— Почему ты позволяешь мне пойти за Медведевым?

Он моргает, выражение лица заметно меняется, как будто тот готовится к эмоциональному удару.

— Сомневаюсь, что ты поверишь моим доводам.

— Попробуй.

— Потому что я люблю тебя.

Сердце замирает в груди, когда тоска разрывает его на части, и разбросанные осколки разлетаются во все стороны.

Его челюсть сжимается, в глазах появляется решительный блеск.

— Это моя единственная причина. Потому что я люблю тебя, Алекс. И хочу, чтобы тебе стало легче. Все, что угодно, что поможет тебе успокоиться.

— И чего ты ждешь взамен? — набрасываюсь на него, моя боль еще так свежа.

Его голос звучит так, словно он вырывается откуда-то из глубины его души.

— Ничего. — В этом единственном слове звучит законченность.

В его карих глазах вспыхивают золотистые искорки.

— Оглядываясь назад, я думаю, что с самого начала знал, что не смогу убить тебя.

Как будто сама мысль о том, что он мог причинить мне боль, причиняет ему страдания, его черты лица становятся опустошенными.

— Мне стало плевать на попытки заставить тебя заплатить за то, что твой отец убил мою семью.

Я крепко сжимаю губы, чтобы заглушить все, что мне так хочется сказать.

«Я скучаю по тебе».

«Я все еще люблю тебя».

«Черт возьми, почему я все еще люблю тебя?»

«Хотела бы я верить тебе, но не знаю, смогу ли когда-нибудь снова доверять тебе».

Лиам зажмуривает глаза, выражение его лица измученное. Проводя рукой по волосам, он сжимает затылок, наклоняя голову.

Когда его взгляд встречается с моим, из-за внутренней боли в глубине моих легких уходит весь кислород.

Его хриплый ответ заставляет меня осознать, что я высказала свою последнюю мысль вслух.

— Я знаю. И если ты когда-нибудь решишь дать мне еще один шанс, клянусь, я буду заглаживать свою вину перед тобой каждый чертов день до конца наших жизней. И докажу тебе, что ты можешь мне доверять.

Он сглатывает.

— Я пойму, если ты этого не сделаешь. Я не виню тебя. — Лиам удерживает мой взгляд, его голос становится нежным. — Но, черт возьми… Мне нужно, чтобы ты знала — несмотря ни на что, я буду любить тебя до конца своих дней.

Мы смотрим друг на друга, пока его слова доходят до меня, и они побуждают меня раскрыть правду.

— Мой дядя, Роман Чидози Медведев, заказал убийство твоей семьи. Это был не мой отец, не Григорий Юрченко. — Новая боль пронзает меня. — Сергей приказал убить его в декабре, перед тем как…

— Женщина, мне все равно, — выпаливает Лиам, постепенно повышая голос, на его лице появляется страдальческое выражение. — Неужели ты не понимаешь? Неважно, сделал это твой отец или нет.

Лиам плотно сжимает губы, раздувая ноздри, прежде чем понизить голос.

— Мне все равно, Алекс. Все, что меня волнует, — это ты. — В его голосе безошибочно угадывается поражение, хотя он повторяет это так тихо, что его едва слышно. — Все, что меня волнует, — это ты.

Дверь ванной резко открывается, и оттуда выходит Святой в чистых спортивных шортах. Он неторопливо подходит ко мне, хватается за спинку моего стула и смотрит на Лиама на экране.

— Привет, чувак. У тебя есть для меня информация?

— Да. — Взгляд Лиама скользит по мне, прежде чем сфокусироваться на его друге, и я вскакиваю, извиняясь.

Закрывшись в ванной, сажусь на крышку унитаза и упираюсь предплечьями в колени. Я по глупости думала, что выплакала все свои слезы из-за Лиама. Но вот я снова здесь, пока новые слезинки беззвучно падают на пол ванной, разбрызгиваясь по кафелю.

Голоса Святого и Лиама доносятся из-за закрытой двери, но я не обращаю на них внимания. Потому что все, что слышу, — это слова, которые не только проникли в мое сердце, но и эхом отдаются в моем мозгу.

