Политическое положение евреев в самой Германии оставалось неизменным до конца эпохи. Еще за два месяца до вспышки миро-

вой войны в рейхстаге и в прусском ландтаге шли обычные прения по запросам о нарушении еврейского равноправия. В ландтаге вождь радикальных социал-демократов Карл Либкнехт отметил антисемит­скую политику министерства народного просвещения, которое не назначало на вакантные кафедры профессоров из выдающихся по своим научным заслугам еврейских доцентов. В рейхстаге всплыла опять старая тема о недопущении евреев в офицерство. На этот раз военный министр ответил, что такое отношение к евреям дей­ствительно противно конституции и что на будущее время отли­чившиеся евреи будут по возможности зачисляться в офицеры ре­зерва. Это было сказано в начале мая 1914 г., а через три месяца десятки тысяч еврейских солдат двигались в рядах германской армии к русской и французской границам, чтобы приобщиться к morituri мировой войны...

В раздираемой национальными распрями империи Габсбургов двухмиллионное еврейское население[32] находилось и в начале XX века пока в положении непризнанной нации, которую тянули в свои ряды борющиеся стороны и награждали толчками «друзья» и враги. В не­мецкой Австрии, особенно в Вене, пангерманский антисемитизм по­жинал плоды многолетнего труда. Под маскою «христианского со­циализма» он хозяйничал в городском управлении столицы, при бур­гомистре Люэгере, и задавал тон в нижнеавстрийском ландтаге. В Га­лиции царил антисемитизм польский, давивший евреев в области экономической и стремившийся обезличить их в политической. Пользуясь еврейскими голосами на выборах в рейхстаг и сейм в ущерб русинам, польский режим в Галиции сеял рознь между обеими угне­тенными им нациями. В Богемии евреи, памятуя эксцессы 1897 года, осторожно лавировали между чехами и немцами и официально при­числяли себя к чешской национальности в тех округах, где она со­ставляла большинство населения. Система «причисления» к чужой нации вызывалась по-прежнему тем, что австрийский закон не при­знавал евреев особой национальностью и ее разговорный язык — идиш галицко-буковинских масс — обиходным народным языком. Этим пользовались поляки, включая сотни тысяч еврейских избира­телей в состав своей национальной курии и приобретая таким обра­зом перевес над русинами; то же делали немцы и чехи в своей взаим­ной борьбе. Русинские политические деятели и честный чешский по­литик Томас Масарик, вождь партии «реалистов», поощряли стремле­ние лучших евреев к прокламированию своей собственной нацио­нальности и созданию своей избирательной курии, но этому стрем­лению мешало многое: австрийский закон, угрозы господствую­щих территориальных наций и внутренняя язва — противодей­ствие со стороны ассимиляторов, отрекавшихся от еврейской на­циональности.

Положение должно было измениться с того момента, как в Ав­стрии повеяло новым духом и назрела парламентская реформа, тес­но связанная с национальными вопросами. В октябре 1905 г. авст­рийское правительство, напуганное русской революцией, уступило демократическому движению и обещало ввести всеобщее избиратель­ное право вместо прежней сословно-цензовой системы. 1906 год про­шел в приготовлениях к этой реформе. Обсуждавшийся в рейхсрате проект признавал в Австрии восемь наций по признаку языка (нем­цы, чехи, поляки, русины, словаки, сербохорваты, итальянцы, румы­ны) и распределял между их представителями места в имперском пар­ламенте путем сочетания всеобщего избирательного права с слож­ной системой национальных курий. Только евреи, занимавшие по своей численности пятое место среди народностей Австрии, не мог­ли иметь своих собственных депутатов в рейхсрате. Тут наконец по­чувствовалось национальное бесправие еврейства. Сионисты, авто­номисты из Еврейской народной партии (Натан Бирнбаум) и еврей­ские социалисты-сепаратисты, выделившиеся из польской социалис­тической партии, агитировали за признание евреев особой нацио­нальностью и обеспечение ей представительства в парламенте. Око­ло 250 петиций с такими требованиями было послано правительству и депутатам рейхсрата во время обсуждения законопроекта. Русинс­кая фракция в рейхсрате поддерживала эти требования евреев, желая ослабить польское засилье в Галиции, но все другие фракции, в осо­бенности польская, противились этому. Поляки решительно зая­вили, что не допустят «третьей нации» в Галиции наряду с собою и русинами. Они нашли поддержку в раболепных «поляках Моисеева закона», ассимилированной части еврейской интеллигенции и круп­ной буржуазии; ассимиляторы запугивали темную хасидскую массу местью со стороны поляков и склонили ее к протесту против выделе­ния евреев в особую национальную группу. Ввиду такого раскола в самом еврействе, поколебавшееся было правительство решило оста­вить законопроект без изменения. Были только внесены некоторые поправки в план распределения избирательных округов в Галиции и Буковине, что давало евреям возможность в особенно густонаселен­ных ими местах проводить своих кандидатов в рейхсрат исключи­тельно своими голосами или при помощи русинов.

