– Ну.

– На ней была дата, около тех дней, когда он пропал, и пометка: «поезд в Москву». Так что, наверное, не аномалия тут виновата… Если тебе надо, я у папы уточню, как его звали. Поищешь следы в архивах.

– Пригодится, – Верховский задумчиво кивнул и спросил напрямик: – Коллеги полагают, что этого беднягу примучил московский магконтроль, и теперь ты переживаешь, что будет новая волна… исчезновений?

– Да, – просто ответила Марина. – Ты сказал про «использовать втёмную», и я вот подумала… А твоими руками могут так действовать? Спустить указ на расследование, а состав преступления как-то сфабриковать…

– Подбросить ампулу с непонятной магической субстанцией, – Верховский усмехнулся. Если бы Наумова хотели подставить, всё выглядело бы очевиднее. – Это не указ, Мариш. Но я возьму на заметку мысль о том, что нас пытаются на кого-то натравить.

– Хорошо, – серьёзно сказала Марина. – Только людей выбирай как следует. Наумов, насколько мне известно, живёт где-то в Котельниках, вроде бы до сих пор там. Родня у него в дальнем Подмосковье, он к ним иногда ездит на выходные. Ну, по крайней мере, ездил, пока работал в Управе… Не знаю, как у него сейчас с личной жизнью, но раньше был весь в науке.

– Идеальная кандидатура, – понимающе кивнул Верховский. – Я попрошу офицера, чтобы не перегибал палку. Впрочем, он и так достаточно благоразумен.

– Ты меня обнадёжил.

– Да. А тебе следует уволиться из этой шарашки от греха подальше.

– Зачем? – искренне изумилась Марина. – Если они ни при чём, то какой смысл? А если замешаны, то я могу попробовать что-нибудь о них разузнать…

– Нет уж, – Верховский покачал головой. – Только не ты.

Пусть этим занимаются те, кто должен. Осталось полтора дня – огрызок выходных, чтобы побеседовать с Наумовым, покопаться в архивах, потянуть за наметившиеся ниточки. Начать действовать.

И позвонить наконец старому служаке Семёну Васильевичу.

***

Из-за разномастных, не мытых с осени оконных стёкол балконы казались щербатыми. Ранний зимний вечер бросал рыжеватые фонарные отсветы на грязно-серые стены, расчерченные неряшливыми цементными швами. Морозным субботним днём горожане предпочитают сидеть дома, но в нужном окне – темнота. Хозяина нет дома. Он наверняка скоро явится; ему некуда отлучаться, кроме как за какой-нибудь снедью в ближайший супермаркет. Если не врёт присланное Верховским досье, Наумов – обыкновенный городской одиночка, с трудом переживающий скучные выходные.

Яр поправил намотанный на шею шерстяной шарф. В неброской старой куртке, с полускрытым за складками материи лицом и упрятанными под шапку волосами он сам себя с трудом узнавал в случайных отражениях. Этот нехитрый маскарад никого не обманул бы, если бы за затворником следили целенаправленно, но Яр был уверен: по его следу никто не идёт. Наложенные на квартиру сигнальные чары хранят безмолвие, а значит, легенда о больнице всё ещё держится. Главное – не нарваться по пути на кого-то знакомого.

Обманув домофон коротким импульсом магии, Яр проскользнул в пахнущий кошками подъезд. Зашагал вверх по лестнице, то и дело щурясь в поисках притаившихся чар. Сжатый в кармане кулак комкал полуоформленное парализующее заклятие. В подъезде, однако, всё было чисто. Перед видавшей виды дверью, отделявшей от внешнего мира обиталище светила магической науки, Яр остановился в раздумьях. Ему никто не приказывал обыскивать квартиру Наумова. Он здесь как частное лицо, на свой страх и риск. Оглядевшись по сторонам, Яр стянул с рук перчатки, прикосновением высушил мокрые от снега подошвы ботинок и аккуратным пространственным прыжком преодолел запертую дверь. Он позаботится о том, чтобы не оставить лишних следов – ни на потемневшем от времени паркете, ни в памяти хозяина.

