Она резко повернула голову и впилась взглядом в Байзена, а тот не решился посмотреть на девушку в ответ, продолжая следить за плясками сумрака.

– Зубы мне заговариваешь, да? – прошипела Сюльри, сжимая ладони в кулаки. – С чего тебе вдруг о моей безопасности беспокоиться? Сам же на меня напал, чего теперь-то из себя героя-спасителя строишь?

Байзен наконец оторвал взгляд от окна и спокойно посмотрел на Сюльри, девушка вздрогнула от его неотрывного взора, в котором нельзя было разглядеть ни намека на враждебность, лишь бесконечную усталость и тяжесть, что скрывалась на дне бездонной черной ямы.

– Я виноват в случившемся, поэтому и принёс тебя сюда. Теперь я должен искупить свою вину, – размеренно произнес Байзен, но при этом его бледное лицо покрылось легким розоватым румянцем.

Сюльри усмехнулась его словам и со смехом произнесла:

– То есть не давать мне открыть окно и впустить эту черную штуку внутрь – искупление вины? И сколько ты так за мной таскаться будешь, спаситель?

– Столько, сколько потребуется, – невозмутимо произнес Байзен, глядя прямо в синие глаза Сюльри. От такой откровенности девушка растерялась и тут же отреагировала в свойственной ей манере:

– Ещё чего! Думаешь, я тебе позволю? Ага, размечтался! Что в мире творится, ужас что такое! Ни дня без скандала, продыху не дают!

Она продолжала браниться, не глядя на Байзена, а тот смотрел на неё неотрывно, и его бледные тонкие губы тронула легкая тень улыбки.

***

Тайсвен возник перед Бо Луканом в его временном пристанище, кабинете, который Ха Яркел выделил солнечному богу, пока тот гостил у него. Бо Лукан сидел в кресле, которое он приставил к окну, и задумчиво взирал на мрак за стеклом.

– Господин, в Храме незнакомец, которого подослали следить, – Тайсвен глубоко поклонился и, не поднимая головы, продолжил: – Священное орудие, прибывшее вместе с ордженским мальчиком, сейчас сдерживает его, но этот юнец посмел обнажить меч в Храме, поэтому советую вам разобраться с этим как можно скорее вместо моего господина.

Бо Лукан даже не повернулся к жрецу. Он продолжал глядеть на сгустки Мглы, которые клубились за окном, нагревая стекло. Тайсвен, не дождавшись ответа, поднял голову и вопросил:

– Господин? Дело не терпит отлагательств. Поэтому…

– Юнец посмел обнажить меч в Храме… – мягко усмехнулся Бо Лукан. – Он никогда не отличался терпением и покорностью, подстать своему хозяину. А что мальчик? Как он отреагировал на буйство своего юного друга?

Бо Лукан обернулся к Тайсвену, его глаза сверкнули золотом в полумраке кабинета, освещаемого теплым светом желтоватых ламп.

– Но, господин, сейчас нет времени обсуждать…

– Не беспокойся, – поднял руку Бо Лукан, прерывая жреца. – Времени у нас предостаточно, Мгла не даст нам покинуть Храм, а моя сила не даст ей проникнуть внутрь. Мы не сможем выбраться, пока мой отец и братья не разберутся с Мглой снаружи. Так что, присядь, Тайсвен, я хочу знать всё о мальчике и девушке, которые так неожиданно посетили скромную обитель Ха Яркела. Поведай мне, Тайсвен, о своих планах.

Жрец с удивлением уставился на солнечного бога и не спешил удовлетворить его просьбу.

– Но, разве эта Мгла настоящая? – вопросил он, бросая быстрый взгляд на черные вихри за окном. – Я слышал о Черной Мгле, о её свойствах, их хорошо описал в своём трактате Бо Илхюз, но там было сказано, что истинная Мгла была утрачена во время сражения с великанами тысячи лет назад. То, что мы видим сейчас – всего лишь фарс, напущенный Лунным пантеоном. Разве нет?

Бо Лукан, неожиданно для Тайсвена, громко рассмеялся. Его по-мальчишески звонкий смех заполнил кабинет птичьим песнопением и шелестом листьев.

– Трактат Бо Илхюза? – переспросил Бо Лукан, отсмеявшись. – Не знал, что его писание всё ещё в ходу в мире смертных. Кто бы мог подумать.

– Господин, – обратился к богу Тайсвен, теряя суть разговора, – что вы хотите этим сказать?

