Воспета мной моя рубаха —
сложил я гимн про башмаки.
Готов для третьего замаха —
чему же посвятить стихи?
Какую вещь избрать в герои:
пальто ли? Свитер иль пиджак?
Решенье трудное, не скрою,
тут не поступишь абы как.
Я не богач в экипировке,
но все ж и не из голытьбы.
А если взять трусы? Неловко…
Я опасаюсь лакировки
и, грешным делом, похвальбы.
Итак. Решительно отпали
трусы невиданной красы.
Вдруг вспомнил я, что на развале
в Венеции на Гранд Канале
купил шапчонку за гроши.
Чужая голова— потемки,
но не для красочной шапчонки
с помпоном красным, озорным.
Кокетливая, как девчонка,
родной ты стала, как сестренка,
мелькала, словно флаг, на съемках,
когда рождался новый фильм.
Жила ты у меня в кармане,
нам было вместе хорошо…
Лысели оба мы с годами,
но тут тебя я обошел.
Познала ты мои секреты,
и помышленья, и обеты,
что удалось, не удалось.
Мои вопросы и ответы
тебе известны все насквозь.
Ты на башке сидела ловко
с самосознаньем красоты…
А сколь пуста моя головка —
про это знали я да ты.
Меня всегда ты покрывала
в обоих смыслах. В холода,
как верный друг, обогревала,
со мною ты была всегда.
Себя я чувствую моложе,
когда на кумполе — помпон.
А мне твердят со всех сторон:
такое вам носить негоже,
мол, на сатира вы похожи,
а умудрен и убелен.
Но мне солидность не по нраву,
мне райской птицей не бывать,
в стандартную не вдеть оправу…
А может, нечего вдевать!
К свободе дух всегда стремился,
повиновенья не сносил.
Ужель лишь в шапке проявился
бунтарский мой шершавый пыл?!
