— Стоп, — прохрипела я. Видимо, голосовые связки давно не использовались. — Почему! Почему я жива и почему мы улетаем, если мне стало лучше?

— Потому и улетаем, — вздохнул ДеВель. Бросил косой взгляд и снова вздохнул.

Я прищурилась и протянула руку, включая общий свет в рубке. Несколько белых ламп высветили лицо пилота, заставив меня, шипя, выругаться. По вискам ДеВеля в черноте волос шла седина, словно он внезапно постарел. Едва заметные морщины пролегли у глаз и на лбу.

— Ватмаар! — выдохнула я. — Сколько я пробыла в коме, что ты так изменился?

ДеВель отмахнулся и выключил общий свет, который мешал ему следить за приборами.

— Не в том дело, ты проспала всего неделю. Три дня в имперском лазарете и четыре на борту в анабиозе. Анатоль приказал открыть твою камеру на подлете к Героне, а до этого ты была под крышкой.

Пилот еще глотнул из бутылки и подправил курс точными движениями.

— Важна причина, понимаешь? Не следствие, а первоначальная проблема. Мы перемахнули через тысячелетия, это не могло не сказаться на нас. Ты не могла постареть, ты лидорианка, но зато начала прогрессировать болезнь. А я немного… повзрослел. Единственным спасением было вернуться на корабль. Временные стабилизаторы замедлили процесс и чуть смягчили этот парадокс. Но после нескольких дней стало ясно, что все равно придется вернуться обратно. В Империи не нашлось лекарства. Когда мы снова будем в своем времени, нужно потребовать перенаправить средства фонда на другое исследование. К тому же… Это не наше время, мы давно умерли, и Вселенная пытается восстановить естественный ход вещей. Нельзя просто так перемахнуть столько тысяч лет без последствий. Ты будешь болеть все сильнее, а я стареть, несмотря на эликсир долгой жизни… — ДеВель вдруг развеселился и попытался меня отвлечь, — представляешь? Мне сделали инъекцию! Обалдеть, да об этом могут только мечтать миллиарды людей!

— Значит, прогрессирование недуга — следствие ускоренной перемотки времени?

ДеВель кивнул и улыбнулся, словно наслаждаясь интригами путешествий и парадоксов. Я не разделяла его энтузиазма.

— Но, почему… так быстро?

Я не стала задавать более подробного вопроса, но пилот меня понял.

— Приказ Императора, — грустно пожал плечами ДеВель. — Он сказал, чтобы ты связалась с ним перед прыжком.

Пришлось сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы как-то унять шквал эмоций внутри. Через минуту я уже могла говорить относительно спокойно, но в душе поднимались и опадали волны боли, словно штормящее море. Я как могла цеплялась за реальность, чтобы не быть сметенной этим штормом.

— И как? Он пошлет мне видеописьмо? — все равно получилось язвительно и обиженно.

Пилот как-то немного стушевался, затем запустил руку в карман сумки сбоку кресла и достал оттуда бархатную коробочку. Проигнорировав неприятные ассоциации с прошлым, я приняла ее и чуть замешкавшись, все же открыла. Там лежало что-то металлическое, прямоугольное, со скругленными краями и выгравированной эмблемой. Оно показалось мне смутно знакомым, но понятия не имею откуда.

— Открой, — посоветовал ДеВель, делая руками такой жест, словно раскрывал раковину. Я вытащила прохладное изделие и чуть потянула верхнюю крышку. Она поддалась и устройство раскрылось. Оно имело небольшой экран, но сразу после активации над изделием и моей ладонью появилась проекция. Странная, очень странная. Какие-то пересекающиеся линии, круги и очертания.

— Император сказал, что обещал тебе дать способ вернуться домой, это… зовут Эленион Краг, — с благоговением произнес пилот, сверля глазами устройство.

— Эленион Краг? — спросила я, желая более узнать не название, а назначение. Но дать подробные инструкции ДеВель не успел, прибор ответил сам, ровным и чистым женским сопрано:

— Я рада приветствовать нового владельца. Чем я могу вам помочь?

Мне почти удалось не поперхнуться от удивления.

— Ты — кто?

— Эленион Краг, — ответил голос.

— Мисс Очевидность прямо! — хмыкнул ДеВель. — Каково твое назначение?

Прибор царственно проигнорировал пилота и ответил лишь когда я повторила вопрос.

— Я навигационная система, точка связи и вычислительный блок.

— Расскажи о процессе твоего создания.