Единственная комнатка, тесная и захламлённая. Беспорядок того рода, к какому склонны равнодушные к быту люди. Слой пыли на притулившихся у продавленного дивана гантелях, зато едва ли не лабораторная стерильность на рабочем столе. Несколько старых монографий, залистанных до заломов на корешках. Помеченный яркой закладкой «Левиафан» – точно такое же издание, как то, что стоит на книжной полке у самого Яра. Малоприятное сходство, но вполне объяснимое: в конце концов, Наумов тоже чему-то учился у Лидии Николаевны…

На столе – слегка облезлый ювелирный футляр. На выцветшем бархате поверх полустёршегося вензеля красуется ярко-жёлтая клейкая бумажка с коротким распоряжением: «Передать С.Н. лично в руки». Не прикасаясь к футляру, Яр заставил крышку распахнуться и тихонько выругался сквозь зубы. На мягкой подложке лежал амулет-детектор – обвитый серебристой проволокой кусочек кварца. Очень знакомый.

В ящиках стола в беспорядке громоздился всевозможный канцелярский хлам, не представлявший никакого интереса. Яр не слишком много внимания уделил поиску тайников: явится хозяин – сам всё расскажет. Крохотная квартирка, вроде той, в какой сам он жил до смерти наставницы, выглядела до обидного заурядно. Не скажешь, что здесь обитает надежда мировой магической науки. Осмотрев для порядка скромную кухню, Яр запихнул куртку в рюкзак и устроился в продавленном кресле – ждать.

Терпение вскоре было вознаграждено: из прихожей послышался скрежет ключа в замочной скважине. Зайдя в квартиру, Наумов – а больше некому – долго шелестел целлофановыми пакетами, натужно кряхтел и вздыхал. Ему не так уж много лет, а пыхтит, как глубокий старик. Если бы не муштра, устроенная Виктором Сергеевичем и мало-помалу вошедшая в привычку, Яр имел бы все шансы превратиться в такого же увальня… Матерчатые тапочки зашаркали на кухню; стало быть, Наумов и впрямь запасался провизией. Яр неслышно поднялся из кресла. Вряд ли Сергей опасен… Вернее, вряд ли опасен осознанно. Ни в рукопашной, ни в магической схватке колдун волхву не соперник.

– Здравствуйте, Сергей, – негромко окликнул Яр, встав в дверях тускло освещённой кухни. Учёный при звуке его голоса потешно подскочил на месте и рывком обернулся; растерянная улыбка медленно вползла на его круглое лицо. Он подозревал, что должен узнать незваного гостя, но никак не мог нашарить в памяти нужный образ. Яр не сдержал усмешки. – Извините за вторжение. Мне нужно поговорить, ничего больше.

Что-то в этих словах – наверное, привитая наставницей манера здешней речи – соединило оборванные нити в обширной исследовательской памяти. Наумов расслабился, неловко хохотнул и пятернёй встрепал на затылке короткие светлые волосы.

– А-а-а… Ярослав, верно? Ученик Лидии Свешниковой? – получив кивок в ответ, учёный окончательно успокоился. Имя бывшей начальницы вызывало у него безграничное доверие. Удивительно, сколько людей её помнят, и помнят вот так, почтительно и светло – как в былые времена хранили в Ильгоде предания о великих волхвах. – В-вы меня слегка напугали, честно говоря… Даже не знаю… Вы будете чай?

– Воздержусь, – хмыкнул Яр. Вот ещё, пить чай в гостях у ведьмака, прячущего за пазухой невесть какой камень! – Я ненадолго. Задам пару вопросов… А вы ответите правдиво и полно, ничего не утаивая и ничему не удивляясь.

Висков коснулось холодное дуновение нежизни. Яр и прежде знал, что дар внушения принадлежит к опасной, чуждой живому стороне волшбы, но теперь всякий раз чувствовал это так же явно, как опаляющий кожу жар золотистого пламени. Наумов беспомощно моргнул; ему не хватало силы воли противиться ментальным чарам. Колдун. Кабинетный сиделец. Умная голова, которой всё равно, к чьей пользе используют её могущество. Яр не мог на него злиться – разве что… жалеть?

– Да, конечно, – заторможенно проговорил учёный. Он бездумно опустился на трёхногую табуретку, напрочь позабыв о загромоздивших стол пакетах с продуктами. – Спрашивайте… Я всё расскажу.

Яр уселся напротив Наумова, передвинув табурет так, чтобы преградить учёному путь к бегству. Сергей не шелохнулся. Не похоже, чтобы он чувствовал за собой какую-нибудь вину.

– Чем вы занимаетесь на работе? – спросил Яр на пробу. С этим типом вряд ли придётся играть в словесные игры; он бы и безо всякого внушения всё выложил…