Натаниэля мои действия и слова развеселили несказанно, он смеялся, почти не прекращая, едва ли не полчаса, а когда немного успокоился, ласково и с оттенком удовольствия отметил:

— Я знал, что ты импульсивна, что не удивительно, учитывая твое происхождение, но такой накал страстей, такая ревность! Право, я польщен, — он приблизился и провел рукой по моей щеке, коснулся губ и подбородка. В его глазах мелькнул огонек безумия, отсвет бурлящего шквала страсти.

Он еще раз улыбнулся, широко, показав белоснежные клыки. Затем отстранился, как всегда умело балансируя по краю прости. Меня же захлестнула волна желания, любви, нежности, и еще некоторое время все вокруг было подернуто какой-то дымкой.

Когда же я немного отошла, Натаниэль стоял над мои букетом и внимательно, даже слишком на мой взгляд, рассматривал это скромное творение.

— Знаешь, у тебя на редкость красивая композиция, простая, не спорю, но ты напомнила мне одну древнюю легенду о синих цветах. А может быть, даже притчу, — его глаза неожиданно затуманились печалью. — Надеюсь, что мы не станем героями этой сказки.

Натаниэль коснулся пальцами синего цветка и снова улыбнулся.

— История довольно короткая и простая, но в очевидном часто кроется великая мудрость, — мой учитель сел в свое излюбленное кресло и стал задумчиво разглядывать руки.

— Жил-был на свете маг, затворник и нелюдим. Он сидел в своей башне, изучал тайные искусства. О нем ходило множество слухов и сплетен, но все знали, что такого сильного волшебника больше не сыскать на всем свете. И пришла как-то к нему в башню маленькая девочка лет пяти. Она заблудилась в лесу и совершенно случайно вышла на большую поляну удивительных синих цветов, посреди которых стояла башня. Она долго бродила по лестницам и коридорам, разглядывала книги и все ей очень понравилось.

Маг не стал сердиться на ребенка за его любопытство и ласково поговорил с девочкой. Та, как и все дети, завалила его вопросами. Особенно ей понравилась синяя поляна. И тогда волшебник сознался, что он специально превращает все цветы в синие и голубые.

«Когда я вижу поля красных маков, мне кажется, будто по земле разлита алая кровь», — ответил он. «Желтые напоминают мне желчь и ненависть, а белые — снег, отчего становится холодно на душе. А синие цветы, словно миллион осколков небес, упавших на землю. И когда бескрайняя степь покрыта синими цветами, кажется, будто бы неба стало в два раза больше».

Девочке понравился этот волшебник, и она выучила дорогу от своего дома к его башне. Она стала приходить в гости, приносить пирожки и яблоки, стащенные на кухне, а маг учил беспокойную девчушку магии, читал ей разные истории и рассказывал о мире.

Девочка росла, превращаясь в прекрасную, самую красивую девушку на всю округу. Женихи протоптали тропинку к ее дому, а родители уже подумывали выдать ее замуж за сына барона. Но сама девушка была другого мнения. Однажды, когда брак казался делом решенным, она ушла гулять и не вернулась из леса, оставшись в башне мага. Местные поискали-поискали да и объявили, что ее съели волки. На волшебника никто и не подумал, ведь он жил в башне не одну сотню лет и на местных девушек внимания не обращал. Эти двое были счастливы вместе, среди синих цветов и магии.

Натаниэль прервал рассказ, налил себе в хрустальный кубок вина и сделал маленький глоток.

— Но однажды пришла война, страшная и беспощадная. Враг уже захватил половину государства и шел вглубь его территории, сжигая все на своем пути. Маг не смог остаться в стороне и тоже пошел на войну, пытаясь помочь своей стране всеми силами.

Девушка пошла с ним, как он ни уговаривал ее остаться. Слишком уж неугомонной и упорной была эта юная ведьма. Они успешно помогли оттеснить врага. Но вот настал момент решающей битвы у подножия высоких гор. И к сожалению, защитники проигрывали ее. Тогда маг ринулся к горам, вложив в заклинание все свои силы, и обрушил огромные каменные хребты на вражескую армию.

