— Ладно, ваша взяла, пишите всё…

Владимир Волин

Обычный день

Ночью я отлично выспался: никто не ходил под окнами с гитарой и не ревел пьяными голосами «А нам все равно…». Я быстро побрился, ни разу не порезавшись, безопасным лезвием «Балтика». Тем более что горячая вода шла без перебоев.

В почтовом ящике лежал очередной том Собрания сочинений Есенина в приложении к журналу «Огонек»: том вышел вовремя.

Я спокойно, без спешки поехал на работу. Автобусы шли регулярно, один за другим, точно соблюдая интервалы. Пассажиры были настроены благожелательно уже с самого утра: динамик не хрипел, водитель отчетливо объявлял каждую остановку. Мне не отдавили ноги, и все пуговицы остались на своих местах.

На работу я не опоздал. За весь день ни разу не повздорил с начальством и сослуживцами. В перерыве я с аппетитом пообедал в центре города — почти без очереди, вкусно, с разнообразным выбором блюд. В книжном магазине без всякой давки я купил однотомник Экзюпери. По дороге успел зайти в «Оптику» и сменил разбитое стекло в очках: новое вставили тут же, при мне.

Я легко заказал по телефону билет на вечерний сеанс в кино. Шла новая комедия с участием лучших киноартистов — мастеров смеха. В фильме не было штампов, надуманных ситуаций, банальных шуток. Образы героев были жизненны и далеки от схемы, юмор — тонкий и свежий. В фойе кинотеатра продавались только что выпущенные пластинки и ноты с песнями из этого фильма. Играл слаженный оркестр, певица была одета скромно, со вкусом и даже обладала голосом.

Выйдя из кино, я позвонил по телефону-автомату: номер оказался занят, и автомат честно вернул монету. В вечернем кафе у предупредительно-любезного официанта я заказал бутылку простокваши и в уютной тишине сыграл партию в шахматы.

Купив в дежурной булочной свежий горячий батон, я пришел домой и, не отрываясь, смотрел телевизионный «КВН». Чувствовалось, что остроты веселых и находчивых ребят рождаются экспромтом, тут же, на сцене. Потом шла передача из Театрального общества; выступало много актеров и режиссеров, и никто из них ни разу не произнес слова «волнительно».

Спал я хорошо: во дворе не забивали «козла», не слышался стук костяшек. Сквозь стены блочного дома тоже не доносилось ни звука.

Это был обычный будничный день.

Не воскресенье.

Не праздник.

И даже не Первое апреля.

Ровно в семь утра звонок будильника вырвал Потапова из сна. Сон был цветней и приятный. Снилось Потапову море и маленькое кафе на скалах, где он сидел под пестрым зонтиком и кого-то ждал. Это ожидание было томительно и прекрасно.

Перелезая через жену и спуская босые ноги с постели, Потапов еще некоторое время не открывал глаз, надеясь досмотреть сон. но не получилось. Жена недовольно заворчала, холодный пол обжег ступни, и Потапов открыл глаза.

Будильник показывал пять минут восьмого. Потапов сунул ноги в тапочки и вышел в коридор. По дороге в туалет он вытащил газеты из почтового ящика, потом зашел на кухню, поставил воду для кофе. Сидя в туалете, он просмотрел результаты вчерашних хоккейных матчей. Выйдя оттуда, он засыпал кофе в кофейник, залил его кипятком, поставил кофейник на газ и начал делать гимнастику. Делая гимнастику, Потапов следил, чтобы кофе не убежал.

Выключив газ и закончив делать гимнастику, он взял транзисторный приемник и пошел в душ. Принимая душ, он прослушал «Последние известия».

Затем Потапов снова прошел в кухню, достал из холодильника сыр и колбасу, потом взял с подоконника школьный дневник Алеши и, прожевывая бутерброды, начал его проверять.

За вчерашний день сын получил две двойки. Потапов недовольно покачал головой, расписался в дневнике я допил кофе.

— Если ты сегодня же не зайдешь в школу, я не знаю, что с тобой сделаю! — жена пришла на кухню и смотрела на Потапова сердитыми невыспавшимися глазами. — Завуч третий раз тебя вызывает! Ты отец или не отец?

