«Что же это могло быть?» — не переставал всплывать в голове парня один и тот же вопрос.

Он сидел под посаженным недалеко от деревни древом, одиноко стоящим маленьким белым островком, посреди моря шумящего вокруг леса. Листва дерева имела серебристый цвет, а белоснежный ствол сиял в свете звёзд, озаряя всё вокруг мягким, ровным светом. Белянка — так называлось это дерево. Встретить его в этих лесах было сложнее, чем найти пьяницу в монастыре. И всё же оно было здесь, а Адам сидел под ним. Внук сидел под деревом, которое посадил его дед на могиле его матери.

«Как? Как она это сделала? — крутилось в его голове. — Она что-то говорила,… Но что?…Чёрт!… Ничего не помню.… Что же это было?… Что…это…было?»

— Адам, прости, ты занят? — вывел его из раздумий знакомый голос.

Парень вздрогнул, словно выйдя из транса, и только сейчас заметил стоявшую неподалёку девушку.

— Извини, что отвлекаю, просто мне нужно было с тобой поговорить, а староста Велес сказал, что ты здесь,… но если сейчас неподходящий момент, то я могу уйти.

— Нет-нет-нет. Всё нормально. — Он рукой пригласил её присесть. — Сегодня столько всего произошло. Мне нужно было побыть одному и подумать.

— Ты в порядке? — Таня опустилась на траву рядом с ним.

— Да. В полном. Правда, до сих пор не могу привыкнуть к факту, что у меня есть дедушка.

— Кстати об этом. Он просил кое-что тебе передать. — Она достала из кармана медальон и протянула его Адаму. — Велес сказал, что амулет твой по праву.

- Спасибо. — Юноша бережно взял вещицу из рук Татьяны. — Мне было бы жаль его потерять. Это всё, что напоминает мне о матери. Когда она ушла, мне было всего три года. За столько лет я почти забыл её лицо. Зато отлично помню голос. И этот медальон. Странно, правда?

— Вовсе нет, — покачала головой девушка. — Я тоже плохо помню своих родителей. Они погибли, когда я была совсем маленькой. Единственное, что у меня осталось в память о них — фамильное кольцо. Порой, когда мне бывает грустно или плохо, я смотрю на него, и чувствую, что мама с папой где-то рядом.

Повисла неловкая пауза. Оба молчали, не зная, как продолжить разговор.

— Так зачем вы меня искали?

— Я… я просто хотела убедиться, что с тобой всё хорошо. А ещё… попросить об одной услуге.

Адам вопросительно вскинул бровь.

— Пожалуйста, перестань обращаться ко мне «леди». Таня. Просто Таня.

— Что же, — парень улыбнулся, — думаю, что мог бы исполнить эту просьбу, если в обмен вы ответите на один вопрос. — Он перестал улыбаться. — Расскажите, что произошло после того, как я обратился.

- Прости, я не понимаю…

— Как вы меня вернули? — Адам поднял глаза на удивлённую девушку. — Мне, лучше, чем кому-либо другому известно, что ликантропы в обличие зверя почти безумны. Обычный человек никогда не сможет остановить их в одиночку, но вам это удалось. Я не помню того, что происходило, но готов поклясться, что всё время слышал голос. Ваш голос. Вы что-то сказали,… и это заставило меня вернуться. Что это было?

— Я… просто просила тебя остановиться.

— И всё? Вы уверены?

— Не помню. Мне… мне было страшно, — неумело соврала Татьяна.

— Ясно. — Юноша хмыкнул, видя, что девушка отвела глаза, и поднялся с земли. — Что ж, тогда прошу простить, но мне пора. И кстати, насчёт вашей просьбы, леди Татьяна, не думаю, что нам стоит переходить на столь близкое общение, учитывая мою репутацию. Всего доброго! — Он направился прочь, даже не обернувшись.

- Адам, постой! — бросилась следом Таня, перегородив ему путь. — Ты всё не так понял!

— Разве? А по-моему тут всё предельно ясно. Вы просто не хотите помочь, так?

— Неправда! Я хочу, но это…сложно. Пожалуйста, пойми!

