьяно ринулись меня разыскивать, весь лес вокруг обыскали, но так и не нашли, а поэтому, скрепя сердце, обливающееся слезами от горечи потери такого замечательного человека, решили переждать дождь в этой странной штуковине, чтобы после снова отправиться на мои поиски, я ведь прав?

Он так складно глаголил, что я на мгновение оторопело уставился на него.

– Да о каком дожде вы все говорите? – разозлилась богиня. – В Солнечной Юдоли не бывает дождей.

– Это ты мне рассказываешь? – расширил глаза Джун. – Да я тут семнадцать лет прожил и ни капельки дождя, ни малюсенькой не видел. Я был в таком шоке, что еле добежал сюда, чтобы спрятаться.

– Но, как же… – смешалась богиня. Она вскочила на ноги и принялась расхаживать туда-сюда, причитая на непонятном языке. Что это за наречие? Она его сама что ли выдумала? Впервые слышу подобную бессвязную белиберду.

– Но, если ты никогда не видел дождя, откуда тогда о нём знаешь? – вопросил Наркю, с подозрением нахмурившись. – Я существую уже больше тысячелетия, никогда не покидал Солнечной Юдоли и никогда даже не слышал о дожде. Откуда ты о нём знаешь?

Джун растерянно улыбнулся. Все уставились на него в ожидании ответа, даже богиня перестала бормотать и с подозрением покосилась на оборванца, а затем с усмешкой бросила Ма Онши:

– А я говорила тебе, что он подозрительный. Он так уверенно вёл нас по подземным ходам, помогал избегать опасности, а на вопросы о том, зачем он нам помогает, отвечал, что любит спасать бедных и обездоленных.

– Так, значит? А мне он говорил, что просто ведёт меня в тюрьму, чтобы я ответил за свои преступления, – кивнул Ма Онши, вживаясь в роль обвинителя. Вот же ушлый! Сколько лет его не видел, а он всё также бездарно актерствует.

– Эй-эй! – поднял руки Джун. – Чего налетели? Я разве не помог вам? Если бы не я, вас бы давно на части разорвали местные бандитские шайки. Вы должны быть мне благодарны!

– А мы и благодарны, – улыбнулся Ма Онши. – Подозревать и благодарить – одно другому не мешает.

– Мне больше интересно, – встрял я. – Куда ты исчез тогда с поляны и как ты ушёл совершенно бесследно? Даже твой запах пропал.

– Какой запах? – ощерился Джун. – Ты что ищейка или кто-то в этом роде?

– Да, Ейрха, – усмехался Ма Онши. – Ты что ищейка?

– Именно он и есть, – просто и легко ответил Наркю. – Варич именно поэтому и принял его в команду. Даже малейшего клочка ткани достаточно, чтобы Ейрха нашёл кого угодно даже на том краю Юдоли.

Наркю, вот же хер…

– Наркю, закрой свой рот! – закричал я, но было поздно – Ма Онши разразился безумным хохотом. Из его глаз брызнули слёзы, он аж весь покраснел от смеха. Чтоб ты лопнул, божок-неудачник!

– Кто такой Варич? – одновременно спросили Джун и богиня, чем оба остались недовольны. Они окинули друг друга уничтожающим взглядом под звуки неудержимого хохота Ма Онши.

Мать твою, надо ж было мне так обосраться!

– Захлопни пасть, Ма Онши! – вскипел я, готовясь располосовать ему лицо.

– Прости, Ейрха, – выдавил он сквозь смех. – Просто я вдруг вспомнил, как ты…

– Всё! Довольно воспоминаний на сегодня! – оборвал его я. – Для начала разберёмся с этим оборванцем, а затем приступим к содержательной беседе о том, что, мать его, творится снаружи. Всем ясно?

Наркю послушно кивнул, так и не поняв, что, собственно, вызвало столь бурную реакцию у Ма Онши.

– А зачем со мной разбираться? – пожал плечами Джун. – Я могу вам рассказать, что происходит снаружи. Полный хаос – ничего более. Чёрный дождь, звуки колокола, небо такое непроницаемо мрачное, что ничего не видно на расстоянии вытянутой руки, ветер дует так, словно хочет сдуть тебя на край света. Тремя словами – полный божественный беспредел.

