Дилфо поднял свои карие глаза на юношу и с болью произнёс:

– Почему я всё ещё жив? Я так устал, Ючке. Почему ты цепляешься за меня, почему продолжаешь тянуть меня, заставляя жить дальше? Зачем мне жить дальше? Какой в этом смысл?

Он глубоко вздохнул, выговорив всё, что накопилось в душе, и в изнеможении упал. Ючке легко подхватил его под руки, наклонился над мальчиком и тихо произнёс:

– Смысла нет в жизни, смысла нет в смерти, в тебе его нет тоже. Незачем спрашивать. Живи, чтобы излечиться. Так, как никогда я больше не излечусь. Пока надежда на излечение есть – живи и спокойно умри, когда оно придёт. Тогда твоя смерть смысл будет иметь. Тогда жизнь начнётся. Тогда ты нет больше бояться и страдать. Кошмар этот станет явью, только ждать. Ты должен стать сильным, чтобы Илоарва тебя нет поглотила. Твоя душа – есть надежда на спокойную смерть.

Дилфо устало усмехнулся, глядя в бескровное лицо Ючке:

– Ну, конечно. Мог бы и сам догадаться, к чему это приведёт. Ючке, знаешь, я опять ничего не понял, впрочем, как и всегда, но это и неважно. Мы оставим эту девушку здесь? – неожиданно вопросил он, отрешенно размышляя о чём-то. Ючке еле заметно сощурился и холодно произнёс:

– Женщина нет должна быть в доме иланва. Теперь она их. Грязь теперь на их руках.

– Грязь? – не понял Дилфо. – О какой грязи ты постоянно говоришь? Ты про кровь, что она оставила на полу? С каких пор ты такой брезгливый? Ты же ухаживал за мной, давно должен был привыкнуть к грязи.

Юноша покачал головой и также холодно ответил:

– Богов осквернила грязь. Дом иланва – их дом. Женщина не должна быть там, где должен быть мужчина. Дом иланва – место, где нет место грязи, которую несут те, кто запреты нарушает.

– Храм, это место называется храм, – раздраженно пояснил Дилфо, отстраняясь от юноши. – Не знаю, о каких ты запретах говоришь, но удивительно то, что мы своим присутствием ни одного из них не нарушили. Тебе не кажется это странным?

Но не дождавшись ответа, Дилфо сухо спросил, переходя к насущным вопросам:

– Когда мы уходим?

– Сейчас. Времени нет на ожидания, – Ючке поднялся и, крепко схватив Дилфо за руку, потащил его куда-то. Мальчик настолько растерялся от его внезапной резвости, что не успел воспротивиться.

– А как же меч? – вспомнил Дилфо, когда они уже спускались по широкой сумрачной лестнице. – Нужно забрать его, нельзя его оставлять этим людям. Это меч Пирта, забери его.

Дилфо остановился и с силой потянул Ючке назад, но рука юноши словно удлинилась в размере, и он ни на миг не остановился, продолжая тянуть мальчика вперёд.

– Он со мной, – только и ответил Ючке. Он непреклонно шёл, не останавливаясь, по полутёмным коридорам вдоль бесконечных дверей, Дилфо едва поспевал за ним.

«Опять он делает всё, что хочет, думает, что я не понимаю. Он ведь бежит от чего-то, да? Думает, что мне ничего объяснять не надо. Правильно, зачем? Я слишком глуп, чтобы понять, – мысленно посетовал Дилфо. – И эта девушка… Почему Ючке так смотрел на неё? Только из-за того, что она нарушила какой-то запрет? Но с каких пор Ючке стал таким правильным? Он ведь не раз воровал для меня еду и воду, пока я не сказал ему перестать. А теперь ему вдруг стали важны законы… Всё так странно, почему я один ничего не понимаю? Как же это надоело».

Дилфо бросил недовольный взгляд на спину Ючке.

«Меч с собой, как же! – мысленно усмехнулся он. – Опять соврал. Не в карман же он его положил. А позже, когда мы сбежим отсюда, на мой вопрос: где меч, – ответит, что его похитили боги, даже не сомневаюсь».

И пяти минут не прошло, как они оказались в уютном дворике Храма, через который совсем недавно их провёл Бо Лукан. На улице было тихо и спокойно. Рассвет мирно занимался на горизонте, птицы сонно щебетали в ветвях кривых деревьев без листьев, плеск воды в пруду возвещал о пробуждении золотистых рыб, которые извивались в пляске, прося угощений. Было так уютно, что Дилфо, вздохнув полной грудью свежего сладковатого воздуха, неосознанно улыбнулся. Но поймав себя на глупой улыбке, тут же стёр её, как назойливую иллюзию.

