– Иланва, – с презрением произнёс Ючке, не отрывая глаз от твари, которая в этот момент присела на корточки и придвинула свою морду ближе к девушке. Она дрожала всем телом и отводила взгляд, стараясь не встречаться с белесыми глазами твари с черными точками зрачков.

– Так ты этих чудищ имел в виду, когда говорил, что с ними лучше не встречаться? – уточнил Дилфо. Он внимательно вгляделся в лицо девушки и узнал в ней недавнюю знакомую с рынка. Но заметив, что та почти покорно ждёт, когда тварь приступит к запланированному, удивленно спросил: – Почему эта девчонка не двигается? Пара метров до улицы, ещё можно встать и бежать. Почему она даже не кричит?

– Почему – слишком много, – бросил Ючке. Дилфо оторвался от зрелища в проулке и перевёл взгляд на юношу. Ючке застыл в странной позе: ноги его твердо и уверенно стояли на земле, но вот руки дрожали и порывались назад, к спине, будто в судорогах, но всякий раз, как его ладонь собиралась схватить нечто, Ючке одергивал её и возвращал обратно, однако ситуация снова и снова повторялась.

– Ты хочешь помочь? – нахмурился Дилфо. – Так чего ты ждёшь? У тебя же меч, пусти его в ход, убей эту тварь! – мальчик вцепился в ладонь Ючке, но его руки соскользнули и схватили воздух.

Ючке не ответил на призыв Дилфо. Он лишь глубоко вздохнул, и дрожь в его теле унялась. Юноша перевёл свой взгляд на Дилфо и спокойно произнёс:

– Нет вмешиваться. Будет здесь иланва. Нет спрятаться.

– Да кто такие эти твои иланва? – разъярился Дилфо. – Ты же видишь, что сейчас эта тварь сожрёт девчонку или чего хуже. Тебе же нравится спасать всяких убогих, так в чём же дело – вперёд! Или ты можешь помогать только тем, кто тебе нравится, а остальные пусть подыхают?

Ючке, сверкнув лиловыми глазами, сжал губы в тонкую линию, словно ему влепили пощечину. Он ещё раз бросил взгляд в проулок. Тварь схватила девушку за правую руку и поднесла её к морде. Девушка дрожала всем телом, отворачивалась, но не сопротивлялась, пока тварь крепко держала её за предплечье и открывала пасть, однако, когда желтые зубы сомкнулись на плече девушки, она истошно завопила на всю улицу от боли. Дилфо вздрогнул, он весь оцепенел и не мог отвести глаз от белой шерсти на морде твари, которая окрасилась багровым. Девушка кричала, но прохожие всё также шли по своим делам, на их лицах не дрогнул ни один мускул, а те, кто выглядывал из окон, заслышав шум с улицы, звонко захлопнули ставни и скрылись в домах.

– Ючке! Да что происходит? – Дилфо с трудом оторвал взгляд от зубов твари, которые с громким чавканьем перемалывали плечевую кость девушки, и взглянул прямо в лицо Ючке. Тот бессмысленным взором смотрел на мальчика в ответ, находясь где-то далеко за пределами бедняцкого квартала Эфриса.

Дилфо пытался встряхнуть юношу, но его тело не двигалось с места, будто весило тонны. Оставив попытки добиться от Ючке какого бы то ни было отклика, Дилфо глубоко вздохнул и резко завёл руку за спину Ючке, под плащ, туда, где торчала рукоять позаимствованного у Пирта меча. Юноша очнулся и перехватил руку Дилфо.

– Нет сказал я, – с угрозой проговорил Ючке. – Нет ты, нет я – это нет наши заботы. Идём.

Ючке без лишних слов развернулся, крепко схватил Дилфо за руку и потащил его дальше, вниз по улице. Мальчик на мгновение засомневался. Он бросил последний взгляд в проулок. Тварь закончила пережёвывать правую руку девушки и вцепилась длинными тонкими человеческими пальцами с острыми когтями в её правое бедро. Девушка была без сознания, её голова свесилась на грудь, испачканную рвотой, из плеча струилась кровь, а лицо с каждым мгновением бледнело всё сильней. Дилфо затошнило, в его носу стоял терпкий запах крови и паленого мяса. Голова закружилась, перед глазами поплыло и ему показалось, что эта девушка смотрит на него с укором голубыми глазами его погибшей сестры.

***

Они шли медленно, почти прогулочным шагом. Ючке вёл Дилфо за руку, а он, не сопротивляясь, шёл за юношей, словно безвольная овца.

