Все утонуло в свете, не менее ярком, чем взрыв абсорба, к тому же сопровождающимся адским, невероятным шумом. Что-то секло меня по лицу, напоминая об истории Астроила и ледяном шторме. Даже через плотно закрытые веки было больно смотреть, и я ткнулась носом в кирасу воина, ощущая на лице пряди его волос, пряча в них лицо от яркого света.

Вскоре, все стихло. Рыцарь рывком встал с меня, и я застонала от боли в явно сломанных ребрах, от острых игл в глазах — мое многострадальное зрение едва пережило все эти вспышки абсорбов, как вот и новая травма. Шум в ушах бил, словно набат, и накатывали волны дурноты. Ничего не происходило, только я перемежала стонами ругательства, пытаясь хотя бы сесть на рыхлой земле клумбы.

— Ахренеть! Меня абсорбы так не трепали, как какие-то золотые ребята! — бессознательно ругалась я, пытаясь проморгаться и увидеть хоть что-то. — Значит, как речь идет обо мне — так сиди тихо и не нарушай закон, а как меня и моего пилота ранить и избивать — так тут каждая собака в своем праве! Нет, это по-любому дойдет до Императора, я лично полечу к нему и все выскажу.

Я попыталась встать, схватившись за тонкий ствол деревца. Темнота в глазах начала медленно рассеиваться, и я увидела рыцарей, стоящих напротив меня полукругом и замерших в ужасе. Я качнулась вперед, и они дрогнули, словно я пыталась кинуться на них.

— Кто ты? — с яростью бросил мне блондин, первым придя в себя.

Я болезненно кашлянула и увидела в ярком свете прожекторов кровь на ладони.

— Зашибись! — снова выругалась я, оглядывая порванное платье и иссеченные шрапнелью руки. — Ах чтоб вас всех… и кто ты такой?

— Я и есть Император, — парень наклонился ко мне, затем схватил за руку и решительно поволок по улице к источнику света.

— С чего вдруг? — опешила я, начиная сомневаться в собственном разуме.

— По праву рождения и воли Света! — последовал злой, резкий ответ.

Я все еще хваталась за логику, быстро обдумав версию о том, что этот парень — сын Императора, а того, например убили. Или тут готовится переворот каким-то из бастардов.

— Мне нужно вернуться в космопорт! — решительно заявила я, начав оказывать сопротивление. Нужно заметить, что этот лже-император обладал недюжинной силой, далеко не человеческой. Я — чистокровная лидорианка — не могла даже ослабить его захват на предплечье. Мои попытки вырваться вынудили блондина остановиться.

— Какой еще космопорт? — судя по интонациям, он тоже начинал сомневаться в своем разуме. Я указала рукой на высокое здание, но в тот же момент онемела.

Вардан, меня сохрани!

Мир вокруг изменился, хотя все еще сохранял знакомые черты.

Я каким-то невероятным образом не замечала этого до текущего момента, меня сначала поглощали тяжелые мысли, а после — золотая процессия.

Больше не было никаких источников света, кроме полной луны над головой и прожекторов легкого звездолета, что против всех правил был посажен прямо посреди городской площади. Везде темнота, многочисленные фонари не горят, в окнах нет даже намека на огонек, вывески, указатели, россыпь декоративных гирлянд — все было потухшим и безжизненным. Я еще успела подумать, цепляясь за очевидные теории, как погрязший в трясине за болотные травы, что, наверное, оружие рыцарей, как магнитные пушки зансиви, вырубило все приборы и электричество в городе. Но и эта безобидная версия не просуществовала долго.

Мне бросились в глаза тысячи изменений, так незаметно исказивших привычный мне мир.

Грязная лестница с разбитыми ступенями и отколовшейся плиткой вела к забитой досками двери в космопорт. Выбитые стекла, кучи мусора и опавших листьев в углах, грязь и пыль повсюду — на карнизах, подоконниках, перилах, совсем недавно еще были белыми. Черная и маслянистая вода в обветшавшем канале, в которой пачкала свое отражение луна, а мусор плавал небольшими островками.

