Национальная идея проникала постепенно в страну, где горсть евреев считалась уже затерянною среди христианских масс: в Ита­лию. Здесь не было и того притока национальной энергии, который приносили с собою в Англию и Францию восточные эмигранты, ибо Италия не была страною иммиграции, а сама посылала свою бедно­ту в Америку, по пути странствующего Израиля. Все в новом Риме, отмежевавшемся от Ватикана, благоприятствовало ассимиляции ев­реев. Политическое и гражданское равенство проводилось в полном объеме, по-прежнему евреи часто занимали видные посты на госу­дарственной службе. Бывший профессор-юрист, многолетний де­путат парламента Луиджи Луццати был министром финансов, а в 1910 г. достиг поста премьер-министра в либеральном кабинете. Синдиком, или городским головою, Рима был избран в 1907 г. по­пулярный муниципальный деятель, член масонского ордена, ев­рей Эрнесто Натан. Судьбе угодно было поставить во главе но­вого Рима потомка узников римского гетто после того, как развен­чанный глава папского Рима сам сделался узником Ватикана. В ка­честве представителя итальянской столицы на различных торжествах Натану нередко приходилось произносить и политические речи. В речи по случаю сорокалетия со дня вступления королевских войск в Рим (сентябрь 1910 г.) городской синдик сравнивал свободную столицу новой Италии со старой резиденцией пап и кардиналов, мрачным клерикальным гнездом, где существовали инквизиция для еретиков и замкнутое гетто для евреев. Речь Натана крайне раздражи­ла клерикалов. Они подняли в своей прессе крик об оскорблении гла­вы церкви евреем-масоном. Сам Папа Пий X опубликовал протест против поношения католической веры со стороны представителя враждебной ей власти. Натан ответил в открытом письме к Папе, что не желал оскорбить ничье религиозное чувство, а если он про­винился перед Богом, то готов отвечать перед Ним непосредствен­но, ибо «не признает посредников между Богом и людьми».

Высокое общественное положение Луццати и Натана давало повод агитаторам Ватикана выставлять всю политику итальянс­кого правительства делом рук евреев и масонов. Агитация имела некоторый успех во время итальянско-турецкой войны 1911-1912 годов в Триполи, окончившейся присоединением этой африканс­кой провинции к Италии. Война, всегда возбуждающая дурные страсти под маскою патриотизма, сблизила клерикалов с либера­лами, и на этой почве появились некоторые ростки антисемитиз­ма. Когда в немецких и английских газетах появились статьи про­тив завоевательной политики Италии, итальянские газеты заго­ворили о враждебности «еврейской прессы» к Италии и дружелюб­ных ее отношениях к Турции. Вредных последствий эта агитация не имела. Еврейская депутация с Луццати во главе, представив­шаяся королю Виктору-Эмануилу III в марте 1912 г., выслушала от него успокоительные слова. Король демонстративно посетил синагогу в Риме и еще одну в провинции и в ответ на приветствия восхвалял «патриотизм и высокие духовные качества евреев». С благополучным окончанием африканской войны, потребовавшей жертв и от еврейского населения, антисемитская вспышка в Ита­лии погасла.

Однако промелькнувшая тень антисемитизма заставила чутких людей призадуматься. Пропаганда сионизма привлекала больше вни­мания, пробуждалось национальное сознание, особенно среди моло­дежи. Осенью 1911 года во Флоренции, по инициативе местного рав­вина С. Маргалиота, состоялся съезд еврейской молодежи, где гово­рились пламенные речи о духовном возрождении нации, о воссоз­дании «динамического» иудаизма с его высокими социально-эти­ческими идеалами, о национальном воспитании и развитии еврей­ской культуры. Было решено объединить ранее существовавшие кружки — «Pro cultura Ebraica» для чтения рефератов по еврейс­кой истории и современным вопросам, открывать школы или кур­сы для изучения еврейского языка и литературы. Второй съезд союза молодежи, происходивший в Турине в конце 1912г., обсуж­дал наряду с проблемами национальной культуры и вопрос о колониизации Палестины. На третьем съезде (Рим, февраль 1914 г.) обсуждалось положение 30 000 евреев в присоединенных областях Триполи и Киренаики. Из рядов молодежи национальное движе­ние проникало и в среду людей старшего поколения, расшатывая там догму ассимиляции. Возникла мысль о создании союза еврейс­ких общин Италии, как символа национального единства. Созван­ный для этого в Риме конгресс представителей общин (май 1914 г.) признал задачею союза «заботу обо всем, что представляет общий интерес для всех общин, особенно же заботу о развитии еврейской культуры». Так началась накануне мировой войны организации ев­рейства в стране, где в то время числилось около 44 000 евреев, а вме­сте с населением африканских провинций — 74 000. Мировая война, в которую скоро втянулась и Италия, прервала этот процесс нацио­нального возрождения.

