Я огляделся вокруг. Сопровождение следует как привязанное, народ в целом устроил филиал броуновского движения — хаотично снуют во все стороны, если бы ещё от стен отскакивали под углом «падения» — образ был бы полным, а так, не доигрывают, однозначно недотягивают.

Зато вывеска таверны как раз вовремя. То, что доктор прописал.

Я указал в сторону заведения на той стороне дороги, дальше по курсу.

— Раз вы всё равно не торопитесь в свои роскошные комнаты во дворце, — ткнул, конечно, пальцем в небо, но вряд ли нам дадут коморки на чердаке. — Предлагаю посидеть, освежиться вон в том интересном заведении.

Через десяток шагов нас обогнала троица охраны и нырнула в выбранное заведение. Видимо увидели жест и правильно поняли желание сделать остановку в местном общепите. Их забота умиляет, но они вправду ждут неприятностей в центре столицы, в двух шагах от дворца? Либо я переоценил порядок в империи Рингера, либо они приверженцы старого как мир «лучше перебдеть, чем недобдеть».

Таверна оказалась на удивление уютным атмосферным помещением. Большой зал, каждый стол как маленькая беседка — оградка из плетёных прутьев и декоративная крыша на резных столбах, не только отделяет каждое посадочное место, но и создают ощущение замкнутости, отгороженности.

Наша вынужденная охрана стоит возле барной стойки, как вышибалы, строго оглядывая зал. Бармен и снующие туда-сюда официанты буднично игнорируют появление дополнительного воинственного интерьера, словно они тут каждый день несут дежурство.

Свободных столиков немного, и мы выбрали дальний от дверей. Нам уже принесли заказ, когда в помещение зашли ещё четыре гвардейца и встали у дверей по двое, справа и слева от входа. Так как за это время несколько человек успели покинуть зал, а другие, наоборот, подошли, получилось, что опять появление бравых солдат «Урфин Джюса» с нами никак не связывалось. Профессионально работают. Держатся рядом, но не докучают. Мы их видим, да и вообще у всех на виду, а кого охраняют не понятно. Не перестаю восхищаться. Самим фактом присутствия могут охладить любые поползновения, коли, у кого такие появятся. Пассивная защита всех, в радиусе метров ста.

— Мяса… Пива… Фруктов… Вина… Сока… Сока — произнесли мы заказ подошедшей милой официантке, а я удивлённо уставился на Анютку, повторившей за мной. Я помню, что слабых алкогольных напитков она не избегала. За распитием крепких замечена не была. Но вино и даже пиво в её руках — видел не раз.

— Ну ты чего? — робко отреагировала на мой удивлённый взгляд. — Будем страдать вместе, раз ты такой ненормальный.

— Я нормальный. — пришлось огрызнуться с напускной обидой. Точно я же «обижен до глубины души», хорошо, что напомнила.

— Нормальный, нормальный. — Анютка погладила меня по голове, а голос такой, с лёгким сарказмом и интонацией, словно плачущего ребёнка успокаивает. Да она издевается, опытный тролль. Люблю её. Хоть и тяжко мне с ней будет. Или ей со мной.

Я крепко, но нежно обнял подругу за плечо и прижал к себе, а она привычно положила голову на плечо.

Народ приходит и уходит. Несколько столиков заняты ещё с момента нашего появления, и там неплохо отдыхают. Не буянят, всё в рамках правил приличия, но смех, громкие разговоры и сальные шуточки звучали постоянно, расслабленная обстановка несмотря на присутствующих гвардейцев. Вазилеск с Алисой о чём-то полушёпотом щебечут, временами повышая голос и вовлекая в свои сомнительные споры, мы даже не пытаемся вникнуть, только поддакиваем и потягиваем сок.

— А что ты хотела? Сама виновата. — развёл руками чернявый.

— Ты почему такой злой? — по-детски надулась вертихвостка. Всё никак из образа маленькой детки не выйдет, практически с утра как на шарнирах и с подпиткой от ядерного реактора. Только леденца до полного образа не хватает.

Вазилеск наклонился к самому уху Алисы, и полушёпотом, словно открыл страшную тайну:

— В детстве… с ножа… много ел.

Она замерла на секунду, переваривая услышанное, но быстро поняла, что не она одна в нашей компании жирный тролль.

— Я-то думаю, чего у тебя проблемы с дикцией, а ты язык много резал.