Все войско нападавших вместе с королем погибло, а защитники победили. Но так вышло, что и сам маг оказался под завалами. Девушка была безутешна и верила, что он спасся, ведь тела так и не нашли. Со временем на месте обвала образовалось плато, и на нем всегда, по сей день, растут только синие цветы. А девушка спустя годы поисков уехала странствовать по свету, по-прежнему храня в своем сердце безумную надежду. И говорят, там, где она проходила, все цветы становились синими, словно небеса упали на землю миллионами осколков.

Я задумчиво молчала, ярко представив себе всю эту историю. Стало очень грустно и больно лишь от одной мысли, что можно потерять любимого человека. Я подошла к Натаниэлю и крепко обняла его.

— Если ты будешь умирать, я клянусь, что спасу тебя любой ценой! — шепнула я, сжав его плечи еще сильнее, словно боясь потерять. Натаниэль погладил меня по голове, затем ласково провел рукой по спине и тоже прижал к себе.

В дверь постучали, и этот резкий звук заставил меня отпустить плечи Натаниэля и отступить на шаг. Я шмыгнула носом и направилась к двери. На пороге стоял Фредерик, оглядевший мою грустную физиономию и нахмурившийся.

— Мне кажется, или Диора забыла о том, что сегодняшняя ночь посвящена магии воды, раз уж идет дождь?

Фредерик зашел в кабинет и глянул на задумавшегося Натаниэля. Тот оторвался от своих мыслей и поднял глаза на декана.

— Она сдавала хвост по флористике, кстати, вполне успешно, — учитель кивнул на корзинку с цветами. — К тому же я отвлек ее легендой.

— И какой же? — с сомнением спросил Фредерик, похлопывая боевым жезлом по бедру, отчего полы его жилета качались в такт движениям.

— Я думаю, это очевидно — о Синих Цветах.

В выражении лица моего декана произошла удивительная перемена, какой я еще не видела — сомнения сменились легкой приятной улыбкой, нахмуренный лоб разгладился, а в глазах появилась легкая грусть.

— Ну, что ж, пожалуй, это можно считать необходимыми знаниями, — примирительно произнес он, затем глянул на мои цветы и выгнул бровь. — Чего нельзя сказать о самой флористике. Так и быть, сегодня будешь стоять на башне лишь час.

С этими словами мой декан вышел из кабинета, и я, удивленно глянув на Натаниэля, последовала за ним.

На самом верхнем шпиле башни хватало места лишь для одной ноги. Поэтому я стояла под проливным дождем, раскинув руки в стороны балансируя на одной ноге. Одежда промокла, вокруг — темная и мокрая мгла, не видно даже соседних башен. Потоки воды лились со всех сторон, подхватываемые ветром. Близилась осень, поэтому дождь не был ни теплым, ни ласковым.

Я слегка покачивалась, стараясь поддержать равновесие, но мысли мои были очень далеко. Может быть, где-то на равнинах синих цветов, а может, и дальше. Мое сознание скользило само в темную даль, а я лишь следила за его полетом. В первый раз я не чувствовала страха перед высотой, перед бушующей стихией. Подчинить ее себе мне так и не удалось, но примириться с ней — пожалуй.

Я так и стояла, чувствуя как вода ледяными потоками стекает по моему телу, а вокруг падают миллионы капель, кружась и срываясь вниз, к невидимой в темноте земле. Дождь зачаровывал в своей постоянности и эклектичности, в безумном ночном танце. Мир вокруг попросту исчез. Остались лишь я, падающая вода и темнота.

В тот момент, я совершенно забыла, как в прошлые разы поскальзывалась на шпиле, срывалась вниз, проламывая черепицу самой башни. Как болело все тело, а особенно — сломанные ребра.

Я легко подпрыгнула, сменив ногу, и ни на секунду не потеряла равновесие. Налетел ветер, бросив мне в лицо сотни капель, но я лишь заставила его основной поток разделиться на два и облететь меня по сторонам, а не сбросить мою балансирующую фигуру вниз.

Я простояла так почти три часа, а когда удивленный Фредерик пошел меня искать, то обнаружил, что я стою с закрытыми глазами, застыв без движения, словно странная статуя на шпиле или недвижный флюгер. Он так и не смог перекричать грозу, поэтому ему пришлось высунуться из окна, махнуть рукой и прекратить дождь.