Гильдия Магов, когда проснулась Крепость Предков осталась за периметром. И хотя по негласному договору войны не затрагивают межкоролевский орден, остаётся только гадать, как сложилась судьба столичного университета. От вероломного Рингера можно ожидать чего угодно.

Проблема не только в том, что маги остались во власти пальтарцев, а в том, что сильных магов нет внутри периметра Крепости. Держать магов-космополитов в дворце, когда их логово здесь же в столице считалось глупой затеей, приходят, проверяют защиту и всё. Приходится рассчитывать на трёх недоучек, случайно оказавшимися в пределах древней защиты.

Связь с внешним миром, вот что жизненно необходимо. Королевство в руках хищного императора, а Филипп со свитой отсиживается в защищённом замке. Дозорные видели, как большая часть армии снялась, и ушла в неизвестном направлении, оставив два полка для продолжения осады. Остаётся гадать, каким непотребствам подвергнут его народ.

Обида гложет короля, вгрызаясь, как жук-короед в плоть дерева. Какой позор! Сотни лет Вендар славился своей непобедимостью, и, хотя в захватнических войнах почти не участвовал, но на своей территории ему не было равных. В историю Филипп войдёт, не как успешный промышленник, хотя вендарские товары пользуется спросом. И не как экономист, хотя его торговцы известны и в дальних королевствах. Даже не как грамотный политик и дипломат, несмотря на создание крепких связей с ближайшими королевствами, за счёт грубой лести, подкупа и династических браков. А как первый король Вендара, не сумевший остановить вторжение.

— Ваше Величество! — второй советник подошёл и низко поклонился. — Войска Пальтара закончили насыпать вал, и принялись за второй, шире диаметром.

— Такая тактика используется, когда осаждается город в незахваченном королевстве, и есть риск удара со стороны, для снятия блокады или прорыва, — вмешался главнокомандующий армии. Вот это ирония — главнокомандующий есть, а армии нет.

Рингер — император, ему трон не нужен, посадит лояльного дворянина, половина династий имеет право претендовать на «почётное место». И королевство вольётся в новую империю. Сдайся Филипп, и присягни в верности — этой марионеткой мог бы стать он, но, конечно, король так никогда не поступит. Тем более после поражения. Сделай он это до вторжения — это был бы самостоятельный волевой поступок, теперь же…

Единственная возможность сохранить остатки чести — это умереть.

— Некому нападать. Наших войск не осталось, если, где и соберутся выжившие, то их мало. Альянс сколотить не успели, пока спорили и перетягивали одеяло на себя — стало поздно, — отстранено ответил Филлип-2. Мыслями он был далеко, и отчёты слушал в пол уха.

Но и уйти из жизни так просто король не может, самоубийство — удел трусов и слабаков. Кинуться с гвардейцами на осаждающих? Уже лучше, но, во-первых, придётся как-то отключать магическую стену Крепости, а во-вторых, все понимают, что это завуалированное самоубийство, только ещё и верных людей погубит. Как древние языческие короли, умирая требовали похоронить с ним лошадей, жён, слуг и даже верных полководцев. Нет, такое кровавое жертвоприношение не стоит его чести, тем более попрана она по заслугам. Не коварной магией, не Божьими чудесами… нет, его захватили честно, разбив армию в открытом бою. Король не смог сделать то, что до него делали веками. Он не достоин. Можно сослаться на народ, недостаточно активно ведший партизанскую войну. На малоподготовленных солдат, генералов, не достигших вершин военного дела. Но прямо или косвенно во всём этом виноват Филипп.

Послал бы Бог возможность героически погибнуть в бою…

— Ваше Высочество, по поводу перспектив, есть средний вариант: договориться с Рингером, чтоб Юлиана вышла замуж за нового короля. Она останется в живых, и ваш род продолжит править Вендаром, — несколько смущаясь заговорил третий советник. Ближайшее окружение знало характер короля, упоминание об одной только возможности присягнуть императору оскорбит Филиппа, — ему нет надобности пресекать ваш род — ведь номинально он останется у власти, поводов для бунтов и недовольства нет. И крестьяне, и дворяне примут такой факт. Тогда и вам достаточно уйти в монастырь…

— Меня спасать не надо, не нуждаюсь, — резко одёрнул король, — а на счёт дочери… где гарантия, что он сдержит слово, и не убьёт её, потом, со временем, чтоб наверняка?

