– Разрешение, – донеслось до слуха сквозь ошеломительный звон в ушах. – Дай разрешение…

Мишка бездумно потянулся к щербатому краю пролома, пытаясь уцепиться за доски, но только ободрал кожу острыми щепками. Смысл упрямо повторяемых слов докатывался до него лениво, постепенно, будто мелкие волны, подтачивающие берег. Впившиеся в ладонь занозы мешали сосредоточиться – а может, виноват был страх.

– Даю, – сипло выговорил Старов, сообразив наконец, что от него требуется. – На однократное…

Болезненная борьба между человеком и тяготением мгновенно прекратилась. Мишка на несколько секунд почувствовал себя в невесомости; чужая магия деликатно вызволила его из пролома и отпустила на волю только тогда, когда под ступнями вновь оказались доски. Относительно надёжные. Проковыляв пару шагов на дрожащих ногах, Старов привалился к дверному косяку и шумно выдохнул. В правом предплечье поселилась неприятная тянущая боль.

– Вероятности, блин, – ворчливо пробормотал Зарецкий. Он не спеша поднялся с пола и отряхнул с одежды налипшую пыль и мелкий сор. – Я и не заметил… Талантливый кто-то потрудился.

– К-кто… талантливый? – просипел Мишка, наблюдая, как коллега бережно расплетает невидимые чары.

– Тот, кто эту штуку повесил, – Ярик сердито встряхнул кистями рук, словно обжёгся – или, наоборот, прикоснулся к чему-то очень холодному. – Проклятие на смерть, самое натуральное. И сверху ещё прикрыли, чтоб, если кто снять попытается… Ну, сам понимаешь.

Мишка потрясённо выругался.

– Свежее?

– Нет. Очень старое, – Ярик отступил на пару шагов, созерцая результаты своих трудов, будто художник перед мольбертом. – Может, как раз эта дрянь крышу и обрушила. Остальное уже потом… Вторичные явления.

– Ё-моё… – Мишка попытался было отбросить со лба влажные от пота волосы, но тут же поморщился: успел забыть, что нахватал заноз. – Вот леший! У тебя аптечка под рукой?

– Да, минутку. Извини, – Ярик сбросил с плеча рюкзак, телекинезом вызвал из дальнего угла рассохшийся стул и устроил полевую аптечку на хлипком продавленном сидении. – Садиться не рекомендую.

– Да уж понятно, – невесело хмыкнул Мишка и протянул коллеге пострадавшую ладонь. Он не сумел бы выдернуть впившиеся в кожу мелкие деревянные иголочки онемевшей от напряжения правой рукой. – А синий оттенок – это же…

– Одно из двух, – пробормотал Зарецкий, орудуя пинцетом. – Или некромантия, или просто у мага был такой спектр. С такими древностями чёрта с два поймёшь, чуткий детектор нужен…

Он замер на несколько мгновений, словно осенённый неожиданной мыслью, но тут же встряхнулся и продолжил своё занятие. Делиться соображениями не стал. Мишка не настаивал: он и без того серьёзно задолжал коллеге.

– Как ты меня удержал только, – Старов неловко усмехнулся. Ярик ниже на полголовы и могучим сложением не отличается; он мог ухватиться для опоры за ножку кровати, но никак не держать долгие десятки секунд тяжесть больше собственного веса…

Зарецкий бросил возиться с крепко закупоренным пузырьком антисептика и поднял голову.

– Я и не держал, – убеждённо сказал он, слегка щурясь, будто от яркого света. – Ты сам схватился. Откуда иначе столько заноз?

И правда, откуда бы?.. Мишка не без труда согнул в локте правую руку, всё ещё ноющую, но совершенно невредимую, и поднёс к глазам. Почему тогда тут нет?..

– Отсюда уже повытаскивали, – Ярик с силой мазнул по его правой ладони комком ваты, пропитанным пахучим спиртом. – Не дёргайся. Страшно подумать, какая тут зараза в этих досках.

Протокол тоже пришлось заполнять ему. Мишка только виновато наблюдал, время от времени потирая правое плечо забинтованной ладонью. Зря он не пустил коллегу хотя бы посмотреть поближе, прежде чем самому хвататься за проклятие. Командная работа, будь она неладна, не столько про делёжку трудов поровну, сколько про грамотное их распределение. Один раз ошиблись – и вот она уже совсем не командная… Дождавшись, пока Зарецкий обойдёт остаток этажа, Мишка понуро сполз следом за ним вниз по лестнице. За пустыми окнами уже начинало темнеть: короткий зимний день быстро истончался, уступая ночному сумраку.

