Тон моего голоса не допускает никаких возражений, пока я веду руками по ее бокам, скользя ладонями по ее коже, а кончиками пальцев с благоговением обвожу каждый шрам.

— Это следы выживания. То, что пыталось убить тебя, но не смогло.

Мое горло болезненно сжимается, и я тяжело сглатываю.

— Но ты оказалась сильнее.

«Я могу только надеяться, что ты останешься такой же сильной».

Уязвимость наполняет черты ее лица, когда она смотрит на меня, ее голос едва слышен.

— Ты не считаешь их уродливыми?

Из глубины моей души поднимается звук, похожий на рычание.

— Женщина, никогда больше так не говори.

Мышцы тугие как от напряжения, так и от плотских намерений, и меня переполняет желание доказать ей, насколько она не уродлива.

Ее глаза расширяются от моего тона, и я провожу руками вверх, обводя изгибы ее грудей. Ее соски напрягаются под моими ладонями, и Алекс инстинктивно выгибается навстречу моим прикосновениям.

— Ни одна часть тебя не уродлива, слышишь меня? — выдавливаю слова между стиснутыми зубами.

Обхватив нижнюю часть одной груди, наклоняю голову, захватываю ее сосок губами и сильно сосу. Когда она выдыхает мое имя, мой член начинает течь еще сильнее.

Я ласкаю ее сосок языком, прежде чем всосать его, втягивая щеки, и ее колени сжимаются по бокам от меня. Боже, ее соски такие чувствительные, что я мог бы часами пробовать их на вкус и ласкать. Потом перехожу к другому и делаю то же самое, наслаждаясь тем, что являюсь причиной ее тяжелого дыхания.

Когда Алекс опускает руку по моей обнаженной груди и переходит на пресс, мои мышцы сжимаются в предвкушении. Но прежде чем она достигает цели, я сжимаю ее запястье одной рукой, останавливая ее.

Это может быть самой большой ошибкой, которую я совершу — на самом деле, я чертовски уверен, что это уже так, — но мне не хочется трахать ее на кухонном столе.

Я хочу, чтобы она была в моей постели. Хочу, чтобы моя фантазия воплотилась в жизнь.

На ее вопросительный взгляд прижимаюсь к ее губам коротким поцелуем, который должен был быть быстрым. Но как только чувствую ее вкус, я не могу не углубить его. Боже, она вызывает привыкание.

Наконец, я заставляю себя разорвать поцелуй и осторожно приподнимаю ее. Она автоматически обхватывает меня ногами и обвивает руками мою шею. Но меня по-настоящему волнует то, насколько мокрым она делает место ниже моего пупка и чуть выше моих шорт. Ее блестящая киска метит свою территорию, и у моего члена нет с этим никаких проблем.

Когда выхожу в коридор, Алекс прижимается губами к мочке моего уха. Когда она слегка посасывает ее, а затем легонько покусывает, я чуть не говорю: «К черту, добираться до спальни». Я могу стянуть шорты и вогнать в нее свой член прямо у стены.

«Доберись до спальни, мудила».

Не знаю, как мне это удается, но я, наконец, добираюсь до своей комнаты и кладу ее на кровать. Она лежит обнаженная и красивая, ее глаза наполнены эмоциями, которых я не заслуживаю.

Алекс красива и опасна, и она может стать моей смертью, но сейчас мне все равно.

Я лучше умру, зная, каково это — испытать нечто, близкое к раю.

АЛЕКСАНДРА

Лиам смотрит на меня с таким благоговением, что у меня перехватывает дыхание. Он не испытывает ко мне ни капли отвращения, как будто каждая отметина на моем теле делает меня еще более желанной.

Когда его глаза возвращаются к моим, он не отводит взгляд, пока расстегивает свои шорты и стягивает их вниз по стройным бедрам.

Когда Лиам обхватывает пальцами свой твердый член и медленно двигает рукой вверх, я резко вдыхаю. Между моих бедер проступает влага, а соски напрягаются в предвкушении и желании.

Мужчина неторопливо работает над членом, и он становится еще толще, пока я наблюдаю за ним. Как будто тот высечен из камня, каждый изгиб его мускулистого тела тщательно выточен, чтобы продемонстрировать его изысканное мужское великолепие.