— Нет у меня проблем с произношением. Просто ты вертишься, как девка на выданье, вот ветер в ушах свистит, слышишь плохо.

— Шутка так себе. Ты можешь лучше. — Алиса прищурила правый глаз и покачала кистью руки.

В этот момент я поймал на себе взгляд с соседнего столика, который, буквально недавно заняла разношёрстная компания. Странная компания, по привычке пересчитал — шестнадцать человек, но возраст настолько разнится, от раннеюношеского, что и ко мне будут на «вы обращаться» до одного седого старика. В целом ничего подозрительного, может вся мужская часть какого-то семейства выбралась отдохнуть, даже в глаза бы не бросилось, не оброни один из них такой пронзительный взгляд на меня. Причём, осмотрел и меня и гвардейцев. Странный тип, и кого-то он мне напоминает, что странно при моей-то памяти на лица. Да и пофиг, я с ним точно не дрался и не пил, даже странно что запомнилось лицо, где-то мельком промелькнув. Может просто на кого-то похож? Нет, он-то меня узнал, причём глянул с опаской.

— Расскажи о себе, о детстве. — отвлекла от раздумий любимая. И правильно, слишком много внимания уделяю случайному встречному, когда рядом дорогой человек.

И что сказать? Особенно о детстве. Как описать человеку, то, что он никогда не видел?

— Даже не знаю, что обо мне можно сказать… Набор костей, два метра кожи. — я задумчиво почесал затылок.

— Ты забыл про три литра крови и задорные глазки. — серьёзно, с лёгкой ноткой иронии. — Но я серьёзно. Я почти ничего о тебе не знаю. Ты же не собираешься меня оставить? — вдруг с тревогой уточнила, глянув на меня, и улыбнулась только, дождавшись моего отрицательного болтания головой. Да чего уж, я сам только после этого медленно выдохнул, слишком неожиданный вопрос в необычной форме в такой момент… — Значит надо узнать друг друга получше. А то приведу знакомиться с родителями, и сказать-то ничего не смогу. Ты даже охотник не настоящий.

Пришлось гордо выпрямить спину и принять уверенный вид.

— Ха, скажешь это мой парень, он самый лучший, самый сильный, хотя не, скажешь, что самый милый, красивый, умный. Хотели все, достался тебе. И всё, свадьба, пьянка, мне дарят тебя и полкоролевства в приданное.

— М-да, что-то я поторопилась. — Анна потёрла переносицу, но я прям натурально услышал хлопок сотни фейспалмов. — Хорошо, некого винить, сама выбрала. Но при чём тут пол королевства?

— Ну вы, леди, явно не из деревенской семьи.

Опять поймал взгляд этого странного типа. Да не помню я тебя. Денег я никому не должен. Вроде бы. Если что-то надо, подойди, скажи.

— И ты решил, по той оговорке решил, что я королевских кровей. — это была даже не насмешка, мне словно штамп «сказочный долбо…клюй» на лоб поставили.

— Ну, не королевских, конечно, кто бы принцессу в охотники отпустил. Но какая-нибудь герцогиня… — по её лицу видно, что мимо. — Графиня… — тоже не то. — Явно же благородная.

— Вообще-то и крестьянку можно назвать леди, поверь, никто оборачиваться и тыкать пальцем не будет. Хотя да, не принято. А вот горожане любят подражать высшим сословиям. Чего уж говорить про купцов, чиновником и т. д.

— Убедительно. Но слишком небрежно прозвучало, ты не чувствуешь себя частью городской интеллигенции, дистанцируешься.

Вазилеск с Алиской даже перестали цапаться и посмотрели на меня. И по лёгкому любопытству на лице егозы я понял, что попал в точку.

Я демонстративно медленно поднял палец и навёл его себе на грудь.

— Умный. — гордо заявил друзьям, еле сдерживаясь, чтоб не засмеяться своей же шутке. Надеюсь, я правильно понял Алисино выражение мордашки, а то будет фиаско.

— Ну-ну, продолжай. — Вазилеск подставил руку под лицо, продемонстрировав заинтересованность. Ах ты ж, да он точно знает их историю. Друг называется.

— Да ну вас нафиг. Художника каждый обидеть может. — я изобразил обиду, настолько натурально, что сам почти поверил и искусственная чуть не переросла в настоящую.