— Твоя мама уже наверняка знает, что ты воспользовался паспортом Джонни, раз твой дома. Теперь найти тебя во Франции совсем просто. Знаешь ли, лучше объявиться самому — это гораздо менее неприятно, чем если тебя задержит полиция. — Том поставил свою чашку на поднос и закончил: — Сейчас я тебя оставлю, чтобы ты мог написать мадам Бутен. Элоиза уже знает о том, что ты здесь. У тебя есть на чем писать?

— Да, сэр.

«Ну и славно», — подумал Том, который уже приготовился было принести ему дешевый конверт и листок бумаги, потому что на писчей бумаге в гостевой комнате имелся полный адрес его поместья. Он пошел к себе, побрился и облачился в старые вельветовые штаны, в которых обычно работал в саду. День выдался на редкость хороший — было солнечно и довольно прохладно. Он полил растения в оранжерее, прикинул в уме план работ, которыми они с Фрэнком займутся чуть позже, и отложил в сторону вилы и секаторы. Ему было важно первому просмотреть утреннюю почту, ее могли подвезти в любую минуту, и, услышав знакомый скрип ручного тормоза почтового фургончика, он поспешил к воротам. Хотя он заметил письмо из Лондона от Джеффа Константа, Том сначала пробежал глазами «Геральд трибьюн». Как ни странно, зарабатывающий на жизнь фотографией Джефф был гораздо более надежным корреспондентом, чем Эдмунд Банбери, который кроме галереи вообще ничем не занимался и проводил там все дни напролет.

В «Геральд» имя Фрэнка не упоминалось, и тогда Том вспомнил про старую сплетницу «Франс диманш», которая выходила по уик-эндам. Сегодня как раз суббота, так что свежий номер должен уже быть в продаже. Как правило, эту газетенку интересовали различные скандальные происшествия сексуального характера, но второе по важности место в ней занимали скандалы вокруг больших денег.

Письмо от Джеффа он распечатал уже в гостиной. Проглядев текст, он сразу отметил, что осторожный Джефф вообще не упоминает имени Дерватта. Он просто писал, что вполне согласен с Томом — «это следует прекратить», и, обсудив вопрос с Эдом, уже известил об этом решении «заинтересованных лиц». Том прекрасно знал, кого он имеет в виду — молодого лондонского художника Стейермана, который подделывал для них Дерватта. Таких подделок было уже штук пять, но Бернарду Тафтсу он и в подметки не годился. Там, где дело касалось Дерватта, тот был настоящим фанатиком. Хотя считалось, что Дерватт давно уже тихо спит в могиле в какой-то мексиканской деревушке, названия которой он им так и не открыл, Джефф с Эдом последние годы только тем и занимались, что сбывали якобы случайно обнаруженные старые наброски его полотен. «Это приведет к существенному сокращению доходов, — писал далее Джефф, — но, как Вам должно быть известно, мы привыкли прислушиваться к Вашим советам». Послание заканчивалось просьбой уничтожить письмо, что Том немедленно и сделал, изорвав его на мелкие клочки.

Одетый в синие джинсы, с конвертом в руках в комнату вошел Фрэнк.

— Написал. Просмотрите, пожалуйста. По-моему, все как надо.

Тому он напомнил ученика, отдающего учителю контрольную работу. Фрэнк написал, что звонил домой, узнал, что один из членов его семьи болен, и поэтому он должен выехать немедленно. Он благодарил мадам Бутен за доброе к себе отношение и сообщал, куда бросил ключ от ворот.

— Все правильно, — сказал Том. — Я сейчас же отвезу твою записку. Вернусь минут через тридцать. Можешь пока просмотреть газеты или прогуляться по саду.

— Ах да, газету, — тихо отозвался Фрэнк с досадливой гримасой.

— В этой ничего нет, я смотрел, — успокоил его Том, указывая на «Геральд».

— Тогда я пройдусь по саду.

— Только не перед домом, ладно?

Фрэнк послушно кивнул.

На этот раз Том поехал на «мерседесе». Топлива в баке оставалось совсем немного, но на заправочную станцию можно будет заехать на обратном пути. Том спешил и гнал машину на предельной скорости. Возможно, было бы лучше напечатать письмо на машинке, но, во-первых, это выглядело бы довольно странно, а во-вторых, Том от всей души надеялся, что почерком Фрэнка пока никто не интересуется — разве что парнишку выследили и в двери мадам Бутен уже стучится полиция.

