Но всех нас ждало в будущем нечто Великое и, как мне казалось, очень мерзопакостное, раз нас так нещадно гоняли, пытаясь подготовить к этому выдающемуся будущему.

И почему-то я была уверена, что сегодня у меня точно появятся в голове лишние отверстия.

События этого дня я помню довольно смутно. Возможно, из-за недосыпания, возможно, по причине того, что мне разбили голову — из подруги получился бы отличный пророк. Уже через полчаса после прихода учителя я плохо соображала от ярости. Декан Фредерик, как и мой брат Адриан, владел неоспоримым талантом доводить меня до белого каления за считанные минуты. Наши с ним спарринги превращались в беспощадные битвы не просто до первой крови, а до серьезных травм. С другими учениками он тоже был суров, но жестоко себя не вел никогда. Я не понимала, чем же я его так разозлила — ведь не простым же фактом своего существования.

Из нашего спарринга я запомнила только несколько моментов. Во-первых, как очень быстро все учащиеся покинули Арену и смотрели на поединок сверху, из-под защиты стен и заклятий. Во-вторых, как я лежу на песке, розовом от моей крови, и пытаюсь встать, опираясь на посох, но окровавленные руки скользят по древку — и я снова падаю. Остальное тонуло в разноцветных вспышках энергий, в вихрях огня и ослепительном сверкании льда.

А потом мне в голову прилетел посох декана, которого я никак не ожидала. Все-таки мы же не на военной тренировке, а на магической. В этот момент я ясно осознала, что посох это действительно мощное оружие, многофункциональное, так сказать. Я даже успела почувствовать, как острые кристаллы рассекают кожу на голове. На редкость приятное ощущение!

— До тех пор, пока ты не осознаешь всю серьезность происходящего, ты раз за разом будешь лежать здесь, на Арене, в луже собственной крови, — четко говорил профессор, шагая по площадке взад-вперед и вращая посохом. — Твои родственники не занимались твоим воспитанием. И давай будем честными: лидорианская королевская семья — это тот еще контингент. С самого детства ты дралась с братьями, участвовала в различных приключениях, но так и не осознала, что когда ты выйдешь на поле боя — игры кончатся. И тебя убьют сразу, как только ты потеряешь контроль над собой.

Я сплюнула кровь на песок и подняла голову, пытаясь сморгнуть кровавую пелену перед глазами.

— Вот только не надо прикрывать благими помыслами личную неприязнь, — выкрикнула я со злостью и попыталась снова встать. Взгляд Фредерика потемнел, но он уже немного отошел от забытья боя, и вместо того, чтобы огреть меня посохом снова, лишь улыбнулся.

— Вот только не надо прикрывать собственные недостатки заявлениями, что весь мир против тебя, — затем он кивнул ученикам на стенах. — Отведите ее в лазарет. А ты, Ментилантандиэль, выходи на Арену. Посмотрим, выучила ли ты свой урок.

В кровавой пелене мелькнула легкая фигурка Эльки, выбегающей на арену. И огромный посох в ее руках с кучей фенечек и оберегов, который был больше нее самой.

Через полчаса я лежала на койке в лазарете, рядом со мной сидел Натаниэль и втирал в мой разбитый лоб какую-то мазь. Он посмотрел на меня и продолжил свое занятие. Судя по всему, он был очень мной недоволен.

— Честь, достоинство, сила, — проговорил он холодно. Я опустила голову, но учитель резким движением поднял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Тебе не кажется, что потеря контроля над собой есть потеря достоинства?

Я вздохнула и откинулась на подушки, вперив взгляд в расплывающийся потолок. Не знаю, кто из них двоих был хуже. И Фредерик, и Натаниэль крайне жестко занимались моим воспитанием. И если декан Магии считал лучшим вариантом физически вбивать в мою белобрысую голову прописные истины, то декан Сфер использовал моральные способы. А душа у меня заживала гораздо дольше тела.

— Не поддавайся на провокации, — уже более ласково заметил Натаниэль, вставая с моей постели. — Не позволяй себя выводить из равновесия… И доживи до того момента, когда я буду давать лекции по самоконтролю.

