– Война, – коротко ответил Ючке.

– Ты – воин? – изумился Дилфо. – Но как ты можешь быть воином с таким-то телом? И кстати, куда ты подевал меч?

Дилфо внимательно оглядел абсолютно пустую комнатку, где некуда было запрятать длинное оружие, а затем осмотрел Ючке, который сидел перед ним в простой чистой рубахе, без плаща и без меча за спиной.

– Спрятать, – ответил Ючке.

– Но куда? Здесь нет места для меча. Ты же не отдал его тому мужчине, правда? Это меч Пирта, ты не можешь им распоряжаться, как тебе хочется.

– Ни за что, – только и ответил Ючке.

«Ну и как это понимать? – подумал Дилфо. – Его ордженский так плох, что совсем ничего не ясно. За месяц он не стал говорить лучше. Как же мне с ним разговаривать, если мы друг друга совсем не понимаем?».

– Мы уходим завтра? – решил узнать хоть что-нибудь Дилфо. – Этот твой друг хозяина сбил все планы.

– Сегодня. Уже рассвет.

В комнате не было окон, только небольшая лампа возле двери освещала пространство желтоватым светом, поэтому Дилфо несказанно удивился словам юноши:

– Я проспал так долго? Но сил совсем не прибавилось. Только хуже стало от этого кошмара. Неужели я так и буду, словно ходячий труп? Отвратительно, – он передернулся.

– Много в пути, – согласно кивнул Ючке. – Ты ещё мал, часто уставать, больше, чем я. Я тебя буду нести, так быстрее будет.

Дилфо эта затея совсем не нравилась, но иного выбора у них не было. Месяц, что они потратили на скитание по пустыне между Ордженом и Иргисом, с легкостью можно было бы ужать до недели, если бы Дилфо не приходилось так часто останавливаться на отдых. Благо Ючке удавалось откуда-то брать воду среди раскаленных песков, и они не погибли от жажды из-за неторопливости Дилфо и смогли с трудом, но добраться до жилых городов.

– Надо набрать как можно больше воды, – задумчиво протянул Дилфо. – Не знаю, сколько займёт дорога до Дагании, но наверняка оазисов по пути будет мало, если даже в самом Иргисе все города построены в песке. Твой старый друг, этот Бо Лукан, разрешит нам набрать воды?

Ючке не ответил. Он поднял бледную ладонь вверх, заставляя мальчика помолчать, и к чему-то прислушался.

– Что такое? – встрепенулся Дилфо. – Что случилось?

– Женщина, – презрительно скривился Ючке. Он поднялся на ноги и приблизился к двери.

– Женщина? – Дилфо вскочил с кровати. – Какая женщина?

– Ты – здесь остаться, а я проверить иду, – Ючке открыл дверь и выглянул наружу, то, что он там увидел или услышал, ему явно не понравилось: презрение ещё более явственно проступило на его лице.

– Нет уж! – воспротивился Дилфо. Он подошёл к Ючке и схватил его за запястье. – Хватит бродить повсюду в одиночестве, мне это не нравится. Я не знаю этих людей, они могут сделать всё что угодно с тобой, опасно разделяться. С этого момента я хожу везде за тобой, ясно?

Ючке в смятении скривился, но его явно очень беспокоило то, что происходило за пределами комнаты, поэтому он не стал сильно сопротивляться и позволил мальчику следовать за собой.

– Не встревать, – наставлял он его по дороге. – Я говорить, ты – молчать и слушать.

– Конечно, я буду молчать, – буркнул Дилфо. – Я же не понимаю языка.

Они шли по коридору мимо бесчисленных дверей, нигде не останавливаясь. Как только они свернули в холл, где мирно потрескивали поленья в простеньком камине, до Дилфо донеслись звуки громкого мужского голоса.

– Это Тайсвен? – узнал он недавнего знакомого. – Почему он так кричит?

– Женщина, – повторил Ючке. – Здесь стой, я проверить.

На этот раз Дилфо беспрекословно повиновался. Его испугал надрывный крик Тайсвена, который ещё совсем недавно так обходительно беседовал с ним, так дружелюбно улыбался, несмотря на полное безразличие Ючке. Дилфо недоумевал – что настолько сильно могло вывести человека из себя для того, чтобы он так громогласно ярился.