— Отец! — сказал Потапов и посмотрел на часы. Было уже без двадцати минут восемь. — Не будем ссориться. Любаша, — сказал он и правой рукой обнял жену, а левой достал с полки электробритву.

— Отстань! — жена стряхнула его руку. — Если ты сегодня не зайдешь в школу, я с тобой не разговариваю.

— Честное слово, зайду! Клянусь, Любочка! — Потапов прижал левую руку к груди, а правой стал включать вилку в розетку.

— Андрей, это дело серьезное, поскольку… — Дальнейшие слова жены потонули в реве электробритвы. Потапов разглядывал свое лицо в зеркальце и кивал жене. Затем он выдернул вилку из розетки. — Или ты не отец? — закончила Люба.

— Отец! — снова сказал Потапов. — Но во всем остальном, Любаня, ты абсолютно права. Он чмокнул жену в щеку, быстро прошел по коридору, завязывая на ходу галстук. Из своей комнаты вышел заспанный Алеша. Потапов, надевая пиджак, дал ему подзатыльник. Надевая пальто, сказал: «Я еще с тобой поговорю!» — схватил портфель, шапку и вышел.

На остановке, как всегда, было много народу. Потапов пропустил два автобуса и подышал свежим воздухом. Воздух был морозный, но уже какой-то пряный, вязкий, как бывает в начале весны. От него слегка закружилась голова и приятно застучало сердце.

И тут Потапов почему-то вспомнил Наташу. Он видел ее неделю назад, проезжая в такси по Тверскому бульвару. Наташа была одета в светлую дубленку с капюшоном. Потапов тогда же хотел остановиться, но передумал, потому что очень спешил. Он вспоминал о ней несколько раз с того дня, но сейчас, на остановке, вспомнил как-то очень сильно, физически ощутимо.

«Позвоню сегодня, — подумал Потапов. — Или лучше заеду без звонка… Нет, лучше все-таки позвонить».

Он так и не успел решить, что надо сделать: позвонить или заехать просто так, — подошел автобус.

Потапов перестал думать о Наташе, рванулся вперед и с трудом влез в автобус. Влезая в автобус, он увидел знакомое лицо — соседа по дому, а может быть, и не соседа — и поздоровался с ним кивком головы.

Пройдя в середину автобуса, Потапов громко выкрикнул: «Проездной!», потом, изловчившись, сунул руку в портфель и достал журнал «Иностранная литература». В журнале было напечатано продолжение романа Ремарка. Потапов открыл загнутую 144-ю страницу и прочитал: «Днем я отправился к кану. Он пригласил меня отобедать с ним в ресторане…» Автобус тряхнуло, журнал выпал из руки Потапова, но он поймал его на лету и продолжал читать: «…миссис Уимпер приготовила к моему приходу мартини с водкой…» Это была уже 163-я страница. Потапов попытался найти загнутую 144-ю, но в автобусе было слишком тесно, кроме того, Потапов вспомнил, что журнал все равно придется завтра отдавать, поэтому решил читать с этого места. «Мы говорили с ней о визите к Силверсу…» — прочитал Потапов, но тут водитель объявил его остановку. Потапов закрыл журнал, убрал его в портфель и стал пробираться к выходу. Пробираясь, он опять увидел знакомое лицо — соседа по дому, а может быть, и не соседа, — снова кивнул ему и крикнул: «Почему не заходишь, старик?»

Ровно в девять утра Потапов поднялся к себе в отдел. Поздоровавшись с сотрудниками, Потапов сел за свой рабочий стол, подвинул к себе папку с материалами по стандартизации и начал ее изучать. Все материалы были на месте, недоставало только титульного листа.

— Где титульный лист этой папки? — спросил Потапов у сидевшего за соседним столом Михайлова.

— Понятия не имею, — сказал Михайлов. — Может быть, отдали в отдел реализации?

— Этого еще не хватало! — заволновался Потапов и пошел в отдел реализации.

Титульный лист был необходим ему по двум причинам: во-первых. Потапов любил, чтоб в его папках все было на месте, во-вторых, на оборотной стороне этого титульного листа им была переписана шахматная задача из «Науки и жизни», которую он сейчас собирался решить.