Новый закон был опубликован 26 января 1907 т., и вскоре нача­лась бурная избирательная кампания. Страсти особенно разгорелись в Галиции и Буковине. Поляки требовали, чтобы еврейские избира­тели голосовали за польских кандидатов и обещали поддержку только тем еврейским кандидатам, которые обяжутся по избрании войти в состав польской парламентской фракции в рейхсрате («коло») и под­чиняться ее дисциплине. Ассимиляторы и несознательные массы по­шли на эти унизительные условия, но еврейские националисты выс­тавляли везде своих кандидатов под лозунгом борьбы за еврейские национальные права. Они могли смело рассчитывать на успех в 6-7 округах, но польские власти производили такое давление на выборы и местами так грубо фальсифицировали их, что избранными оказа­лись только четыре кандидата еврейской национальной партии (от Галиции сионисты Адольф Штанд, Габель и Малер, от Буковины — д-р Штраухер). Кроме того, прошли в рейхсрат десять ассимилято­ров, ставленников немецких и польских партий (Камилл Куранда и Офнер от Вены, Натан Левинштейн и другие от разных округов Га­лиции). Общие выборы дали успех двум крайним флангам: христи­анским социалистам и социал-демократам; получился «черно-крас­ный» парламент, без сильного либерально-демократического цен­тра. Президентом рейхсрата был избран лидер христианско-соци­альной партии, друг Люэгера, Вейскирхнер (июнь 1907 г.). Польское «коло» заставило своих еврейских членов в рейхсрате подать голос за этого антисемита. Ассимиляторы этим не смути­лись: ведь они и на общих выборах голосовали за явных антисе­митов из польского шляхетства. Они сами не считали себя пред­ставителями еврейства и, как ставленники христианских партий, должны были действовать по их указке.

Действительные избранники еврейства, четыре депутата неприз­нанной нации, не примкнули ни к одной из парламентских фракций, а составили свою особую национальную фракцию в рейхсрате: «Ев­рейский клуб». В своем воззвании «Еврейский клуб» обещал доби­ваться признания еврейской национальности в Австрии, ее равно­правности и равноценности, в согласии с программой Еврейской народной партии, а в общих вопросах держаться строго демократи­ческой и прогрессивной политики. Это обещание еврейские депута­ты ревностно исполняли. Они часто выступали с речами по общего­сударственным вопросам, вносили запросы по поводу всякого нару­шения прав евреев и унижения их национального достоинства, а на выпады «христианских социалистов» давали смелые ответы, к ка­ким не привыкли в австрийском парламенте. При всей численной слабости еврейской парламентской фракции правительству при­ходилось считаться с нею, так как она при голосовании могла да­вать перевес той или другой половине парламента (в рейсхрате все немецкие фракции вместе с итальянскою имели 257 депутатов, а все славянские — 255).