– Ючке, – вспомнил Дилфо, когда они спустились по ступеням на тропинку, – надо набрать воды и хоть каких-то припасов, пока мы не вошли в пустыню. Кто знает, когда нам ещё удастся нарваться на твоих «знакомых».

Но юноша ему не ответил. Он резко застыл посреди дороги, задрав голову к небу.

– Ючке? Что-то не так?

Дилфо проследил за его взглядом: на розоватом небе, на горизонте, чернела тонкая полоска, она медленно росла, подбираясь к красноватому солнцу.

– Что это? – изумленно воскликнул Дилфо. – Впервые вижу нечто подобное. Какая-то тень или что-то вроде того. Ючке, это…

– Плохо, – сжав зубы, выдавил юноша. – Здесь придётся остаться. Нет хода на восток.

Ючке тихо выругался на неизвестном Дилфо наречии. Дилфо внимательно вгляделся в чёрную полоску, которая в это мгновения слегка коснулась края солнца, не думая останавливаться.

– Это из-за этой штуки? – вопросил Дилфо. – Но что это такое?

– Война, – бросил Ючке, нахмурив тонкие брови.

Дилфо вздрогнул в изумлении и не сразу решился спросить:

– Война? То же, что и в Орджене?

– Нет, – покачал головой Ючке. Он крепко схватил Дилфо за руку и потащил его обратно в Храм. – Скорее надо идти. Илоарва скоро будет здесь, ты умрешь, если вздох сделать.

Дилфо в страхе притих, не решаясь задавать вопросы, ответы на которые он не готов был получить.

«В этом мире всё хочет меня убить», – пронеслось в его голове, пока они поднимались по ступеням.

Ючке придержал Дилфо входную дверь, косясь на черную пелену, которая теперь доходила до середины солнца. Тьма поглощала небо, забирая солнечный свет, и на землю опустились длинные тени.

Прежде чем войти, Дилфо бросил взгляд на Храм и внутренне похолодел: из открытого окна второго этажа на него, улыбаясь, смотрел Бо Лукан.

Нет, ну вы только послушайте этого господина! Ему, видите ли, нужен лук, духовное орудие, и он решил, что мы, свободные и никому не подчиняющиеся духи, с лёгкостью согласимся стать его временным оружием. Ага, конечно. Ейрха ни за что не даст своего согласие на подобное, он ценит свою свободу намного сильнее, чем я, существо, которое сбежало от своего собственного хозяина, когда его приказы перешли проведенную мной черту. Ейрха никого не принимает за своего хозяина и живёт по своим законам, ему не указ ни Варич, ни боги, ни кто-либо иной существующий в этом мире. Ейрха – волк-одиночка, он с ехидной усмешкой на устах отклонит этот приказ, завуалированный под просьбу, и тогда этот господин поймёт, что и у духовных орудий есть принципы, с которыми следует считаться.

Я с лёгкой улыбкой повернулся к Ейрхе, ожидая от него очередную остроту в ответ на божественную наглость, но застал нечто, совершенно несвойственное и неподходящее этому женоподобному варвару. Ейрха уже материализовался, он скрестил тонкие руки на груди и с самым серьёзным выражением лица кивнул господину-богу:

– Я согласен, но только и у меня есть свои условия.

Чего?! Что сказал этот заносчивый горделивый остряк? На что он там согласен? Мне не послышалось?

Я с изумлением уставился на Ейрху, не найдя слов, чтобы выразить своё удивление, но не я один пребывал в неописуемом замешательстве: краем глаза я заметил, как бывший хозяин Ейрхы округлил глаза, нахмурив брови и кособоко усмехаясь одними только уголками губ. Но и он ничего не стал говорить, а лишь только молча и внимательно слушал условия Ейрхы, которые даже мне показались несколько, да что там несколько, – чересчур нахальными.

– Во-первых, – он загнул тонкий длинный палец, – вы предоставляете мне полную свободу действий, никакого подавления и прочих ваших уничижительных штучек. Я сам буду решать, в каких случаях следует применять силу, а в каких поостеречься и выждать подходящего момента. Во-вторых, я не трачу ни капли своей энергии, только вашу. Я стану проводником, но не более.