— Чушь все это! — гневно ворчала я. — Никогда так не поют, это уже напоминает мне выступления лидорианских бардов, когда их успела напоить королевская семья! Плавнее, однозначно!

В подтверждение своих слов я набрала воздуха в грудь и выдала один из молитвенных распевов плавно и с небольшой глиссадой на коде. От звуков моего голоса затрепетали огни свечей в канделябрах, затем вспыхнули на миг длинным пламенем и вновь опали, когда я замолчала.

— Вот! — победно крикнула я, ткнув пальцем в одну из свечей. Пожалуй, если бы не парализованные ноги, я бы триумфально сплясала. Через секунду я заметила Фредерика, замершего на пороге. — Профессор?

— Да ничего, — как-то рассеянно заметил он и вышел в коридор. Мы с Иорданом озадаченно переглянулись, затем пожали плечами и продолжили занятия.

Ужин мне принесли через несколько минут, и больше никто не беспокоил. Глубокой ночью мы закончили, решив завтра взять выходной от вокала, а через день продолжить.

В лазарет меня уже не вызывали, лишь изредка вместе с ужином приносили новые лекарства. Натаниэль по-прежнему отсутствовал, а занятия вместо него вел другой преподаватель. Казалось, что весь круг моего прежнего общения меня забыл. Эльку я почти не видела, несколько раз приходили Шинмер с Атрасом да Клоя забегала по пути на занятия.

Я не знала, обижена ли я на близких за отсутствие поддержки или, наоборот, рада тому, что меня не трогают. Видеть жалость в глазах друзей не хотелось. Оказаться одной перед лицом болезни мне было не так уж и страшно. Ведь самое страшное со мной уже случилось. И в ту ночь на Стене я была одна, так что присутствие близких сейчас едва ли что-то изменит.

Через два месяца с момента моего возвращения Фредерик заявил, что мне разрешено пользоваться магией. К тому же добавили часы занятий с магом света. Казалось, на декана произвело впечатление мое пение религиозных гимнов.

Актавиан был мужчиной невысокого роста, на голове виднелась характерная пролысина от тонзуры. Хорошо поставленный голос и бархатистое произношение выдавали в нем человека общительного, привыкшего к публичности и к тому же — благородных кровей.

Маг света встретил меня добродушной улыбкой и предложил присоединиться к сборной группе шестого и пятого курсов, изучающих его предмет. Пожалуй, от этих занятий я ожидала чего угодно, но реальность все равно смогла меня удивить.

Актавиан не учил приемам и техникам, не заставлял зубрить тексты или что-либо конспектировать. Он просто рассказывал разные истории, притчи, призывая учеников участвовать в обсуждении. Попадались старые, известные всем легенды о рыцаре победившем дракона и ставшим им. О талантах, закопанных в землю. Я даже узнала древнюю легенду Леары о первых лидорианцах, очертивших границы во тьме и воздвигших наш мир.

Некоторые истории казались житейскими и обыденными: об изменивших мужьях, о предавших друзьях или струсивших воинах. Актавиан просто рассказывал, и каждый решал сам для себя, каков для него верный ответ. И где начинается грех и тьма.

— На деревню напал страшный враг. Местным жителям некуда было деваться, позади них стеной стояли неприступные горы. Единственный путь спасения увел их через темные пещеры на другую сторону гряды. Но эта дорога вывела крестьян в место куда более страшное — обитель черных драконов. Те не были рады визитерам, но идти людям было просто некуда. На их выбор было три вида смерти. Вернуться обратно и погибнуть от кочевых варваров, умереть от голода в черных пещерах или быть заживо сожженными драконами. Тогда королева этого государства, поборов страх и гордость, предложила драконам в качестве решения выйти замуж за самого древнего и сильного и разделить с ним престол. Благодаря ее решению драконы и люди первый и последний раз в истории жили в мире долгие столетия и на одной территории. С тех пор высшие драконы — черные, золотые и мраморные могут принимать человеческий облик. Это дань тем временам, память о королеве, что пошла на отчаянный шаг. И спасла свой народ, — Актавиан оглядел аудиторию. — Что кто скажет?