Дилфо чувствовал себя ужасно: голова болела, желудок скрутило от голода, дышать было трудно, тело одеревенело, а перед глазами стояла окровавленная девушка в лапах звероголовой твари. Мальчик пытался припомнить страшилки, которыми его иногда пугала бабушка, но ни в одной из них она не упоминала о чудовищах с телом человека и головой зверя. И Пирт никогда ничего не говорил о них.

Дилфо криво усмехнулся: «Вот же дурак! Не хотел мне ничего рассказывать, чтобы защитить, а в итоге из-за его трусости, я теперь на каждом шагу могу помереть. Ну ничего, пусть моя дальнейшая жизнь и смерть будут на его совести». Эта мысль его успокоила, и он облегченно вздохнул.

Дилфо сжал ладонь Ючке и остановился. Юноша повернулся к нему. Мальчик заметил, что лицо Ючке вернуло себе привычное безразличное выражение, а потому Дилфо успокоился окончательно.

– И куда мы теперь пойдём? – с энтузиазмом спросил Дилфо. – Будем и дальше бродить по Иргису или посетим Фу-Хо-Га? А может, двинем в Холгой? Или сразу направимся в Великий лес? Ха, почему бы и нет!

Ючке слегка нахмурился, заслышав бодрый голос мальчика, но ничего на это не сказал и лишь сухо бросил:

– Идём вперёд. В земли Дагании.

Услышав это, Дилфо на мгновение опешил, и по его усталому лицу прошла судорога. Он криво усмехался, когда спрашивал:

– Дагания? Для чего нам идти туда? Хочешь встретиться со своей семьёй, да? Значит, ты врал, когда говорил, что сирота?

– Я нет никогда говорил тебе так, что сирота, – покачал головой Ючке.

– Так у тебя есть семья или нет? – разозлился Дилфо. Ючке молча смотрел на него, чего-то выжидая. Мальчик сжал ладони в кулаки и с затаенной злобой произнёс: – Мы с тобой уже столько времени в пути, а я так и не могу понять, куда ты меня тащишь. Твердишь о каких-то иланва, спасаешь только тех, кого захочешь, а других оставляешь на растерзание тварям. Что ты за человек такой? Откуда ты вообще взялся в моей жизни?

– Нет спасти всех. Невозможно, – только и ответил Ючке, с безразличием глядя на гнев мальчика.

– Будто бы я этого не знаю, – тихо проворчал Дилфо. – Если бы не знал, сам бы полез тогда в драку, пускай бы и погиб понапрасну. Может, я и струсил сейчас, но помирать вот так просто, зная, что не поможешь – не желаю. Я ещё слишком слаб, чтобы умирать.

Ючке как-то странно посмотрел на мальчика, а затем рассмеялся. Дилфо уже был знаком этот звук – булькающий шелест, совершенно непохожий на смех нормального человека. Дилфо, сам не зная отчего, рассмеялся в ответ, он хохотал от всего сердца, задыхаясь от рези в лёгких, но продолжал смеяться сквозь боль и усталость. С каждым смешком ему становилось легче, но плечи его пригибались всё ниже, прогибаясь под тяжестью принятого им ранее решения.

– Прав ты, – сказал Ючке, отсмеявшись. – Умереть чтобы, стать надо сильным. Получит тогда душа второй шанс. Получишь тогда ты лекарство от болезни своей.

Дилфо, задыхаясь от очередного приступа, нахмурился, потому что ничего не понял. Но та значительность, с которой Ючке произнёс эти слова, показалась Дилфо необычной, и он решил запомнить корявые фразы юноши, чтобы потом, когда станет старше, вернуться к ним и, наконец, понять, что за человек его спаситель, который ведёт его на верную гибель.

Несмотря на то, что Ейрха был худым и женоподобным, весил он, как сурпанский слон.

И как только такое маленькое тельце фантома может быть таким тяжёлым?

– Эй, Ей! Может, всё-таки пешком? – прокричал я. Ветер дул, развевая мои длинные волосы, и я чувствовал, как Ейрха плевался, когда они попадали ему в лицо.

– Ещё чего! Я не для того тащился в такую даль целый месяц, чтобы потом столько же тащиться обратно! – громко выкрикнул Ейрха мне в ухо. – Нам надо действовать быстро, кто знает, когда Жатва закончится.

– Но ты слишком тяжелый! Слишком много сил тратится на поддержание двух тел в небе, – жаловался я, перекрикивая ветер. Ещё бы они не тратились, когда я в последний раз получал энергию извне? Лет сорок назад, наверное, во время последней Жатвы. С тех пор я довольствовался толикой духовной силы, которую черпал из окружающего мира, но разве она может сравниться с энергией живого тела, находящегося при смерти? Конечно, нет. Но Ейрхе было плевать на то, сколько сил у меня осталось. Ему бы только командовать и строить из себя персону исключительной важности. Сорок лет его не видел, а он всё тот же.