Он прижимается губами к моим губам, чтобы подарить такой нежный поцелуй, что у меня учащается пульс.

— Думаю, мне нужно больше работать. — И снова припадает губами к моим. — Убедиться, что ты так счастлива, что никогда не нахмуришься.

Я тянусь к нему, погружая пальцы в его волосы, и заставляю его углубить поцелуй. Лиам стонет мне в губы, языком скользит внутрь и играет с моим. Не прерывая контакта, он упирается одним коленом в кровать, прежде чем перекинуть другое, чтобы оседлать меня.

Прижав ладони к его груди, я слегка подталкиваю его, и он позволяет мне перевернуть его на спину, меняя наши позиции. Его полотенце распахивается, и наши совместные вздохи отдаются в тишине комнаты, когда наши обнаженные плоти встречаются.

Я оставляю дорожку поцелуев вдоль линии его подбородка, ведущую к мочке уха. Захватив ее между зубами, я легонько тяну, а затем успокаиваю языком. Его стон и руки, надежно сжимающие мои бедра, подстегивают меня. Я провожу языком по раковине его уха, и по его телу пробегает дрожь.

Лиам руками забирается под рубашку и сжимает мою попку своими ладонями, побуждая меня покачиваться на нем. Уже возбужденная и скользкая, я легонько провожу киской по его твердому члену — это одно плавное, томное движение.

Опускаясь губами вдоль его шеи, я оставляю после себя крошечные влажные поцелуи, продолжая скользить своей киской по стволу его члена.

Он крепче сжимает мою задницу.

— Ты, блядь, убиваешь меня. — Его дыхание вырывается через губы. — Ты держишь меня на взводе двадцать четыре часа в сутки. Нехорошо дразнить меня этой сладкой киской. Я могу потерять контроль.

Я останавливаюсь и поднимаю голову, мои глаза встречаются с его глазами с отяжелевшими веками.

— А что будет потом?

Его взгляд испепеляет меня таким жгучим голодом, что я удивляюсь, как он не испепеляет меня на месте. Мышцы на его челюсти быстро напрягаются.

— Я буду обращаться с тобой как гребаный пещерный человек. — Он шумно сглатывает. — А ты заслуживаешь гораздо большего.

Мое сердце замирает в горле, и я опускаю лицо, чтобы тихо прошептать ему в губы.

— Может быть, я хочу этого.

Наши глаза встречаются.

— Может быть, я хочу пещерного человека.

В мгновение ока Лиам запутывается руками в мои волосы, и наши рты сталкиваются, беззаботно клацая зубами, во влажном поцелуе, наполненном неистовой потребностью. Языки проникают внутрь, мы пробуем все на вкус, прежде чем он крепче сжимает мои волосы и отстраняет меня.

Выражение его лица наполнено злым умыслом и необузданной потребностью.

— Поднимись сюда и сядь мне на лицо. Дай мне попробовать эту киску на вкус.

Весь кислород высасывается из моих легких, но я каким-то образом двигаюсь, следуя его приказу. Потом выпрямляюсь и скольжу вперед на коленях, пока он задирает мою рубашку, а я помогаю ему снять ее и отбросить в сторону.

Лиам руками ведет меня выше по кровати, пока я не становлюсь на колени, а его голова не оказывается между моими бедрами.

— Держись за изголовье. — Его голос хриплый от предвкушения. — Я планирую заставить тебя кончить, выкрикивая мое имя. Хотя бы один раз.

«Хотя бы раз?» Это моя последняя мысль перед тем, как Лиам проводит кончиком языка по краешку моих губ, возбуждая каждое нервное окончание в моем теле. Крепко держа меня за задницу, он подводит меня еще ближе. Влажное трение его языка заставляет похоть бурлить в моих венах.

Притянув меня ближе, он проникает языком внутрь меня и перебирает одной рукой мой клитор, пощипывая чувствительную плоть между большим и указательным пальцами. Я руками сжимаю деревянное изголовье кровати так сильно, что ожидаю, что оно расколется на части. Из моего горла вырываются незнакомые звуки, а бедра беспокойно двигаются в поисках новых наслаждений.

Он пожирает меня — по-другому и не скажешь — своим ртом и языком. Сильные пальцы сжимают мою задницу, прежде чем он шлепает меня.