— Сложно?! — Уже почти перешёл на крик парень. — Да вы хоть знаете, что означает это слово? Сложно — это когда понимаешь, что твоя мать пожертвовала жизнью, начав сходить с ума от нестерпимого голода, чтобы уберечь от этого тебя. Сложно — это просыпаться каждый день и первым делом проверять на месте ли медальон, удерживающий тебя от того, чтобы превратиться в безумного зверя. Сложно — это сторониться людей, которые тебе нравятся, только затем, чтобы случайно не причинить им вред. Мне всю жизнь казалось, что спасения нет, пока вы не смогли вернуть меня. Вернуть оттуда, откуда ещё никто не возвращался! Как?! Как вы это сделали?!

— Адам, я…

— Что вы сказали?! Ответьте! Что это было?!

Таня замолчала и в следующий миг поднялась на цыпочки и поцеловала его, обвив руками шею.

— Люблю! — прошептала она, отстранившись. — Я сказала, что люблю тебя и попросила вернуться ко мне! И ты меня услышал! — Девушка отступила на шаг, не сводя глаз с Вельмора. — Это ведь ты защищал меня, всё это время, так? Не знаю как, но я чувствую, что это был ты. Мне хотелось сделать хоть что-то, чтобы помочь тебе. Я не умею колдовать, и лекарства от ликантропии у меня нет, но я всё равно буду любить тебя, даже если ты сам считаешь себя монстром.

Она замолчала, глядя прямо на Адама. Тот стоял, не в силах произнести хоть слово. Он ожидал не этого. Снисходительной жалости, насмешки, гнева, — да чего угодно, но только не этого.

Видя замешательство парня, Таня даже улыбнулась. — Теперь ты понимаешь, насколько это сложно сказать? Если честно, произнести такое, обращаясь к огромному кровожадному чудовищу, проще, чем стоя перед человеком, которого любишь. Извини, если разочаровала. Мне пора.

Она уже развернулась и собралась уходить, когда Адам догнал её и, не дав опомниться, развернул и прижал к себе так крепко, как только мог.

— Ты что делаешь?! — только и успела пролепетать Таня, прежде чем он оборвал её поцелуем.

— Не знаю! — негромко ответил парень, когда через минуту, они отстранились друг от друга. — Я всегда искал во всём смысл. Но сейчас его нет! Сейчас, мне просто хочется, быть здесь с тобой. Невероятно, да? Просто магия какая-то!

— Нет, — Таня улыбнулась, смотря на парня мокрыми от слёз радости глазами. — Это не магия — это любовь!

Они так и стояли, обнявшись под серебряным светом, отражающимся от листвы белянки, словно незримое пожелание счастья от матери, своему единственному сыну.

(Утро следующего дня. Окрестности Аратора)

— В следующий раз поедем на лошадях, — с трудом выдавил я.

— Боже, добейте меня кто-нибудь! — простонала Ваня.

— Меня сейчас стошнит! — закрывая рот рукой, вторил ей рыцарь.

— Только не при мне! — прорычала Айна, едва поднявшись на ноги. — Попробуй только блевануть, прибью!

Этим утром мы вместе с Антиком отправились обратно в Аратор, однако, чтобы не терять времени, волшебник предложил использовать для путешествия Кузю, который умудрился доставить нас к городским стенам всего за сорок минут. И знаете — это были самые ужасные сорок минут моей жизни. В отличие от Антика, привыкшего путешествовать подобным образом и Адама, который являлся человеком лишь отчасти, остальных укачало так, что оказавшись на земле, мы едва смогли встать на ноги. Так что, позвольте дать совет, — если вам кто-нибудь когда-нибудь предложит выбор — отправиться на повозке запряжённой обычной лошадью или проехаться в бутоне гигантского плотоядного цветка — выбирайте лошадь!

Стоило нам вернуться в замок, как меня и Мартина тут же отыскал посыльный из гильдии, сообщив, что директор просит нас немедленно явиться к ней. Адам же, сославшись на неотложные дела, куда-то исчез, оставив девушек одних.

День прошёл быстро. Вечером, когда все уже разошлись по своим комнатам, Серас отправилась ко мне, сжимая в руке небольшую алмазную заколку, в виде герба семьи Валентайн. Вторая же брошка украшала её мантию. Эти заколки являлись официальным символом помолвки у членов императорского дома и были присланы Анной почти сразу, после того, как девушка приняла губернаторскую присягу.

«Надеюсь, он не будет возражать против этого?» — подумала Серас, уже подходя к моей комнате.

Она как раз собиралась постучать, когда неожиданно услышала голоса, идущие из-за неплотно прикрытой двери.