— Но и сидеть так бесконечно мы не сможем. Рингер посадит своего человека и перенесёт столицу в другой город. А мы… а мы просто сидим в уютной, весьма экзотической тюрьме. Новый король даже оставит нам почётный караул, чтоб мы не прервали своё заключение.

— Пока время есть. Надо посмотреть, от кого огораживается Рингер. Может проблема решится сама собой, или появится более насущная.

— Чем ты расстроена дочь? — Филипп иногда играет с Юлианой, переходя на официальный тон.

— Не могу найти общий язык с Голосом Крепости, отец. — с той же интонаций проговорила принцесса.

— Не удивила, маги уже сколько столетий пытаются, — в нотках короля проскочила мягкость, первый не выдержал установленного официоза.

Юлиана поняла, что смогла заинтересовать отца, иначе он продолжил бы держать маску отчуждённости. Почувствовал, что неспроста принцесса озадачилась проблемой.

— Крепость меня понимает. Выполняет мои указания, рисует магические картины с видом Мадэна и окрестностей, может даже отвечать жестами, кивает, руками показывает. Но упорно говорит на языке предков. Как можно понимать язык, но не уметь говорить на нём? — Выпалила Юлиана на одном дыхании.

— Вы говорили Андрей и Крепость общались на одном языке? — уточнил Филипп.

— Да, они о чём-то разговаривали. Кстати, когда мы увидели его первый раз, он говорил на незнакомом языке, Лагот даже выдал амулет-переводчик.

— Язык при первой встрече, тот, на которым общался с Крепостью?

— Не знаю, в лесу он сказал только несколько фраз, я их даже не запомнила. Но Лаготу Андрей сказал, что с Крепостью говорил на родном языке.

— Надо было задержать его, и принудить к союзу. — пробубнил Филипп, когда дочка упорхнула вниз, в Крепость.

Король медленной походкой прошёлся по тронному залу и выглянул в окно. Вдалеке ненавистные захватчики возводят второй вал, по всем правилам осадной фортификации, с палисадом, рвом, кольями и прочей атрибутикой.

— Кого же вы боитесь? — спросил он вполголоса ни к кому не обращаясь. Последнее время король стал частенько разговаривать сам с собой.

Скоро покинем последний очаг цивилизации и углубимся на территорию распаханных полей и ухоженных садов. Предстоит завтрак, быстрая пробежка по магазинам и «пора-а-а в путь дорогу…», через два дня будем в лагере. А там ещё немного и чек-пойнт…

Позавтракать решил, как белый человек, за столом, в таверне. Зал забит до отказа, если это виртуальная реальность, то у автора плохая фантазия — текстуры и сценарий от харчевни к харчевне примитивно скопированы, рандомно воткнутые нюансы ситуацию не спасают. Сесть за стол мне точно не судьба, практикуюсь в стоянии перед барной стойкой. Если тут и были стулья, то их уже растащили по залу.

Яичница с луком и салом — идеальное начало дня. Научное название блюда — «холестериновая смерть», не хватает только майонеза. А иногда так хочется отравиться, чем-то вредным. Сало не только поджаренное, нарезанные ломти солёного в прикуску — дополняют картину.

Сало — интересный продукт. Диетологи каждую пищевую молекулу взвешивают, изучают вдоль и поперёк, оценивают энергетическую ёмкость… А тут сплошной концентрированный жир. Свиная липосакция. Звучит противно, но вкусно-о-о. Как говорил старлей с военной кафедры: «сало — сила, спорт — могила». А сам при этом был (или и сейчас где-то есть) худющий, как скелет, словно жена совсем не кормит. Хотя, помня её комплекцию… она его объедала. Точно, пазл сошёлся. Мужик только на сале и держался, настоящий военный, боевая воля к жизни. То-то, на всех пьянках — все пьют, он закусывает.