Мой рот формирует беззвучное «О», но я не в силах отрицать возбуждение, которое это вызывает во мне. Я пульсирую, становясь еще более чувствительной к его прикосновениям, и мои внутренние мышцы сжимаются. Он стонет, прижимаясь ко мне, и вибрации сводят меня с ума еще больше. Лиам снова шлепает по моей нежной плоти, и это заставляет меня покачиваться напротив его рта.

Соски начинают неудержимо пульсировать, и я отпускаю одну из рук от изголовья, чтобы дотянуться до их напряженных пик. Слегка сжимая их костяшками пальцев, я выгибаюсь, погружаясь чуть глубже в его язык.

Лиам ласкает мой клитор, обводя его кругами, затем теребя, в то время как его рот творит со мной свое порочное волшебство, его язык погружается внутрь и выходит наружу, все быстрее и быстрее.

Когда он в очередной раз шлепает меня по заднице, я успеваю только выдохнуть: «Лиам» — за долю секунды до того, как падаю за грань.

Он не прекращает эту божественную пытку, пока мои внутренние мышцы сжимаются и разжимаются от его языка. Как только спазмы ослабевают, отпускает мой клитор и лишь замедляет движения языком. Как будто он смакует вкус моего освобождения.

Когда я пытаюсь оторвать от него свое тело, Лиам недовольно хмыкает, а рука, обхватившая мою задницу, крепче сжимает ее.

Я приоткрываю губы, пытаясь втянуть столь необходимый кислород и сказать ему, что с меня хватит. Но прежде чем успеваю произнести эти слова, он слегка смещается и обхватывает губами мой клитор, посасывая его.

Обеими руками сжимаю изголовье кровати, дерево впивается в мои ладони. Мое прерывистое дыхание отдается эхом, сопровождаемое приглушенными звуками рта Лиама, сосущего и облизывающего мою нежную плоть.

Когда он проводит рукой по нижней части моей попки, спускается к центру, а затем проникает между ними, с моих губ срывается рваный стон. Два толстых пальца погружаются в меня, а его язык проводит по моему клитору, а затем сжимает его губы в диком поцелуе.

— О Боже! — Мои слова смешиваются, когда я напрягаюсь в ожидании разрядки. Его пальцы входят и выходят в ритме, который вот-вот заставит меня кончить, мышцы моих бедер напрягаются. Когда он создает сильное всасывание вокруг моего клитора, одновременно проникая пальцами внутрь меня, наслаждение захлестывает меня. Дрожь сотрясает мое тело, когда я скачу на его языке, покрывая его своим освобождением.

Я все еще дрожу, когда он осторожно опускает мое податливое тело вниз, прижимая нас грудь к груди. Лиам крепко обнимает меня, как будто боится, что я отодвинусь. Как будто у меня хватит сил, не говоря уже о желании сделать это. Все, чего я хочу, — это лежать здесь, в его объятиях, и желать, чтобы весь остальной бред этого мира исчез.

Мое дыхание вырывается с хрипом, похожим на его собственное, мое сердце бешено колотится в груди, и главное утешение — это его сердце, бешено бьющееся под моей щекой.

Он обхватывает меня руками еще крепче.

— Черт. Я никак не могу насытиться тобой. Самая сладкая маленькая киска, которую я когда-либо пробовал.

Дрожь пробегает по мне, его слова такие определенно по-декадентски грязные и возбуждающие. Неоспоримые толчки подо мной вызывают новую волну удовольствия, смешанную с удовлетворением, потому что его возбуждение означает, что ему это понравилось.

Когда я наконец нахожу в себе силы приподняться и опуститься дальше по его телу, его ноздри раздуваются, а челюсть сжимается.

Обхватив руками мои бицепсы, он останавливает меня на месте, нахмурив брови.

— Я не занимаюсь «сиськами за сиськи»⁸. — Желваки играют на его челюсти. — Я сожрал эту киску, потому что чертовски хотел этого.

Я поднимаю руку и окидываю взглядом его лицо, во мне просыпается смех и нежность.

— Я знаю, — тихо говорю я. — Но что, если я, — озорная улыбка играет на моих губах, — чертовски хочу прижаться к тебе ртом?

Лиам на мгновение закрывает глаза, словно решая, уступать или нет. Наконец, он выдавливает из себя:

— Ты меня доконаешь.

— Это значит «да»? — Мой голос тихий, но нельзя отрицать, что в нем звучит надежда.