Он высказал это так просто, таким абсолютно обыденным тоном, что я засомневался: смертный он или всё же прикидывается. Но запах крови оборванца, быстрый стук живого сердца, мерцание души в глубине янтарных глаз – всё говорило о смертности этого существа. Тогда отчего же такое спокойствие? Любой на его месте уже искал бы жертвенный костер, чтобы воздать молитву богам и попросить о спасении, а этот только ухмыляется не по делу. Что-то с ним явно не так.

– Всё верно, – послышался тихий голос богини. – Всё, как Джун и сказал, – полный божественный беспредел.

Эту фразу она произнесла на божественном наречии, опустив взгляд. Богиня была чем-то сильно озабочена, и я хотел вытрясти из неё всё, что было ей известно, но мои намерения не были осуществлены. Послышался громкий гул, а затем оглушительный треск разрушающегося камня. Земля под ногами задрожала, стены великаньего шара начали крошиться. Мир вокруг заполнился звуками падающих камней, несмолкающего шума и звонкого мерного звона божественного колокола.

Ужин, который принесли немногословные слуги в холщовых рясах, был без изысков: пара тарелок с соленьями, холодный суп из вяленого лошадиного мяса и стакан вина, разбавленный солёной водой. Но Дилфо был настолько голоден, что с остервенением накинулся на блюда, игнорируя мясной суп, не чувствуя их вкуса, и до отвала наелся даже этими скромными кушаньями. Пока он в одиночку уплетал пищу, Тайсвен без остановок болтал о бессмысленных для Дилфо вещах, поглядывая на Ючке, который весь вечер пребывал в своём собственном внутреннем мире в отрыве от реальности. Дилфо и сам слушал болтливого собеседника вполуха, поэтому не мог с уверенностью сказать, о чем именно тот без остановок вещал ему на протяжении всего ужина.

– Как же, однако, приятно встречаться с новыми людьми, особенно, если они столь интересные собеседники, – восторженно объявил Тайсвен, когда одинокая трапеза Дилфо подошла к концу. Мальчик скептически сощурился, заслышав его слова, но спорить не стал, ибо кто его знает, какие собеседники в Иргисе признаются интересными.

– Ючке, а что теперь? – тихо обратился он к юноше, когда Тайсвен поднялся из-за стола. Ючке задумался, подбирая слова, но за него уже ответил вездесущий жрец:

– Как это что, дорогой гость? Тебе и твоему спутнику приготовлена скромная комнатка для ночлега по указаниям господина Бо Лукана. А я имею честь сопровождать вас и проследить за тем, чтобы вы устроились, как подобает.

– Бо Лукан? – Дилфо повернулся к Тайсвену и уточнил: – Это тот мужчина, что привёл нас сюда? Воин в доспехах?

– Да, а что, твой спутник не сообщил, с кем вы имели честь встретиться? – улыбался Тайсвен. – Как это не предусмотрительно с его стороны.

– Нет, но это и не особо важно, – пожал плечами Дилфо, бросая на отрешенного Ючке быстрый взгляд. Юноша абсолютно не скрывал своего холодного пренебрежения к Тайсвену, но тот, похоже, не замечал этого, а если и замечал, то не придавал большого значения и всё также широко улыбался им.

Не видя ничего плохого в том, чтобы согласиться на ночлег в этом странном «доме иланва», Дилфо вопросил:

– Так куда нам идти?

– Сюда, пожалуйста, – любезно указал на дверь Тайсвен.

Дилфо с трудом спустился с высокого стула, и они с Ючке медленно побрели за невысоким мужчиной в длинных шёлковых одеяниях. Шёлк рясы плавно двигался, словно жидкость, и Дилфо ненароком засмотрелся, как черные волны, освещаемые желтоватым светом ламп, переливаются вокруг фигуры Тайсвена. Жрец вёл их по запутанным коридорам с множеством одинаковых дверей куда-то вверх по широким лестницам, провел их мимо уютно потрескивающего камина, а затем остановился возле низенькой черной дверцы, которая сильно отличалась от всех остальных: она была сделана из тёмного гладкого дерева, покрытого серебристыми символами, похожими на мохнатых жуков. Дилфо шёл плечом к плечу с Ючке, а поэтому сразу заметил, как он напрягся.