На время я замерла на спине дракона, никуда не глядя, пока ветер сушил горячие слезы и смахивал их с кончиков ресниц. Не знаю, почему я именно так отреагировала на завтрак. После рассказов Натаниэля и дяди я ждала чуда. Они уверяли, что семья горевала обо мне, переживали едва ли не все. А выяснилось, что кроме Гедеона больше никто и не проявил даже капли участия и радости при моем появлении.

Странно. Иногда даже самый страшный враг, великий ужас или же неотвратимая беда может не так сильно ранить, как одна единственная фраза родственника. Я пережила множество смертей, десятки ранений и битв, а вот одно-единственное утро в стенах дворца выбило меня из колеи.

Я закрыла глаза и попыталась унять дрожь, хотя воздух уже прогрелся и дышал южным жаром.

— Арчи, полетели как можно дальше, пожалуйста.

Дракон лег на левое крыло, круто разворачиваясь к искрящемуся морю и молча набирая скорость. Позади оставались базарные площади, уютные внутренние дворики, парки и все те места, что я считала любимым домом. Но, видимо, лучше всего они выглядят именно в моих мечтах.

Когда я была совсем маленькой, я часто просилась в Крелонтен, если кто-то из старших ехал туда по делам. Синий город казался мне таким спокойным местом, где можно в одиночестве поиграть, погулять по горам и заблудиться в кристальном лабиринте. Я представляла себе, как буду лепить снеговиков, кататься на санях или бродить по бесконечным переходам дворца, вырезанного прямо в скале. Но когда наша карета прибывала в город, я вдруг расстраивалась. Крелонтен начинал мне казаться слишком холодным, чтобы играть весь день на улице. Местные дети держались обособленно, а кататься по горам одну меня не пускали. Старшие тоже не особо хотели мною заниматься и водить по всем окрестностям. И меня захлестывала волна разочарования и ощущения одиночества.

Я неприкаянным призраком слонялась среди голубых камней, белых статуй, хвойных деревьев и снега. Я любовалась скульптурами, резьбой, покрывавшей все стены и отвесы гор. Иногда забредала в храм, там всегда было тепло и горели сотни огоньков, свечей и кристаллов. Жрецы в синих и фиолетовых мантиях красиво пели, то разбивая гимн на десятки музыкальных тем, то сливая свои голоса в один. А я сидела и просто отогревалась. Крелонтен был удивительным местом, но именно в нем меня всегда преследовало страшное ощущение одиночества. Каждый раз я находила в нем не то, чего ожидала. Видимо, так и осталось по сей день. Ожидание всегда оказывалось лучше реальности. А еще я слишком верила, что мы все стали более серьезными и разумными. Что каждый из членов семьи должен понимать ответственность, лежащую на наших плечах.

Я слишком хотела вернуться в семью… Но ведь когда меня отправили в девичью школу, никто не отреагировал. Никто не заступился, не сказал своего слова, не озвучил мнения. Все просто молча выполнили приказ отца. Так есть ли в нашей семье любовь как таковая?

Черные крылья принесли меня в заснеженный замок, опустили во внутреннем дворе, подняв целую вьюгу и потревожив шапки на башнях. Арчи снял меня лапой со спины, поставил на землю, затем вручил мне мои вещи и пронзительно глянул.

— Тут будет лучше всего, госпожа, — тихо проговорил он и подтолкнул меня к главному входу в жилой корпус Академии.

Я ощущала себя тряпичной куклой, с ватными ногами и мягкими руками, неспособными удержать тяжелый рюкзак. Все эмоции разом покинули меня, оставив такой же холод внутри, как и зима вокруг. Ничего больше не хотелось. Я медленно оторвала взгляд от своих легких туфель — они утопали в снегу и быстро промокали, — подняла глаза на стены Академии, искрившиеся инеем и магическими знаками…

…И увидела Натаниэля, который с беспокойством на меня смотрел. Затем он в своих неизменных белых одеяниях, сливающихся со снегом, быстро спустился по ступеням и подхватил мою сумку, готовую выпасть из рук. А затем и меня саму, крепко прижимая к себе.

Я порывисто обняла его и снова заплакала, ощущая себя побитым щенком и вообще бесхребетной тряпкой, которую уничтожили всего одной фразой. Он быстро завел меня в теплый коридор, а затем и в свои комнаты, усадив, словно манекена в кресло у жаркого камина. В мои ладони ткнулась фарфоровая кружка с ароматным отваром, а на плечи лег мягкий и такой знакомый плед.

— Что случилось, любовь моя? — Натаниэль сел рядом на пол и сжал мою руку ледяными ладонями.

