Я, конечно же, слышала и видела его, но не посчитала нужным реагировать, пока действовали такие хорошие поводы игнорировать декана. Неожиданная тишина резко вернула меня к действительности, словно разбудив после долгого сна. Все вокруг покачнулось, а затекшее тело совершенно не слушалось. Я качнулась один раз, другой, замахав руками, но все же потеряла равновесие и стала крениться вбок.

Внизу виднелась черепица башни, мокрая и скользкая. И слишком уж твердая. На какую-то секунду мне показалось, что я устою на узком шпиле.

Но все-таки я сорвалась, полетела вниз, коротко вскрикнув. А самое плохое, что я летела не в сторону черепицы, а мимо, в темную пустоту. В зияющий провал между высокими зданиями. Непроглядная тьма безлунной ночи, свистящий в ушах воздух, пронесшаяся мимо черепица крыши башни, ряд окон — все происходило удивительно медленно. Я даже успела подумать, что полет на большой высоте без посоха — это уже третья ступень воздуха, и я так и не научусь это делать.

Когда до мощеных плит оставалось всего несколько метров, я почувствовала, как что-то очень сильно ударило меня по ребрам. Оказалось, что меня перехватил декан Фредерик. Я ощутила еще несколько болезненных толчков, когда учитель со мной в одной руке и посохом в другой гасил энергию падения.

Меня попытались поставить на ноги, но те подкосились. Декан не без труда, но что удивительно — совершенно молча, отнес меня в лазарет, где и оставил, загадочно кивнув на прощание.

Я проснулась на утро в освещенном ярким солнцем зале, где на койках кроме меня лежал всего один ученик. День был в разгаре, занятия — тоже. Почему меня никто не разбудил? Не заставил идти на тренировку? Что опять, черт возьми, не так?

Я вздохнула и немного успокоилась. Если бы что-то было действительно плохо — у моей кровати уже сидел бы Натаниэль, медленно и ласково распиная мою душу. Я немного привстала на койке и огляделась. На другой постели сидел парень, что-то жевал и увлеченно читал книжку. В какой-то момент он даже пронес вилку мимо рта, уронив еду на поднос. Это заставило его отвлечься от чтения и скорчить уморительную гримасу, собирая разбегающиеся бобы. Паренек увидел меня и помахал рукой, улыбнувшись во все тридцать два белоснежных зуба.

Он казался мне знакомым, но откуда — я понять не могла. Какой-то он слишком маленький, в академию таких не брали.

— Привет, — паренек снова помахал рукой и опять-таки чересчур счастливо улыбнулся. — Не узнала? Спасибо, что ты и твои друзья меня тогда спасли.

Я открыла от удивления рот. Тот самый несчастный ребенок из руин! Я совсем забыла и о нем, и о той экспедиции, разрываясь между магией воды, убийственными зельями и чертовыми кустами. Я встала с постели, не почувствовав ни боли, ни усталости, и подошла ближе.

Ребенок, хоть был небольшого роста, все же не показался мне не таким уж маленьким, как в первую встречу. За этот месяц его откормили и почти полностью вылечили. Голова паренька была обрита наголо, отчего стали видны шрамы.

— Шинмер, — представился он и протянул руку. Я назвала свое имя и пожала его лапу.

— Скажи, а тебе сколько лет? — спросила я с сомнением. Тогда, в руинах, он показался мне восьмилетним. А вот теперь я уже и не знала, что думать.

— Мне пятнадцать, — смутившись, произнес он, потирая свой лысый затылок. — Я просто маленького роста и мало ел последние годы. Так что не особо вырос.

Я удивленно хмыкнула.

— Ничего, в Академии откормят, не переживай!

Паренек рассмеялся. Мы еще некоторое время поговорили. Он рассказал о том, как его поймали в городе, где он подрабатывал в кузне, и обвинили в кровных связях с лиохами. И бросили в темницу, в пыточные камеры, пытаясь выудить всю информацию. А беда была в том, что мать Шина действительно оказалась прямым потомком непокорного народа, спасенным в раннем детстве и спрятанным в городе. Шин это знал, поэтому сильно испугался, попав в подземелья. Не за себя, конечно, а за мать. А палачи словно почувствовав его страх, стали выпытывать, кто он и откуда.