Здания вокруг… они стали другими! Почти все нижние этажи забаррикадированы и заколочены листами металла, досками, щитами. Этажами повыше остатки остекления окон щерятся заостренными пыльными клыками, а на мутных осколках стекла дробится скудный лунный свет. И запах. Влажного и сырого камня, запустения и пыли, гнили и забвения.

Тишина. Ни гула городов-мегаполисов, ни шума летательных аппаратов, надземок, заходящих на посадку звездолетов. Вечное низкое гудение сотен и тысяч установок: подачи воды, очистителей воздуха, генераторов, а особенно вибрирующий звук от огромного комплекса, что обеспечивал межгалактическую связь — все смолкло.

Те, кого я приняла за нищих, валялись теперь горстками дымящегося тряпья, уничтоженные залпом орудия. И никого больше не было, кроме меня и мужчин в золотых доспехах. И ничего не было, лишь запустение и темнота.

Меня вновь, уже как безвольную марионетку, потащили к кораблю. Я успела увидеть посадочное поле космодрома, выщербленное, грязное, где валялись мёртвые корпуса непригодных к полетам кораблей, искореженные и брошенные.

С высоты трапа я оглянулась, но на сотни лиг вокруг было лишь запустение, тьма и пустота. Нет живых городов и их размытого света на горизонте, нет огней в окнах или других признаков жизни. Бесследно пропали ДеВель, Адриан, пилоты и сотни людей в зале ожидания. Нет «Черного Солнца» в причальной зоне. И я могла поклясться — нет больше «Платинума» на орбите.

Все пропало.

Или же снова потерялась я.

— Раз ты умеешь говорить — ты расскажешь мне все. Не надейся, что я спас тебя из милости! — через сжатые зубы процедил Император, незнакомый, слишком молодой для занимаемой должности, неизвестный правитель на мертвой планете.

Рыцари шли следом, двое последних уже успели собрать загадочную оружейную систему и несли шар на борт. Трап пружинил под нашими ногами, прорезиненный материал заглушал звон доспехов, а распахнутое нутро встретило нас ярким светом и десятком людей в комбинезонах.

Мое тело отказывалось от новых испытаний, и уговорить его немного повременить с неуместными обмороками мне так и не удалось. Может, оно так мстило мне за многие дни, проведенные в боях с абсорбами, или же за прерванное лечение моего недуга.

Я покачнулась и стала падать на металл пола. Он был почти у моего лица, когда Император все же решил меня придержать. «Воспитание-то не победить!» — подумала я, мысленно усмехнулась и провалилась в темноту.

— Она сильно пострадала, но как и любой нетренированный человек под воздействием Элайи, — произнес голос из пустоты. Я сделала вид, что не пришла в себя. Даже не проснувшись до конца, мое сознание побуждало меня к осторожности, ощущая опасность. — Кровь у нее не совсем нормальная, но тут, думаю, виноват какой-то вирус, а не Тьма. Во всем остальном — она здорова.

— Ты можешь поклясться, что она не темник? — спросил другой, уже знакомый голос. Из него исчезла ярость, осталась только безграничная усталость.

— Ваше Величество, я говорю лишь то, что вижу. То, что показали приборы и анализы. Она не обычный человек, может быть, даже и не человек вовсе, но не темник. Да вы и сами знаете, даже ваше тело не защитило бы ее от залпа Элайи, будь она заражена.

Послышался усталый вздох.

— Ладно! Через три дня будем на Гире, пусть разбираются протекторы, это их задача — отделять Свет от Тьмы. Но все же привяжите к кровати. Кем бы она ни была, дружелюбной ее не назовешь.

Я полежала тихо какое-то время, затем пошевелилась и застонала, имитируя пробуждение. Но вокруг уже никого не было — белая больничная палата пуста, лишь сверкают хромированные детали да мерцают приборы. Рядом с изголовьем стоял столик, на котором я обнаружила пластиковый сосуд с водой и несколько странного вида бутербродов.

Есть не хотелось совершенно. Я дернула рукой, проверяя длину своего поводка, и устало откинулась на подушку. В голове царила гудящая тишина и разрабатывать новые версии казалось пустой тратой времени. У меня была единственная гипотеза из всех наиболее реальных, но она требовала общения с живыми носителями информации.