На лице Бао Дэня выступила густая краска. Покраснели не только щеки, но и уши, и шея. Похоже, застывшие на месте молодые господа и впрямь не лишились слуха.

Чародей между тем продолжил раздавать «комплименты»:

— Ченг Шуан, пожалуй, единственный из всех вменяемый. Жаль только, молчит не от большого ума. Отправиться с ним на охоту или в сражение можно. А вот при дворе такой тугодум карьеры точно не сделает.

Что касается Най Тэна… трудно найти столь же безвольное создание. Зато врать в своих письмах умеет восхитительно. Этого у него не отнять. Хотя совесть тоже надо иметь. Если сейчас он такое творит, во что превратится через десяток лет? Одним словом, дитя Вень, не бери пример со своих товарищей. Ничему хорошему у них не научишься.

Чародей забросил опустевший винный кувшинчик в кусты и звучно хлопнул в ладоши.

Оцепенение, охватившее пятерых молодых людей, тотчас отступило. Они одновременно зашевелились…

— Бао Дэнь, прости меня! — воскликнул Цин Шен. — Я был неправ.

— Нет, я сам вел себя как дурак! — отозвался Бао Дэнь, все еще красный как солнце на закате.

— Нет-нет, я первый начал. Не знаю, что на меня нашло…

— Мы просто все устали, — сказал принц Сенлин, потягиваясь и поправляя растрепавшуюся прическу. — Даже какой-то провал в памяти случился. У всех так?

— Да, я тоже ничего не замечал вокруг… Довольно долго, — вставил Най Тэн. — Зато мы друзья навек. Родственные души. Не стоит обращать внимания на мелкие недоразумения.

А Ченг Шуан по своему обыкновению, ничего не сказал.

Бао Дэнь и Цин Шен кинулись друг другу в объятия. Остальные товарищи, в том числе обрадованный Вень Чэн, к ним присоединились.

— Какая трогательная картина, — подвел окончательный итог чародей.

***

Ночью, последовавшей за той сценой в ущелье, когда путешественники давно уже спали, в самом тихом уголке императорского сада слышались два голоса. Мужской голос принадлежал советнику Ван Зейну, а женский… да, самой императрице, решившейся явиться на тайное свидание.

— Я бы отдал все, лишь бы такие ночи повторялись, — произнес Ван Зейн.

Голоса этой пары, уединившейся в павильоне, отделенном от остальной части сада густыми зарослями, с помощью которых садовники создали нечто вроде очарованного леса, звучали тихо. Несмотря на относительную удаленность от дворца и поздний час все же требовалось соблюдать осторожность. Однако в ночной тишине даже шепот звучал отчетливо. Особенно если подойти вплотную к павильону, где происходило тайное свидание и приложить ухо к тонкой узорной стене.

Императрица вздохнула:

— А я мечтаю о том, чтобы наконец не надо было прятаться. Не вздрагивать от каждого шороха, каждого внимательного взгляда… Быть рядом с возлюбленным и не скрываться… Мечтаю посадить на престол одного из близнецов, а самой уехать с вами и Ли Мэйсю куда-нибудь далеко… туда, где нас никто не знает…

— Дорогая, если наши замыслы исполнятся, не нужно будет бежать из столицы, — судя по тону, советник улыбнулся. — Вы и так сможете распоряжаться собой. Разве сыновья посмеют противоречить матери?

— Всякое может случится. У этих мальчиков жестокий нрав, настоящие тигрята с самого рождения. Может, еще и потому отец их так не любит. Нельзя сказать наперед, как они отнесутся… Лучше бы покинуть ненавистный дворец, где я ни минуты не была счастлива.

— Не были счастливы? А сейчас?..

— О, сейчас счастье переполняет меня, я снова чувствую себя прежней…

— Не стоит отказываться от блестящего будущего, дорогая, — вкрадчиво сказал Ван Зейн. — В любом случае юный император не обойдется без мудрых советов и поддержки. Иначе как ему сохранить власть? Давайте будем стойкими и не откажемся от прежних планов.

— Вы правы как всегда… я лишь поделилась своими сомнениями. Но когда вы рядом, они отступают.

— Ради вас я готов на любые жертвы.

— Я знаю. Только вам я могу доверять… Единственное, что омрачает ожидание — письма, которые продолжают присылать. Как такое может быть? Ведь известие о смерти уже должно было прийти.

