Девушка громко засмеялась, Вач угрюмо молчал.

– Да ладно тебе, чего так посерьёзнел? – она легко похлопала старика по плечу, утешая, но в глазах её плясали насмешливые огоньки. – Кто говорил, что будет легко? Матушка уже неделю как плату на девок подняла, так что и тебя заставит выложить сумму раза в три больше предыдущей. Тут уж ничего не поделаешь, тяжелые времена настали.

Вач задумчиво вгляделся в широкое лицо девушки, отчего ей стало неуютно. Она отняла руку от его плеча и криво улыбнулась.

– С водой в Доме проблем нет? – вдруг спросил Вач. Девушка насторожилась, но всё же ответила:

– Есть, а где ж их сейчас нет, – пожала она плечами. – Реки-то по всему Иргису пересыхают, никого не обойдёт засуха. Жрецы, конечно, помогают, да только разве напоишь такой огромный Дом без реки? А ты сам-то, Вач, от жажды ещё не загнулся, смотрю. Кто ж тебе-то благоприятствует?

Вач не ответил, всё так же задумчиво глядя на девушку.

– Сама-то как, Ирфа? – тихо спросил Вач. – Письма с родины получаешь?

Ирфа едва заметно вздрогнула и рассмеялась:

– Из Орджена-то? Да кто ж мне писать будет, Вач! Совсем у тебя мозги набекрень от старости! – она ещё недолго посмеялась, но под внимательным взглядом Вача притихла и с досадой произнесла:

– Нет сейчас туда хода. Ни туда, ни оттуда. Как реки начали пересыхать, из Орджена вести и пропали. Месяц уж как я от брата писем не получала. Знать не знаю, что там у них делается. А кто пытался пробраться в Орджен, узнать в чём дело, назад уже не возвращался. Вот и боятся люди туда ездить, даже торговцы стороной ордженские земли обходят.

Ирфа нахмурилась, в складке между бровями скопилась пудра, придавая её лицу комичное выражение. Вач хотел было ответить, но из-за занавески выбежала рыжая дородная женщина и прокричала:

– Ирфа! Едут! Пошли скорее!

Заслышав это, Ирфа усмехнулась и снова приняла надменно-презрительный вид. Она подмигнула Вачу и на ходу произнесла:

– Вот тебе и засуха! Работы только больше стало, продохнуть не дают.

Она вслед за рыжеволосой женщиной скрылась за занавеской, и на лестнице резко стало тихо. Вач покачал головой, развернулся и медленно стал спускаться.

***

На улице было шумно. Дети уже вернулись с реки и сейчас толпились возле большой кареты, словно слепленной из золотистого песка, которая остановилась возле парадного входа «Эспера». В карету была впряжена шестерка лошадей с шершавой бурой кожей и пепельными гривами, заплетенными мелкими косичками. Вач спустился со ступенек и приблизился к ораве кричащих детей. Девушки пытались оттащить их от кареты, но те не слушались и продолжали с наивным любопытством таращиться на причудливый транспорт, из которого, однако, никто не выходил.

– А что здесь происходит, Луйф? – спросил старик у черноволосого угрюмого мальчика лет семи, который особняком стоял вдали от толпы.

– Сегодня у жрецов бога Песка Айхрив, – сухо пояснил Луйф, даже не взглянув на Вача, – поэтому они решили это дело отметить в публичном доме. Старая история.

Вач чему-то улыбнулся, подергал седую бороду и с интересом вгляделся в толпу подле кареты. Дети уже понемногу теряли интерес и их ряды начали редеть, пока возле песочной кареты не осталась пара человек. Как только толпа схлынула, дверца кареты распахнулась, и из неё неспешно выбрался высокий молодой мужчина с широкой улыбкой на веснушчатом лице. На нём была простая льняная ряса бурого цвета, а темные каштановые волосы забраны в высокий хвост. Он с галантным видом выпрямился и протянул руку кому-то, скрывающемуся в глубине кареты. Немного погодя из дверцы высунулась тонкая рука, а за ней и её хозяйка: высокая худая женщина, плотно укутанная в одеяние песочного цвета, украшенное золотистыми знаками, так, что видны были только ясные глаза цвета ранней листвы.

Вач нахмурился и слегка сощурился, провожая взглядом высокую женщину и её излишне счастливого спутника. Навстречу гостям вышли все девушки Дома, а во главе их стоял Гвенг, мускулистый мужчина средних лет, слегка поддатый, но готовый услужить по высшему разряду.