— Ко мне даже сам правитель приходил, — помрачнел паренек. — Тогда я и узнал о пророчестве. Мне даже смешно стало, честно! Меня убьют, как мифического Избранного, а на самом деле я просто не выдавал свою мать! И это — единственная информация, что я утаивал. А потом…

— Диора! — раздался у двери голос Фредерика. Я вздрогнула от неожиданности и глянула на своего декана, но тот не казался разозленным, скорее задумчивым. Он требовательно взмахнул рукой.

— Пошли.

Я как была, босиком и в белой хламиде, так и поплелась за учителем по холодному камню, махнув Шину на прощание рукой. Паренек улыбнулся в ответ и продолжил читать книгу. Мы прошлись по гулким коридорам, свернули в сторону жилых комнат. Мимо пробегали ученики с поручениями, степенно шествовали учителя и их помощники.

— Господин профессор, прошу прощения за свое падение, я не хотела доставить вам неудобств, — выдавила я. Обычно, извиняться не входило в мои привычки, но уж очень благодушный Фредерик меня нервировал. Может, и вправду решил запереть меня в подземелья?

— Все в порядке, это моя вина, — задумчиво ответил декан. — Нельзя так резко выдергивать человека из магического транса, тем более неосознанного.

Я даже рот открыла от удивления. Фредерик берет вину на себя? Что за чудеса в стенах Академии! И снова упоминание этого «магического транса», о котором я даже не слышала. Учитель вошел в общую комнату, где собирались Звездные. Честно сказать, нам принадлежала едва ли не половина башни. Но кто бы только знал, как нас гоняли, шпыняли и нагружали, заставляя отрабатывать данные нам блага! Те ученики, что спали в общих комнатах, получали куда реже нас, Звездных.

— Легион, сегодня внеплановые занятия у профессора Натаниэля, поэтому тренировки не будет, — проговорил декан, оглядев Эльку, Атраса и других магов. — И да, у вас будет новичок. Этериан нас покидает в конце года, поэтому будет готовиться к экзаменам, а не биться на Арене.

То, что Этериан заканчивает шестой курс и уходит на год раньше, сдав почти все нормативы досрочно, не было новостью. Этот парень — шикарный маг земли, и, если честно, я на него сильно рассчитывала при подготовке к экзаменам на ступень. Я надеялась, что смогу поймать его на каникулах и взять пару уроков земли, так как совершенно не представляла себе, что это за магия и с чем ее едят. Но видимо, придется забыть о дополнительных занятиях.

В Академии существовала своя, плавающая и довольно эклектичная иерархия. Тот, кому она не нравилась, мог просто поцеловать на прощание порог и возвратиться к себе домой. Были те, кто путем долгих занятий и тренировок добивался повышения, вступления в Звездный Легион и даже становился личным учеником кого-нибудь из преподавателей. Но были нередки и случаи необычно быстрого взлета по карьерной лестнице.

Так, меня после первых месяцев спаррингов на арене поставили главой Легиона взамен окончившего обучение мага огня. Но глупо думать, что такое повышение дается легко или дарит поблажки. Куда там! Для тех, кто слишком легко берет высоту, ставят новые планки, выше и выше, чтобы каждая победа доставалась тяжким трудом. Так что мои проблемы с досдачей экзаменов едва ли не второго курса и трудности какого-нибудь среднего мага, что корпит ночами над свитками по пустяковому зачету — одинаковы, разнится лишь масштаб.

Зависть и ненависть ко мне, выскочке в глазах многих, быстро прошла. Уже после первого боя с Фредериком, когда я пыталась выплюнуть свои легкие на окровавленный песок арены, большинство недоброжелателей быстро решило, что я получу по заслугам и без их участия. Другие же так и вовсе передумали вступать в Легион, глядя на то, как размазывают Звездных по боевой арене.

Я быстро переоделась в форму, собрала волосы под серебряную заколку и построила своих ребят. Мы двинулись по коридору колонной по двое, строевым шагом, посохи в правой руке, спина ровная, как струна, косые полы фиолетово-черных жилетов развеваются в такт.