«Но я хочу, чтобы ты знала — несмотря ни на что, я буду любить тебя до конца своих дней».

Несмотря на то, что чувствую, правда в том, что я знаю с абсолютной уверенностью, что буду любить Лиама Кинга… всегда.

Святой ни разу не спросил о моем разговоре с Лиамом, как только они закончили говорить, и я благодарна ему за это. Потому что не готова ничем делиться, пока все еще мысленно прокручиваю в голове слова Лиама.

Сейчас мы обсуждаем полученную им информацию о местонахождении Романа Медведева и предложенный им план действий.

— Что самое неприятное? Нам нужно подождать, пока они не устроятся здесь. — Он указывает ручкой в колпачке на карту, окруженную заметками, которые тот набросал. — Но это открывает отличную возможность. Лучшую из всех возможных.

Он делает паузу.

— Если только ты не хочешь подождать чего-нибудь еще.

Наконец, я делаю долгий, медленный выдох. Как бы мне ни хотелось, чтобы все это дерьмо поскорее закончилось, как бы ни хотелось уйти от этого и никогда не оглядываться назад, я знаю, что нужно сделать.

Мне нужно покончить со всем этим. Заставить этого ублюдка заплатить за жизни, которые он украл. За боль, которую тот причинил.

Слова срываются с моих губ с новой решимостью.

— Нет. Меня устраивает этот план. Я готова покончить с этим.

Святой подмигивает мне.

— Молодчинка. Теперь начнется настоящее веселье.

АЛЕКСАНДРА

ЧЕШСКАЯ РЕСПУБЛИКА

Потребовалась чертова уйма приготовлений, чтобы сделать наш последний план как можно более вероятным.

— Я сделаю все, чтобы заставить его страдать и покончить со всем этим. Но мне не хочется видеть его чертово лицо. Просто хочется, чтобы это наконец закончилось. — Именно это я с самого начала сказала Святому и ни на йоту не отступила от этого.

Именно поэтому мы решили дождаться сегодняшнего вечера, когда Медведев и его люди будут находиться в стратегически важном месте. А именно — на заброшенном складе в глуши.

Неподалеку находятся другие заброшенные здания с обветшалыми фундаментами, покосившимися много лет назад. Мать-природа одолела их, лианы и сорняки пробираются сквозь разбитые окна и щели в обвалившихся стенах. Вокруг них на много километров нет ничего, кроме заросших полей.

Мы со Святым наблюдаем с безопасного расстояния, как машины подъезжают к периметру заброшенного склада. Один из приспешников выходит с пассажирской стороны темной тонированной машины и протягивает руку, чтобы открыть заднюю пассажирскую дверь. Медведев выскальзывает из дорогого автомобиля и идет к заброшенному складу.

Он останавливается возле одного из охранников, стоящих у входа, по обе стороны от двойных дверей. Склонив голову набок, Медведев рассматривает недавно установленные металлические решетки, приваренные к немногочисленным маленьким окошкам по обе стороны от главного входа.

Мы со Святым уже заварили задние двери, но он привез с собой специальный эпоксидный состав военного образца для сварки передней двери. У нас будет меньше десяти минут на то, чтобы воспользоваться им, поэтому нам нужно действовать быстро, как только Медведев и остальные пройдут через единственный доступный вход и окажутся внутри склада.

Мой ублюдочный дядя раздраженно бормочет что-то мужчине, стоящему на страже справа от входа. Прежде чем мужчина успевает ответить, мудак раздраженно машет рукой и врывается в здание, дюжина его лакеев быстро следует за ним.

Через мгновение после того, как они оказываются внутри, оставив двух назначенных людей стоять на страже у дверей, Святой подает мне молчаливый сигнал рукой. Слегка пригнувшись, я пробираюсь к дальнему углу здания.

Святой ждет, пока я окажусь в паре метров от мужчин, прежде чем выстрелить. Один быстрый выстрел из его пистолета с глушителем заставляет первого мужчину отшатнуться назад. Я хватаю его за бронежилет и отталкиваю от двери, прежде чем он успевает в нее врезаться.