Лиам сжимает в кулаке свою длину, влага течет по кончику, и у меня перехватывает дыхание. Возбуждение разгорается во мне, посылая голод по венам.

Его голос тихий.

— Я чист. Если ты хочешь, чтобы я взял презерватив, я возьму. Это твой выбор.

Он также знает, что у меня внутриматочная спираль и что я тоже чиста. И я знаю, что тот держит презервативы под рукой для пациентов, чтобы им не приходилось добираться до ближайшей аптеки, расположенной почти в часе езды.

Затем в его выражении мелькает что-то, что я не могу точно расшифровать.

— И я сделал вазэктомию.

Если бы обстоятельства были иными, я бы, возможно, задумалась над его признанием о вазэктомии. Задумалась бы над тем, почему Лиам сделал такой выбор. Но у меня нет права задавать ему вопросы… и это не имеет значения.

За последние несколько месяцев я поняла одну вещь — то, что я поняла, проснувшись без воспоминаний о том, кто я такая, — что в жизни нет ничего гарантированного.

Если это единственное мгновение, которое мне дано провести с ним, то я не хочу, чтобы между нами что-то было.

— Я хочу тебя.

Возможно, мой голос звучит мягко, но в нем звучат твердые намерения.

— Просто тебя.

Его глаза пылают, а рука ненадолго замирает, прежде чем Лиам возобновляет медленное движение вверх и проводит большим пальцем по покрытой венами головке.

— Тебе нравится наблюдать за мной? — Мышцы его брюшного пресса сокращаются, в то время как мышцы его сильных бедер напрягаются.

— Да, — выдыхаю я.

— Покажи мне.

Лиам переводит взгляд на вершину моих бедер, где я заметно намокла от желания. Его челюсть напрягается, глаза пылают.

— Вот так. Покажи мне, как тебе нравится смотреть, как я это делаю. — Он сжимает в кулак член и крепко держит сильными пальцами, пока гладит от основания до кончика.

Я еще немного раздвигаю ноги, чтобы вывести его из равновесия. Воздух становится густым от неприкрытого желания. Плотской потребности. Его глаза ярко горят, ноздри раздуваются, а мышцы на руках напрягаются.

Он располагается между моих бедер, его движения напоминают движения незаметного дикого животного, подкрадывающегося к своей добыче. Только в этом случае предвкушаю, что это я буду у него на прицеле. Я хочу его. Жажду его каждой молекулой своего тела.

Стоя на коленях между моих ног, он крепко держит свой член. Не отрывая от меня пристального взгляда, Лиам сильно ударяет толстой головкой по моей киске, прямо поверх моего клитора.

Это действие вырывает у меня вздох, вызывая дрожь по всему телу. Непреодолимая потребность овладевает мной, и хныканье вырывается из моих губ, когда тот снова и снова прикасается к моему клитору.

Возбуждение разливается по моим венам, как лесной пожар.

— Пожалуйста.

Мне нужно, чтобы он снял это напряжение внутри меня.

Он проводит разгоряченной головкой по моим скользким складочкам, оценивая мою реакцию.

— Это то, что тебе нужно? — Лиам слегка толкается в меня, и я качаю бедрами, подстегивая его.

Упираясь рукой в мой бок, он проникает на пару сантиметров, и мои руки движутся по собственной воле, скользя по его спине. Когда тот погружается глубже, наше дыхание эхом разносится по комнате, сопровождаемое только стуком дождя по крыше.

Я становлюсь все более влажной рядом с ним, мой клитор пульсирует в такт учащенному сердцебиению. Лиам сжимаем челюсти, его тело напряжено, когда он смотрит на меня сверху вниз, и я страстно прижимаюсь к нему.

Обхватив ногами его бедра, я молча подталкиваю его вперед. Он погружается чуть глубже, из него вырывается стон. Его слова хриплы от возбуждения, в них есть тончайшая ниточка скрытой привязанности, от которой у меня перехватывает дыхание.

— Ты станешь моей смертью.

Затем он опускает голову, и наши рты сталкиваются в мокром поцелуе, наполненном неистовой потребностью, когда тот начинает двигаться. С каждым горячим толчком его члена наш поцелуй становится все более голодным, зубы сцепляются с глухим стуком, языки скользят и переплетаются.