В Море он остановил машину метрах в ста от дома мадам. Остальной путь проделал пешком и с сожалением увидел у ворот молодую женщину, которая беседовала с мадам Бутен — во всяком случае, Том думал, что это она. Вторая собеседница была ему не видна. Возможно, они как раз обсуждали исчезновение садовника. Том повернулся и не спеша двинулся в обратном направлении. Когда он оглянулся, то увидел, что молодая женщина идет в его сторону. Том пошел ей навстречу и, не останавливаясь, прошел мимо. Он бросил конверт в ящик на уже закрытых воротах, обогнув квартал, вернулся к машине и поехал к центру, где у моста через реку Луэн находился газетный киоск. Он купил «Франс диманш» и сразу же обратил внимание на набранные крупным красным шрифтом заголовки. Однако одна из статей была посвящена подружке принца Чарльза, а другая — скандальному браку богатой наследницы из Греции. Том переехал через мост и остановился на заправочной станции. Пока наполняли бак, он развернул газету и невольно вздрогнул: на него смотрел Фрэнк — пробор слева, на правой щеке — едва заметная родинка. Текст занимал две короткие полосы. Под броским названием «Сын американского миллионера скрывается во Франции» была помещена фотография, ниже шел следующий текст:

"После смерти американского магната и мультимиллионера Джона Пирсона не прошло и недели, как из роскошного поместья семьи в штате Мэн исчез, похитив паспорт старшего брата, его шестнадцатилетний сын Фрэнк.

Отличающийся большой впечатлительностью и независимым нравом Фрэнк, по словам его красавицы матери Лили, был глубоко травмирован смертью своего отца. Он оставил записку, что едет на несколько дней в Новый Орлеан (штат Луизиана). Однако родные и полиция там его не обнаружили.

Благодаря начавшимся поискам удалось выяснить, что Фрэнк направился в Лондон, а оттуда — во Францию. Все сказочно богатое семейство пребывает в полном отчаянии. Возможно, старший из братьев, Джон, скоро прибудет во Францию в сопровождении частного детектива, чтобы помочь в поисках брата. «Я его знаю лучше других и смогу отыскать быстрее, чем кто-либо другой», — заявил Джон Пирсон-младший. Глава семьи, Джон Пирсон-старший, одиннадцать лет назад после покушения на его жизнь лишился возможности передвигаться самостоятельно и был прикован к инвалидному креслу. Он умер 22 июля в результате падения со скалы (в штате Мэн). Спрашивается: самоубийство это или несчастный случай? Из заключения американских экспертов следует, что смерть произошла в результате трагической случайности. Однако остается вопрос: чем вызван таинственный побег мальчика из собственного дома?"

Том расплатился за горючее, не забыв добавить щедрые чаевые. Он решил сразу же показать Фрэнку газету — это должно вывести парня из состояния бездействия, заставить его на что-то решиться. Только бы не забыть вслед за тем избавиться от газеты, чтобы она не попалась на глаза Элоизе или мадам Аннет. В половине одиннадцатого, поставив машину в гараж, Том уже шагал по садовой дорожке, по обеим сторонам которой выстроились горшочки с цветущей красной геранью: мадам Аннет очень гордилась ими, потому что покупала их на собственные деньги. Он еще издали увидел Фрэнка, занятого прополкой в конце сада. Через открытые окна до него донеслись звуки клавесина — это Элоиза прилежно трудилась над Бахом. Ее усердия обычно хватало минут на тридцать, после чего она ставила пластинку либо с той же самой вещью, либо с чем-нибудь абсолютно противоположным по настроению — вроде рок-н-ролла.

— Билли! — тихонько окликнул Том, вовремя вспомнив, что Фрэнком его называть не следует.

Подросток разогнулся и, улыбаясь, спросил:

— Уже отвезли? А ее видели?

Он тоже говорил полушепотом, словно опасаясь, что кто-то в лесной чаще сразу за оградой может их услышать.

Том и сам, оказываясь рядом с оградой, всегда держался настороженно — за колючим невысоким кустарником начиналась настоящая чаща. Сорняки выше пояса, длинные плети колючей дикой ежевики мешали видеть — не говоря уже о том, что чуть подальше плотной стеной стояли лимонные деревья: за их толстыми стволами при желании мог спрятаться кто угодно.