Я откашлялась, затем рассмеялась.

— Мне, конечно, странно представить, что я бы вышла замуж за своего Арчидоза. Правда, стоит учитывать, что в нашем случае я ему скорее мать или старшая сестра, которая воспитывала его с младенчества. Но драконы — величайшее творение Вселенной. Даже будучи молодыми, они обладают мудростью древних. Королева, на мой взгляд, поступила разумно. И правильно. Если ни людскому народу, ни крылатым некуда было идти, стоило попробовать жить вместе. В мире.

Актавиан одобрительно покивал головой.

— Но должен заметить — это был первый подобный контакт между людьми и драконами. И именно с тех пор вошло в привычку у обоих народов отдавать в ученики своих детей другой расе. Ваш Арчидоз — один из таких студентов по обмену.

Я хмыкнула, позади тоже раздались смешки. Очень уж нелепо выглядел черный дракон в виде ученика.

На уроках Актавиана мы говорили обо всем на свете — и ни о чем конкретно, но почему-то именно в этом общении и крылась истина. На его занятиях я чувствовала себя ближе всего к разгадке какой-то древней тайны, непостижимого чуда. И смысла жизни, состоящей, на первый взгляд, из незначительных поступков и действий, которые впоследствии выстраивались в не что иное, как в судьбу.

Так и прошло три месяца третьего курса. Я пела, рисовала и думала о своей судьбе. В какой-то момент мне стало казаться, что мой недуг — лишь испытание. Я не знаю, как могло случиться, что меня парализовало, но при этом я не сошла с ума. Тот день, когда сам Вардан явился на бал во время нашей с Адрианом дуэли и отшвырнул меня к стене, сломав большую часть костей, — казался адом. Мне было двадцать три и я провалялась в лазарете две недели, беспомощная, слабая и уничтоженная. Я ненавидела весь мир и себя за никчемность. Но в этот раз я словно по-прежнему находилась в трансе, разве что теперь — духовном. Ледяное спокойствие охватило меня полностью и не позволяло впасть в отчаяние.

Большей частью меня спасал страх, он прогонял апатию еще на дальних подступах. Ужас, что шепчущие голоса могут меня победить, что тьма проберется в мою душу за многие лиги от Стены и подтолкнет к гибели. Я выстояла в ту ночь, справлюсь и со всеми последующими.

К тому же мне казалось, что за эти месяцы я подошла к неведомой цели своей жизни ближе, чем за все прошлые годы.

Натаниэль появлялся изредка, большую часть времени отсутствуя неизвестно где. Ближе к концу этого странного курса, когда по тем немногим предметам, что я сдавала, поставили автоматы, меня вызвал деканат.

— Я побывал на Штормовом Перевале, — проговорил Натаниэль, не отводя от меня взгляда. — Эльфы полностью подтвердили рассказ Диоры. Более того, они еще раз проверили все дороги и смогли точно сказать — Ди не пересекала горы ни по одному из маршрутов. К тому же я побывал в Крелонтене сразу после учебного года. Там состоялось очень серьезное сражение с неизвестными существами, — эльф наклонил голову и заглянул мне в глаза. — И ты в нем участвовала. Ты добралась до города, побывала на военном совете и приняла бой у северо-восточных Ворот. Вы сразились лицом к лицу с одной из самых свирепых тварей, затем произошел обвал. Когда маги земли разобрали завал, ни тебя, ни этого существа не обнаружили.

Натаниэль устало прикрыл глаза и вздохнул.

— Я не нашел никакой более важной и точной информации. Все маги Крелонтена действовали на расстоянии, в отличие от тебя. Предполагается, что ты сломала позвоночник именно во время обвала, а после тварь унесла тебя за собой на Внешнюю Стену. В момент получения повреждений ты находилась в трансе. На самом деле, в истории много случаев, когда маг в бою впадал в транс и воевал, совершая множество различных действий, разговаривал и не замечал ран, несовместимых с жизнью. Магия соединяла сломанные кости и заменяла уничтоженные органы. Однако при выходе из этого состояния волшебники погибали.