Старик пробежался глазами по лицам девушек, но не найдя ту, кого искал, обратился к Луйфу, который всё с тем же печально-серьёзным видом стоял подле Вача:

– А где Сюльри? Разве она не пошла на реку за вами?

Луйф поднял на старика свои сонные янтарные глаза и с недоумением произнёс:

– Не понимаю, что ты имеешь в виду. Я ждал Сюльри почти час, но так как она не соизволила прийти за нами, я сам привёл детей обратно.

Вач разом посуровел.

– Но куда она могла пойти? Сюльри направилась к вам, я уверен в этом, – с сомнением произнёс он.

Луйф нахмурился и задумчиво протянул:

– Она не могла потеряться по дороге, да и работу раньше никогда не бросала. Значит, либо Сюльри сбежала, либо с ней что-то случилось.

Толпа встречающих разразилась громкими радостными криками, Вач вздрогнул и обратил свой взор на группку девушек, которые в эту минуту протягивали к женщине в роскошном одеянии жрицы свои руки и зазывно призывали её войти в Дом. Улыбчивый мужчина, который сопровождал жрицу, взял свою спутницу под руку и под громкое улюлюканье ввёл её в Дом. Толпа хлынула за ними, унося с собой весёлые выкрики.

– Ох уж этот Айхрив, – покачал головой Луйф. – Да и девушки хороши, носятся вокруг этой жрицы, будто не знают, что одна из них завтра может не проснуться. Сегодня вообще на улицы лучше не выходить, иначе может статься, что домой ты уже не вернешься.

Вач задрожал всем телом и странно посмотрел на мальчика.

– Что ты на меня так смотришь? – недовольно буркнул Луйф. – Идём. Если не поспешим, Сюльри мы можем больше не увидеть. Кто знает, сколько жрецов сейчас бродит по улицам в поисках жертвы.

– Что ты такое говоришь? – Вач с беспокойством поглядел на пустую улицу за воротами, в надежде заметить знакомую светлую головку. – Да разве ж они могут в такое время. Прошёл всего месяц с тех пор, как… – старик замялся, вспомнил о чём-то и умолк, искоса поглядывая на мальчишку.

– Ты про Жатву? – с пониманием кивнул Луйф. Вач с изумлением воззрился на мальчика, но тот не обратил на это внимания и с безразличием продолжил: – Жатва в Орджене, а Айхрив никто не отменял. В Иргисе свои порядки, не стоит забывать об этом. Вон, в Доме все это прекрасно понимают. Видел, как Гвенг старался перед этой жрицей? Все уже давно привыкли, вот и ты не будь таким наивным.

Луйф, макушка которого едва доходила Вачу до пупка, многозначительно посмотрел на старика и вышел за ворота, семеня короткими ногами.

– Так ты идёшь или нет? – выкрикнул Луйф, заметив, что старик даже не шелохнулся. Вач очнулся, устало провёл сморщенной ладонью по лицу и двинулся вслед за мальчиком, хромая на правую ногу.

Когда Варич объяснил мне, как обстоит дело, я еле сдержался от ругани. Ну что за херня! Почему я должен, как мамка, таскаться за Наркю, словно мне самому заняться нечем?! Если этот идиот не в силах выполнить задание сам, то пусть и дальше гниёт в этих подземельях, он это заслужил.

В последнее время из-за неформального роспуска нашей шайки, я чувствую себя бесплатной и безотказной рабочей силой на побегушках у Варича. Если бы Наркю не был таким тупым, то я бы давно избавился от тяжкого бремени последнего из присоединившихся к шайке, ведь сейчас-то я не последний! Я пред-пос-лед-ний! И я не виноват, что на Наркю совершенно нельзя положиться.

И вот теперь я, великий полководец племени Бокко из северных земель Фу-Хо-Га, трясусь в треклятой повозке по землям Мёртвых великанов, где некогда находилось Горантги – величественное государство портанцев, потомков великанов, живущих на их территории, но при этом практически ничего общего с ними не имеющих. Один из таких «великанов» сейчас правил моей повозкой: высокий, метра три, долговязый и худой как палка, короткие огненно-рыжие волосы торчат во все стороны, как на голове, так и из подмышек, из одежды на нём было только подобие черной простыни, которая была накинута на причинное место. Голая оливкового цвета спина «великана» была усыпана тонкими черными прожилками, благодаря чему он был похож на старый болотный камень. Короче говоря, выглядел он, как древность, которую насильно достали из забытых уголков мировой истории.