– Пока до Москвы доедем, часов восемь будет, – недовольно констатировал Ярик, выгоняя машину из сугроба. Лучи фар чиркнули по обезвреженным развалинам. – Может, сразу по домам? Протокол завтра сдадим…

– Не, надо сегодня, – Мишка виновато вздохнул. – Вдруг там Виктор Сергеевич нас ждёт?

– Вполне вероятно, – подумав, согласился Ярик. – Ладно, едем в Управу.

Это оказалось просчётом: когда они в девятом часу добрались до кабинета, там уже было темно и пусто. Из-под глухой двери в переговорную, однако, сквозил приглушённый свет. Забыли выключить, что ли?.. Вошедший первым Зарецкий обернулся и прижал палец к губам за миг до того, как Мишка различил негромкие голоса.

– …Оправдания твои вот уже где сидят! Чтобы завтра всё было готово, ясно?

– Я-я-я не могу… Регламенты требуют… Вы сами понимаете, руководство следит…

– Хорош мямлить! Я знаю, чем ты тут занят целыми днями. Надо объяснять, что с тобой сделают, если я шепну кой-кому словечко?

– Не-не-нет… Я постараюсь…

– Не постараешься, а сделаешь. И не вздумай опять прятать от меня свои бумажонки. Иначе в следующий раз не с сопляком будешь дело иметь, а со мной, усёк?

– Ды-а-а… Можно… Можно хотя бы… к понедельнику?

– Нет, нельзя. У меня через пару часов дельце одно, а потом позвоню и проверю, как у тебя процесс идёт. И если вдруг плохо…

Ответ слился в сплошной жалобный скулёж. Зарецкий встрепенулся, словно очнувшись, торопливо вытолкал Мишку в коридор и бесшумно прикрыл за собой дверь отдела. Вид у него был разгневанный.

– Вот ведь дрянь, – на грани слышимости прошептал он, нервно сжимая кулаки.

– Может, это не Денис, – пробормотал Мишка, пытаясь найти услышанному хоть какое-то разумное объяснение. – Просто… голос похож…

Ярик наградил его возмущённым взглядом.

– Тебе бы всех выгораживать. Давай двигай отсюда, пока не заметили.

– А ты?..

– И я уйду.

То и дело оглядываясь на коллегу, Мишка потрусил к лифтам. Зарецкий дождался, пока кабина, раскрыв двери, бросит на кафельный пол полотнище жёлтого света, и исчез. Старов до боли закусил губу. Табло отсчитывало скользящие мимо этажи, а он чувствовал себя так, словно вновь болтался над пропастью. Надо сообщить начальству. Только вот что сообщать? Что Денис угрожал Валерию Васильевичу? А вдруг он просто в присущей ему манере решал какие-то рабочие дела? Ярик мгновенно нашёл всему объяснение, но он давно точит зуб на Липатова. Хватит ему ума не вмешиваться? А Мишке на что хватит ума?

Умка-недоумка…

Створки лифта раскрылись на первом этаже, выпуская Старова на волю. Можно вернуться в отдел в компании охраны, можно позвонить Щукину или даже Верховскому. Можно оставить всё как есть.

Он ведь знает слишком мало. Может, здесь так принято. Может, так и надо.

Нехотя, словно к ногам пристегнули по чугунному ядру, Мишка поплёлся к выходу.

Громко щёлкнул замок, крышка резко отскочила, и драгоценное содержимое шкатулки в беспорядке рассыпалось по ковру. Яр выругался сквозь зубы, горстью забросил колдовской хлам обратно в складки тёмного бархата и из сбившихся в сплошной ком цепочек выпутал одну, с оправленным в металл бледным кристаллом кварца. Эта штука, пусть и недотягивает до полноценного научного оборудования, могла бы кое на что пролить свет – например, почуять чужие следы во взломанном сейфе. Яр и думать забыл про оставленное Лидией Николаевной нелегальное барахло, пока не напомнило старое проклятие в разваливающемся доме. Пытаться что-то найти на документах уже бесполезно, но впредь амулет лучше держать при себе. Особенно сегодня.

– Хозяину поужинать бы, – укоризненно проворчал от дверей зануда Прохор.

– Убери в холодильник, потом поем, – распорядился Яр, наспех наводя на тайник защитные чары. Бросил взгляд на часы. Он не знал, когда станет слишком поздно.