Бо Лукан, достав из-за пазухи белый мешочек, с улыбкой произнес:

– Запомни на будущее, Тайсвен – мой младший брат хорош в двух вещах: в обмане и развлечениях. И он не гнушается обводить вокруг пальца своих дорогих братьев, чтобы потешить собственную персону. Я бы не стал доверять тому, что он пишет в своих трактатах, ибо бог Иллюзий – не самый достоверный источник.

– Я всё ещё не понимаю, – честно ответил Тайсвен. Тогда Бо Лукан протянул ему маленький мешочек из простой белой ткани, который жрец неосознанно принял.

– Взгляни, какую загадку мне на этот раз загадал мой дорогой брат, – мягко произнёс Бо Лукан, но его золотые глаза колко сверкнули. – Я начинаю терять те нити, за которые стоит дернуть, чтобы найти ответ. Мгла, странное поведение отца, а теперь ещё и это. Может быть, в одном из трактатов Бо Илхюза было сказано, где искать решения его загадок? Что скажешь, Тайсвен?

Жрец не нашёлся с ответом. Он осторожно развязал шелковую ленту, стягивающую ткань, и раскрыл мешочек. Заглянув внутрь, Тайсвен чуть не выронил его из рук.

– Это… – нерешительно начал он.

– Верно, – кивнул Бо Лукан. – Всё именно так, как ты видишь. На этот раз – это не иллюзия.

Тайсвен дрожащей рукой оттянул белую ткань, чтобы рассмотреть получше, но сколько бы он ни смотрел, картинка не менялась – из недр мешочка на него всё также пристально глядел глаз с золотистой радужкой.

Арахсы с настороженным испугом взирали с ветвей на тройку богов, что передвигались по широкой лесной тропе, которая нежно-багряной лентой вилась между высокими толстыми стволами деревьев с гладкой белой корой, увенчанными нежно-розовой лиственной кроной. В Лесу Заблудших душ было тихо: ни легкого ветерка, ни пения птиц – лишь размеренная поступь богини Огня, её сына и тяжелые шаги гигантского птицескорпиона, в седле которого с удобством устроился Бо Юлун – старший сын Бо Юкана, Верховного бога Солнца. Они шли неторопливо, Бо Гэллан с презрением оглядывался назад и всякий раз, как взгляд золотых глаз натыкался на мохнатое белое тельце, мелькнувшее в ветвях, рука бога порывалась за спину, где висело пока ещё неотозванное золотое копье с наконечником из радужного кристалла, чьи разноцветные отблески разгоняли легкий полумрак Леса. Эн Гала, которая вновь успела сменить свой огненный наряд на облегающий оранжевый комбинезон из сгустков пламени, шагала по правую руку от мужа и задумчиво хмурилась, она давно хотела задать Бо Юлуну парочку вопросов, но его восторженно-задумчивый вид сбивал богиню Огня с толку.

«Он радостен или зол? – недоумевала она про себя. – Если я сейчас возмущенно попрошу его дать объяснения, он рассердится или как обычно проигнорирует мою вспышку гнева? А если и рассердится, то, что станет тому причиной? Слишком уж он спокоен, не к добру это».

Бо Гэллан, хоть и не высказывал свои опасения вслух, но мысленно был согласен с мнением матери: отец притих, значит, дело нечисто. Бо Гэллан настороженно поглядывал на Бо Юлуна, который в этот момент начал что-то тихо напевать себе под нос, а ему вторя, звонко защебетал Дохун.

«Подозрительно, – думал Бо Гэллан. – Отец сказал, что двойник Бо Илхюза подсказал ему искать кого-то в сердце Леса, но сколько бы не вспоминал, не могу найти ни единого намека на скрытое сообщение, которое содержалось бы в их разговоре. Отец не из тех богов, которые ведутся на ложные следы и тропы, так что же такого сказал Бо Илхюз, раз отец находится в таком приподнятом настроении?»

Тем же вопросом задавалась и Эн Гала, которая сгорала от любопытства и нетерпения, она не привыкла, чтобы муж так долго молчал, ведь его любимым занятием, помимо сражений, было нытье, и Бо Юлун редко надолго отказывался от обоих увлечений сразу. Единственным исключением из тысячелетнего правила являлись те мгновения затишья, когда Бо Юлун, предвкушая отличную битву, становился спокойно-одухотворенным, чтобы сберечь как можно больше духовных сил для соперника, но…