– Разберись с последним распоряжением по спецархиву, – сходу велел Верховский, остановившись напротив Яра. – Они понизили ограничения по допуску на всё, что старше пятидесяти лет. Настораживает.

– Звучит как благое начинание, – заметил Яр.

– Отставить дискуссию, – усмехнулся шеф. – Там всякого полно. Мало ли, что найдут среди макулатуры пытливые умы…

– Как скажете.

– Не «как скажете», а ноги в руки – и в архив.

Яр послушно поднялся. Прежде чем закрыть ноутбук, он сбросил себе в заметки образовавшийся среди графиков короткий столбик цифр – вожделенные координаты, по которым предстоит теперь заново выверять положения небесных тел. Мысли его витали где-то среди звёзд всю дорогу до подземных этажей; многочисленных встречных, знакомых и незнакомых, он едва замечал. Раздумывать над случайно найденным наброском расчётов Яр начал едва ли не от скуки; его не слишком заботило время наступления ночей одинокой звезды. Но чем дальше шло дело, тем больше казалось, что он следом за давно почившим учёным мало-помалу приоткрывает кулисы бытия, вглядываясь в нечто доселе неведомое. Почти как впервые шагнуть через разлом – только про этот край мира, так далеко отодвинутый прогрессом, никому ничего неизвестно.

– Я даже не знаю, – молоденькая архивистка растерянно поправила очки. – Раз прислали – значит, всё согласовано… Мы и работаем, как предписано.

– Это я понимаю, – терпеливо кивнул Яр. – Могу ознакомиться со списком документов, выданных по новым правилам?

– А… да, конечно, – девушка неуверенно улыбнулась. Заявившийся в пыльное царство старший офицер интересовал её куда больше, чем приведшее его дело. – Минутку… А можете, пожалуйста, подтвердить?..

Она беспомощно протянула ему болтавшийся на хлипком проводке кварцевый сканер. Яр послушно тронул огранённый кристалл и ловко избежал задуманного случайным прикосновения к девичьим пальчикам. Разом поскучневшая архивистка подхватила исторгнутый принтером лист и не глядя положила на конторку. Яр проигнорировал спектакль; наученный горьким опытом, женщин он предпочитал искать подальше от Управы. Пять лет прошло, а про него до сих пор нет-нет да говорят здесь всякое. Ну и пусть; лишь бы сплетни оставались ложью.

Он пробежал взглядом короткий список. Подшивка циркуляров для служебного пользования, доклад о состоянии «специальных отраслей науки и производства», несколько статей на разные темы… «Гравитационная гипотеза о природе магических аномалий». Брал кто-то полузнакомый, кажется, из безопасников. Гриф секретности высшего уровня, но по новым правилам можно всем, у кого первый уровень допуска…

– Могу взглянуть на это сочинение? – Яр отчеркнул ногтем нужную строчку в списке и словно бы невзначай поймал взгляд архивистки.

– У вас есть допуск? – звенящим от строгости голосом спросила бдительная стражница. Леший, а додумайся он приветливо ответить ей на знаки внимания, чары могли бы и не понадобиться…

Но уж как есть.

– Разумеется.

Девушка, помедлив, растерянно кивнула и устремилась в глубины хранилища. Ещё одна мелкая вина на его совести. Если он однажды окажется на скамье подсудимых, одних только нарушений персональной ответственности наберётся достаточно, чтобы закрыть его на полжизни.

В небольшой машинописной работе едва набралось полсотни листов. Почерк, которым были старательно выведены немногочисленные формулы, Яр хорошо знал: точно такими же наклонными угловатыми буквами Николай Свешников записывал в дневник свои размышления. Расчёты вышли грубее: кое о чём учёный ещё не знал, а что-то не позволяла вычислить тогдашняя техника, но шёл он ровно тем же путём. Венчали изложение несколько дат, на которые должны будут выпасть ближайшие «спады активности» – то есть ночи одинокой звезды.

– Двадцать седьмое июня, – пробормотал Яр себе под нос.

– Прошу прощения?

– Нет, ничего. Забудьте.

Об этом знает кто-то ещё. Кто? Прежние знакомцы Кирилла Авилова? Новые, пришлые, ненароком напавшие на след? Что ещё им известно?.. Как было бы просто, если бы он мог притащить любознательного читателя в камеру для допросов! Но тогда придётся объяснять, чем примечательны невинные научные заметки, и заодно выдавать собственную осведомлённость. Нет. Случайное ли это стечение обстоятельств, звено ли в цепи событий, разбираться придётся самому. В одиночку.

Что ж, не впервой.

Время подбиралось к полудню. Всё ещё погружённый в раздумья, Яр пешком поднялся на несколько лестничных пролётов и толкнул дверь, ведущую в коридор третьего этажа. Разломы разломами, а с визами для иностранной делегации и впрямь надо пошевеливаться. Канцелярия и так целую неделю жевала запрос, делая вид, что в поте лица выискивает документы по предыдущим поездкам уважаемых учёных. Канцелярия никого не любит, но контролёров почему-то не любит особенно. Впрочем, понятно, почему; пять лет – слишком малый срок, чтобы отмыться от былой репутации.

В лишённом окон длинном коридоре было сумрачно и прохладно. На душе – тоже. Не то чтобы работа до сих пор текла гладко и безмятежно, но история с «Гипотезой» Свешникова будила тревожные предчувствия. Может быть, преждевременно истекает отпущенный сообществу срок увядающего спокойствия. Может быть, уже упущена точка невозврата. Может быть, стоит самому поторопить готовую сорваться лавину, чтобы она пошла нужным путём и принесла меньше разрушений…

Яр рассеянно постучал в дверь начальницы канцелярии. Делегаты. Сейчас надо беспокоиться о делегатах, а корпеть над звёздными картами и искать пути к действию он будет ночью, в одиночестве, изредка нарушаемом разве что заботливым Прохором. Из кабинета раздался властный голос Анохиной; Яр перевёл дух, выгоняя из разума лишние мысли, и потянул на себя украшенную золочёной табличкой дверь.

Сквозь оконные стёкла в лицо ему хлынул ослепительный солнечный свет.