Кажется, я начала понимать, что Император не дал ДеВелю доступа к устройству, тем и объяснялась язвительность пилота на фоне явного ажиотажа и восторга.

— Меня создал Илиим Второй по прототипу найденных лидорианских лейто, магических зеркал для общения.

Я нахмурилась. У нас таких не было, точнее — еще не было.

— Моя цель высчитывать движение миров, устанавливать связь между разными планами бытия и вести путешественников кратчайшим путем к их цели.

— Ничего себе! — судорожно выдохнул ДеВель и прикрыл ладонью рот. — Империя при мне едва начала создавать межгалактические установки связи на планетах, и то, сама помнишь, сколько проблем и помех, а это… может позвонить в другие миры! Одуреть!

Я чуть резко передернула плечами, ощутив от движения боль в сломанных ребрах.

— А толку? Никаких лейто в Лидоре еще нет и в помине, мне не на что звонить!

— Ты можешь позвонить Анатолю, — пилот выразительно вздернул бровь. — Через два часа мы займем ключевую позицию у Героны.

Я кивнула, встала с кресла и ушла в каюту. Пожалуй, хватит с ДеВеля подробностей моей личной жизни. Эта беседа должна быть приватной.

Мне не удалось сразу заставить себя. Некоторое время я просто смотрела на переплетения линий в голограмме, осознавая, что это орбиты и траектории сотен миров, большинства которых я даже по названичм не знала. Времена и места, вдуматься только — карта вселенной на ладони!

Мои руки изрядно тряслись. Еще несколько часов назад я проснулась в объятиях Императора совершенно счастливая, с мыслями о будущем и ощущением тепла в сердце, а всего мгновения спустя я лечу прочь на тройном форсаже.

— Эленион, установи связь с личным терминалом Императора Анатоля, планета Гира, время, синхронное с нами, — хриплым голосом проговорила я, когда дальше откладывать звонок стало неразумно.

— Да, госпожа, — охотно отозвалось устройство. Через секунду я услышала какой-то звук, шаги, разговоры, словно стала невольно подслушивать. Но спустя несколько мгновений, голограмма орбит исчезла и появилось лицо Анатоля. Он стоял где-то во дворце, но кроме деревянных панелей, я больше ничего не видела.

— Привет, — чуть сипло произнес он, затем уже более уверенно спросил, — как ты себя чувствуешь?

— Лучше, спасибо, — чуть холодно ответила я. Страшило, что могу потерять контроль над собой, что из меня потоком хлынут слова вперемежку со слезами, признания в любви и обиженные упреки, благодарственные и обвинительные речи. Поэтому старалась говорить нейтрально и ровно. Но Анатоль все понял и лишь едва заметно кивнул. Затем заговорил, упреждая мои слова:

— Послушай, — он на миг замолчал, затем продолжил, — ты для меня звезда во тьме, ты самый яркий свет, что я видел. И я люблю люблю больше всего на свете, Тероний был прав — потерять тебя означает утратить самое дорогое, что только есть. Я думал построить для тебя, как для принцессы из сказок волшебную башню, где всегда будут работать стабилизаторы… Но это слишком рискованно, малейший сбой, одна ошибка… и тебя не станет. Знаю, ты очень добрая и готова отдать абсолютно все ради любви, но моя любовь не позволит мне принять такие жертвы. Ты даже не успела пожить, как следует, ты провела в Лидоре всего тридцать лет, так и не решила всех своих проблем, не надышалась, не побывала там, где хотела, еще не изучила всего, что нужно. Жить здесь, под страхом смерти, не выходить из зоны действия стабилизаторов… Я не хочу для тебя такой доли, я не мог позволить тебе рисковать своей жизнью снова, ради меня…

Он вздохнул, раздосадовано и горько.

— Ты столько раз меня спасала, а едва смог уберечь тебя от страшной гибели. Мне за малым удалось отогнать от тебя смерть, — он опустил голову, так что я перестала видеть его глаза, и тихо продолжил: — Оглянись вокруг. Это мертвые, полуразрушенные миры, раздираемые страхом и войной. Здесь только бесконечные сражения с тьмой, залпы Элайи, кровь и ранения. Злобные интриги, покушения, попытки переворота, ложь и постоянные разочарования. Дай мне спасти тебя и дай время привести Империю в порядок. А себе — время сделать все, что хотелось. Есть целая жизнь, которую тебе придется отдать в обмен на мое общество. Я так не могу.