— Воссоединение с семьей не удалось, — хрипло ответила я, а затем в моей голове словно прорвало плотину: — Ну скажи, какого черта, а? Мы же все-таки родные люди? Есть враги, которые хотят нас всех смешать с грязью, мы их должны ненавидеть! Мы против них должны действовать, а не грызть друг друга! Иногда мне кажется, даже если я стану величайшим героем, будут в моей семье те, кто пройдет мимо и плюнет мне в лицо. Я могу только превратить их морды в кровавое месиво, но ведь это не решит проблемы. К тому же я научилась слишком хорошо биться, чтобы участвовать в семейных потасовках. И не могу я драться по-настоящему с теми, кого не считаю врагами…

Натаниэль привлек меня к себя, плотнее укутал в плед и стал поглаживать по голове, тихо шепча слова утешения мне на ухо. Он как никто другой знал, как тяжело добиться любви от своей семьи.

— Ну вот никуда от тебя не деться! — огорченно воскликнул Иордан, увидев меня на пороге своего кабинета. — Все ученики как ученики — разъехались по мирам и оставили несчастных преподавателей в покое! Я едва-едва пережил учебный год, чуть не сорвал голос в этих песнопениях! — бард театрально схватился за горло и скривился. — Так нет же, нужно было вернуться во время каникул и все же свести меня в могилу! Бессердечная девица!

— Готова молчать и помогать в любых делах, — едва сдерживая улыбку, произнесла я, входя в заваленный нотами и свитками кабинет. — Например, могу навести тут порядок…

— Боже упаси! — воскликнул учитель с искренним ужасом. — Я буду тебя учить, только не трогай ничего! Шантажистка!

Я весело рассмеялась, а спустя секунду мне уже вторил глубокий баритон Иордана.

Время в пустующей Академии, как ни странно, летело быстро. Преподаватели, завершавшие учебные дела, радостно перебросили на меня часть черной работы. Я раскладывала сочинения по своим местам в библиотеке, приносила нужные книги, наливала чай и помогала везде, где только были нужны мои руки и голова.

Натаниэль, проходя мимо, легко касался моего плеча или проводил рукой по голове, позволяя себе чуть больше эмоций в отсутствие учеников. Я отвечала широкой улыбкой, заставляя безумные искорки заплясать в его глазах.

В одном из коридоров мне попался Шин, который сидел на подоконнике и читал какую-то книгу.

— А ты почему не уехал? — спросила я после краткого обмена приветствиями. — Уверена, можно найти безопасное место для твоих каникул…

— Мне не нужна безопасность! — отрезал Избранный, аккуратно переворачивая страницу древнего фолианта. — Единственное, что мне нужно — это больше времени. А его просто не осталось…

Он задумчиво почесал нос, затем начал что-то перерисовывать в небольшой блокнот. Я досадливо покачала головой и решительно отобрала книгу у Шина.

— Пойдем прогуляемся и пообедаем. Чтобы знания усвоились, иногда необходимо давать отдых голове.

Он нехотя согласился и пошел рядом со мной по каменным коридорам, среди огненных рисунков отопительного заклинания и покрытых изморозью окон. Его шаги едва слышались, а плавные движения вызывали ассоциации с поступью дикой кошки. За ним неслись полы развевающихся лиохских одеяний, которые делали его выше и шире, добавляя таинственный ореол Избранного.

За прошедшие годы мы все изменились. А Шин — больше всех. Он словно стал старше лет на пятнадцать, резко превратившись из мальчика в мужчину и пропустив стадию юношества.

— Времени почти не осталось, а я так мало пока знаю. Не умею заговаривать стены, как маги моего народа, составляя защитную вязь по камню. Не умею заколдовывать мир вокруг, чтобы все силы природы давали мне советы и поддерживали в пути… Еще не умею убивать, по-настоящему, биться не на жизнь, а на смерть. Почти все из последних уцелевших лиохов укрылись в старых фортах северных графств. Ты участвовала лишь в одной из битв, но скоро Император пойдет в атаку. В поисках меня он будет уничтожать один город за другим, пока не останется больше древних замков и никого из моего народа. Ни у кого из них нет шанса на победу, нет времени ждать, пока их спаситель закончит обучение. Мне придется покинуть Академию, как только черные войска отправятся на марш… иначе спасать уже будет некого. Поэтому я и остался здесь, подучиться немного, успеть прочитать на одну книгу больше или узнать еще несколько заклинаний, в надежде, что они спасут чью-то жизнь. Преподаватели это понимают и помогают мне. Фредерик тренирует каждый день, и я узнаю больше с каждой минутой, что мы проводим в бою. Роберт учит как строить войска, как побеждать тогда, когда нет ни малейшего шанса, и использовать все вокруг для сражения. Но мне кажется, что и этого мало…