Ючке бесшумно проследовал в левый коридор, из которого доносились крики, а Дилфо остался возле огня. Мальчик вслушивался в быструю речь Тайсвена, но не мог разобрать и слова в этом потоке гортанной брани. Спустя пару мгновений после того, как Ючке завернул за угол и скрылся в полумраке коридора, звуки ругательств стихли, наступила полная тишина. Но вскоре и она исчезла: на весь дом раздался пронзительный женский крик. Дилфо зажал уши, вопль завис в воздухе и, не прекращаясь, звенел, причиняя боль. Не в силах больше находиться в неведении, Дилфо ринулся со своего места вперёд к источнику звука, но всё же в нерешительности замер перед поворотом в коридор. Прижимая ладони к ушам, он осторожно выглянул из-за угла и в страхе замер – на него с нескрываемой болью и ужасом глядели два огромных синих глаза, полные слёз.

Когда вокруг всё начало рушиться, я отбежал как можно дальше от эпицентра землетрясения или взрыва, – понятия не имею, что это было на самом деле, – и взмолился всем богам, рассыпаясь в искренних благодарностях за их вмешательство. Честное слово, слушать всю эту белиберду, ничего в ней не понимать и чувствовать себя идиотом? Нет, спасибо, – уж лучше пусть всех этих болтунов придавит зеленитовыми глыбами, и я смогу хоть немного вздохнуть и расслабиться, слишком много вокруг меня в последнее время крутится всяких смертных, бессмертных и духовных орудий, и все о чём-то говорят, спорят, кричат. В такие моменты я скучаю по каменному оцепенению: в то счастливое время я являлся единственным собеседником самому себе. Нет, конечно, в бытии камнем есть множество минусов, но плюсы порой перевешивают все отрицательные...

– Ты что, издеваешься, мать твою? Очнись, ты, гребаный придурок, и помоги мне! Чего застрял там?

Эх, жаль Ейрху ничем не придавишь. Маленький, а шума в два раза больше, чем от сурпанского слона.

– Наркю, горги тебя дери! Помоги мне сдвинуть эту долбанную глыбу, чтоб тебя!

– Ладно-ладно, – я устало вздохнул и поплёлся на голос Ейрхы сквозь пыльное марево. Вокруг было темно, но зеленит тускло подсвечивал землю под ногами и облачка зеленоватой пыли, что взметались в воздух и заслоняли обзор. Интересно, как сильно пострадали стены? Будет очень обидно, если мозаика разрушилась, такое редкое место откопал, а мне даже не дали как следует осмотреться.

– Да топай уже быстрее! Тут боги помирают, а он по сторонам оглядывается!

Это ещё кто? Голос знакомый, но так кричать на меня? Кроме Ейрхы раньше никто не позволял себе подобных вольностей. Даже мой господин, от которого я сбежал, как от просванской заразы.

– А ты вообще заткнись! Кто разрешал тебе кричать на него? Тащи, давай, сюда свой зад, Наркю, иначе я попрошу эту богиню, чтобы она… Постой, ты что, видишь его?

– Кого вижу? – крикнул я. – Тут такая темень, я даже ноги свои с трудом различаю, а ещё пылища…

– Да помолчи ты, я не с тобой говорю, – кричал Ейрха. – Ты, смертный, объясни-ка мне, каким образом ты видишь в темноте лучше, чем Наркю?

– Я… Мне не темно, – промямлил что-то невнятное Джун.

– Давайте, вы потом это обсудите, хорошо? – послышался приглушенный голос богини. – Сначала вытащите нас отсюда, дышать нечем.

– Вот видишь, смертный, – ехидничал Ейрха. – Смертным нужно дышать, а ты чего, сломался?

– Так я и дышу, – непринужденно ответ Джун, вернув себе утраченное было самообладание. – Мне пыль не мешает.

Ейрхе лишь бы докопаться до кого, чего пристал к человеку? Видит и дышит себе спокойно, что в этом такого? Устраивает проблему из ничего.

– Так что тут у вас приключилось? – я наконец-то добрался до них, аккуратно перелетев через полукруглые обломки зеленитовых стен. Сквозь пыльную завесу я разглядел двоих, что с кислыми лицами стояли рядом с огромным полукруглым обломком, под которым, должно быть, находились придавленные боги. Джун был весь в крови и грязи, его и без того рваные вещи висели теперь лоскутами, Ейрха же был весь как с иголочки, только немного запылился.