— Сложный вопрос, но…

— Император носится с этими письмами как с сокровищами. Весь дворец вынужден слушать поэтические описания множество раз. Роскошные пейзажи… благородные поступки принца и его друзей… мне кажется, только теперь я начала ненавидеть Сенлина по-настоящему!

— Я сам в недоумении. Возможно, письма заранее сочинила вся компания. А теперь рассылают постепенно. Не может в дороге быть все настолько гладко. Только не у них! И мой наемник не мог подвести. Даже если вдруг произошло какое-то недоразумение, он исправит его. Ваш пасынок домой не вернется, обещаю. Подождем еще чуть-чуть, дорогая. Мы ведь уже так долго ждали.

— Да, конечно, вам лучше знать… Как же не хочется расставаться, но мне пора…

— Останьтесь еще хоть на минуту!

— О нет, я боюсь… Придется возвращаться… Помогите мне одеться…

Послышался шорох шелка, потом императрица прошептала:

— Сейчас я покидаю вас, но моя душа остается здесь. Она всегда рядом с вами.

— Я провожу хотя бы до аллеи…

— Нет-нет, вдруг стражники туда заглянут. Нас не должны видеть вместе.

Звук продолжительного поцелуя, потом дверь павильона приоткрылась, и закутанная в темные одежды женская фигура выскользнула в сад. Легкой невесомой тенью, едва касаясь земли подошвами туфелек, миновала заросли и скрылась…

Через некоторое время из павильона вышел и мужчина, направился в противоположную сторону.

А потом от стены павильона, надежно укрытой густыми сосновыми ветвями, отделилась еще одна тень. На этот раз коренастая и сгорбленная. Тень старухи.

— Ничего не меняется при императорском дворе. По-прежнему любовные интрижки и заговоры под самым носом у правителя… Так вот какая тайна у тебя, гордая красавица… что ж, я приму это во внимание, — пробормотала Шень Юэ, которая за долгие годы заброшенности и одиночества привыкла беседовать сама с собой.

***

Ночь, полная страстных вздохов и поцелуев в павильоне императорского сада, совершенно не походила на ночь в далекой провинции Данвэйн. По крайней мере, на ночь, проведенную путешественниками. После поучительной сцены в ущелье молодые господа дружно взялись за ум и до наступления полной темноты преодолели долгий путь. Ни одной ссоры, ни одного косого взгляда, ни одной нескромной шутки. И ни одной остановки. Молча ехали по непростой дороге, на которой то и дело попадались препятствия. В итоге вымотались до последней возможности и молча улеглись спать, позабыв об ужине. Даже воин Линь Цзе крепко спал, хотя обычно почти не нуждался во сне и часть ночи обычно бодрствовал. Однако и у самого крепкого человека есть свой предел. Впрочем, место ночлега казалось совершенно безопасным. На лужайке у подножья скалы царил покой, усталые лошади тоже спали.

Никто не заметил, как из-за скалы показался женский силуэт в белой одежде с алым поясом. Фай Чжень приподняла подол и переступила через Цин Шена, который спал с краю. Наклонилась к принцу, коснулась его плеча. Хотя прикосновение было легким, словно крылышко цикады, принц тотчас открыл глаза. Сонно пробормотал:

— Дорогая, иди ко мне…

Его рука обвила талию Фай Чжень, притягивая ее к земле. Однако у призрака явно были иные намерения. Тонкие руки обхватили шею принца, холодные пальчики надавили неожиданно сильно, сжимая горло. Только тогда принц окончательно проснулся.

— Фай Чжень, что ты делаешь?!

Она не отпускала, продолжая давить… Рядом заворочался Най Тэн, резко сел и воскликнул:

— Кто это?!

— Не кричи, а то Гандзо проснется! — крикнул принц.

Конечно, проснулся не только Гандзо, но и все остальные. В один миг лужайка наполнилась криками и шумом. Кто-то спросонья сразу схватился за меч, кто-то громко спрашивал, что случилось. До принца наконец дошло, что его медленно, но верно душат. Кое-как ему все же удалось разжать цепкие пальчики, вцепившиеся в шею. Он отшвырнул Фай Чжен, а та оперлась руками о землю и зашипела…