Всю неделю я посещала лишь теоретические занятия, от физических нагрузок меня освободили. Как мне кажется, не столько по состоянию здоровья (я уже оправилась от повреждений), сколько из желания Натаниэля уберечь меня от новых травм перед самой поездкой.

Лучше всего я чувствовала себя на занятиях у профессора Роберта. Декан военного факультета являл собой истинный образ героя. Это был плотно сбитый и мускулистый мужчина, с густой русой бородой и такого же цвета длинными волосами. Чтобы они не лезли в глаза, учитель носил на голове металлический обруч, и эта серебряная лента на лбу делала его похожим на великого короля из легенд. Наверное, он им и являлся.

Стоит ли говорить, что он был суров и справедлив, ведь среди учителей Академии не было добрых и мягких! Суровы были все. Или, может быть, лишь со мной они вели себя таким образом. Даже профессор Лантия, что учила нас танцам и этикету, и которую все считали необыкновенно доброй, изрядно мрачнела при виде меня. Почему, я тоже не могла понять. Танцевала я прекрасно — меня бы засмеяли братья и сестры, если бы я не умела этого. То же можно было сказать и об этикете. Но за те пять месяцев, что провела в Академии, я перестала удивляться такому предвзятому отношению.

Но я слишком долго к этому шла, чтобы позволить отдельным персонажам, которые кривили рожи при взгляде на меня, мешать обучению. Мне нравилось учиться.

Лишь одно время точные и сложные науки мне давались крайне тяжело, но преподавательский талант Роберта помог мне быстро справиться с этой проблемой.

— Смотри не на числа, а представляй, что за ними стоит. Вот, например, эти вычисления, — он указал толстым пальцем на столбики цифр. — Это не просто кучка закорючек. Это сколько зерна нужно, чтобы твое королевство не голодало будущей зимой. А это — расчет войск, необходимых для штурма вот этой крепости. Всегда представляй, что стоит за этими цифрами, и у тебя не будет проблем.

Его методика сработала на ура, и уже через месяц у меня пропали трудности с расчетами. На всех его уроках, будь то фехтование, ораторское искусство, дипломатия или стратегия, я всегда чувствовала себя комфортно. Эльке тоже было предписано часто посещать его занятия, так как она являлась наследницей эльфийского престола. Мы сидели с ней вдвоем в аудитории, в окружении одних мужчин. Некоторые из них производили впечатление уже совершенно взрослых, другие словно только что оторвались от маминых юбок, но все эти ребята были такими открытыми, прямолинейными и понятными, что только в их обществе и можно было отдохнуть от бесконечных интриг и сложностей.

На одном из уроков стратегии мы склонились над большой картой и спорили о том, как лучше разместить войска. Вокруг стояли столы и стулья, за которыми обычно сидели ученики, по стенам висели знамена и оружие. В классе было шумно, но профессор не вмешивался, давая всем нам высказаться.

Кто-то предлагал устроить засаду, используя каньон, другие сходились на атаках с флангов с целью загнать войска в этот самый каньон и там уже расстрелять сверху. Второй вариант мне нравился больше. Я подняла руки, призывая всех к порядку. Судя по всему, никто не собирался прекращать этот балаган и начинать конструктивный диалог.

— Так, спокойно. Раз мы все равны друг перед другом, то хватит орать, давайте голосовать за эти два варианта. Кто за засаду?

Часть класса подняла руки, я только начала считать голоса, когда в дверь постучали и в комнату вошли мрачный Фредерик и улыбающийся Натаниэль.

— Простите, что прерываем, но мне кажется, что госпожа Диора так увлеклась вашим предметом, что совершенно забыла об экспедиции, — улыбнулся эльф, — А ведь уезжаем мы через пятнадцать минут.

— Эльку я не отпущу, — мрачно произнес Фредерик, от ярости даже забыв, что всегда из принципа называет ее полным именем. — И мне все равно, что она твоя племянница. Она первый заместитель у Звездных, и обезглавить Легион я не позволю.