Между тем как многие из новых национальных марранов сбрасывали маску ассимиляции, среди потомков старых религи­озных марранов в разрушенном углу диаспоры началось броже­ние, которое может вернуть еврейству оторванную его ветвь. В Португалии до революции 1910 года, превратившей страну в свободную республику, существовала маленькая еврейская коло­ния, образовавшаяся в XIX веке преимущественно из выходцев из Гибралтара, Марокко и других североафриканских стран. Еврей­ская община в Лиссабоне насчитывала около ста семейств и име­ла полулегальную синагогу. В силу новой республиканской кон­ституции некатолики получили свободу публичного отправления своего культа, а католикам предоставлялось право перехода в дру­гую религию. Это открывало широкую перспективу перед теми потомками марранов XVI века, которые под католическою мас­кою сохранили еще в тайне некоторые традиции и обычаи иудей­ской религии. Такие «крипто-иудеи» оказались в городах Опор­то, Браганца, Бельмонте и некоторых других. Привыкшие в ряде поколений скрывать свои иудейские обычаи, они не сразу откры­вали свое происхождение, но некоторые решились сбросить мас­ку и стали побуждать к этому родных. Накануне мировой войны один из них, капитан Баррос Басто, повел энергичную пропа­ганду в этом направлении. Вскоре он нашел помощника в лице польского еврея Самуила Шварца из Лодзи, который, занимая должность горного инженера в португальской провинции, сбли­зился с марранами и изучил их быт. После войны в Опорто уже образовалась под главенством Барроса Басто община из обращен­ных в иудейство марранов.

Вторая после России юдофобская страна в Восточной Европе, Румыния, и в начале XX века продолжала ту политику, которой она держалась с тех пор, как ей удалось посредством переименования туземных евреев в «иностранцев» обмануть Европу и нарушить пункт Берлинского трактата о равноправии граждан (§ 27). Эта хитрая вы­думка давала румынским правителям возможность угнетать триста тысяч евреев, доводить их до крайних пределов унижения и беспра­вия. Система гнета все более совершенствовалась и усложнялась. Пос­ле того как у евреев были отняты самые доходные торговые промыслы, решено было отнять у них и свободу ремесленного труда. В 1902 г. был издан закон, разрешающий заниматься ремеслом лишь тем иностранцам, которые представят доказательство, что и на их ро­дине румынам дозволены такие же занятия. Так как евреи, фиктив­ные иностранцы, не могли представлять такие «доказательства вза­имности» от своего несуществующего государства, то правительство разъяснило, что будут допускаться к занятию ремеслом лишь те из них, которые удовлетворяют следующим условиям: если они дока­жут, что их родители родились в Румынии и никогда не состояли в иностранном подданстве и что они сами не уклонялись от воинской повинности; таким лицам разрешалось в течение года возбудить хо­датайство о натурализации. Было ясно, что эти условия равносиль­ны отказу: очень многие из стариков были уроженцами Южной Рос­сии, а родившиеся в старых княжествах Молдавии и Валахии при турецком режиме редко регистрировались; ходатайства же о натура­лизации крайне редко удовлетворялись парламентской комиссией. Еврейские ремесленники опубликовали воззвание, полное отчаяния: «Мы родились в Румынии, но мы объявлены иностранцами. Наше положение гораздо хуже положения действительных иностранцев, ибо мы лишены всякой защиты. Мы — парии, которых всякий мо­жет эксплуатировать. Румынами нас признают лишь тогда, когда нас сдают в солдаты или берут с нас налоги. Нас выгнали из деревень, а теперь находят, что нас слишком много в городах. Мы хотим жить по человечески, и если здесь это невозможно, то будем искать друго­го места, где можно добиться хлеба и свободы».