— Как минимум, — согласился я.

— И это я должен определить безошибочно. Директор— как сапер…

Он смахнул мужскую слезу и стал нарочито смотреть в окно.

— Что здесь нужно? — овладев собой, повернулся ко мне Травный.

Я применил прием Петра Великого — стал зыркать глазами туда-сюда.

Нужна система: начальник сел — на табло его визитная карточка. От чего должна срабатывать эта система? От веса! Это пришло, когда я чесал спину об угол телевизора.

Он был откровенен со мной, как с биографом.

— Чтоб эта система уверенно различала начальников отделов, их вес должен отличаться на три килограмма…

(Что здесь сказал бы царь Петр? Что можно императору — нельзя мне.)

— Да, но, — робко возразил я, — при дискретности в три кило вы быстро исчерпаете весовой регистр выдвиженцев.

— Вот!! А вы — нет проблем! Новое тянет за собой новое, — снова зажегся Главный. — Новый научный подход к комплектации кадров, новая мораль, если хотите! Новое встречает ожесточенное сопротивление консерваторов. Мы сломим их, — заскрипел он зубами и лязгнул ими, точно поймал муху. — Вот какой фельетончик подбросил ретроград Бычный для стенгазеты…

Мелькнул заголовок: «Мозоли на ягодицах».

— Ваш отдел я укомплектую молодежью. AC-восемь с этими рыбами, — главный брезгливо поморщился, — спускайте на тормозах. Кабель не фонтан. Думайте.

Я вышел. Меня словно ударило: а как там моя лампа? Я побежал. В тройном прыжке достиг своего стула на табло мигнула и загорелась моя счастливая звезда. Молодые спецы играли в крестики-нолики.

— Ребята, сюда. С УУКУ познакомились? Лады. Это не фонтан, — я аргументированно пнул ногой кабель от стула. — А без него?

— Если на УКВ? Связь по эфиру, — несмело предложил парень с варяжскими усами.

— Дико дорого! — возразила девушка, оправляя белую блузку с оттиском газеты «Пари суар».

Завязывалась хорошая техническая дискуссия. Делалось дело. С отеческой любовью и надеждой на то, что ребята разберутся, расскажут, а я, может быть, пойму, смотрел я на нашу смену.

В добрый путь, молодые!

Солнце клонилось к закату.

На высоком минарете заунывным голосом кричал муэдзин, и звуки его молитвы долетали до белоснежного, утопающего в зелени дворца.

Великий султан разгладил свою бороду, поблескивающую сединой, и милостиво кивнул первому визирю. Тот положил руку на сердце и начал свою речь:

— Мудрейший, мне кажется, я нашел способ, как поправить наш бюджет. Ты только сразу не возражай, ты дослушай. Мне кажется, — визирь набрал в грудь воздуха, — нам надо распустить твой гарем.

Султан приподнялся на подушках:

— Чего?!

— Погоди, великий, не гневайся. же сам знаешь: казна пуста, народ накануне голодных бунтов. А во сколько нам обходится твой гарем? Вот смотри, я подсчитал… — Визирь осторожно придвинул к султану лист бумаги. — Каждый день фрукты, шербет, халва. Наряды, украшения, заморские благовония… Я уже не говорю про обслуживающий персонал. Да на эти деньги мы можем целый месяц кормить твоих подданных.

Султан недоверчиво посмотрел на бумагу, потом на своего визиря:

— Целый месяц?

— Да, великий! Месяц и еще два дня.

Султан пухлой рукой почесал затылок:

— Не маю… Как-то это все очень неожиданно. Боюсь, народ может нас неправильно понять. Не сочтут ли они это свидетельством нашей слабости?

— Что ты, могущественный! Народ знает, что ты мужчина в самом расцвете сил. Но, мудрейший, положа руку на сердце, — так ли тебе нужен этот гарем? Вот погляди… — Визирь достал вторую бумагу и положил ее перед султаном. — Там сейчас по списку сто двадцать наложниц. Ты, конечно, еще бодр и свеж — но как часто ты посещаешь своих жен? Один раз в месяц. Не спорь, я узнавал… Другими словами, это получается двенадцать раз в год. Значит, каждая любимая жена видит твои ласки один раз в десять лет.

— Этого что, мало? — обиженно спросил султан.

— Нет-нет, солнцеподобный! Твой визит, даже такой редкий, все равно подарок Аллаха. Но, может быть, сто двадцать — это чуть-чуть много? Давай оставим пяток. Ну, десять в крайнем случае…

— Пяток… А что скажут за границей?

— Да, божественный, какая нам разница, что они там скажут! Что мы все на них оглядываемся? В конце концов, мы сами великая империя.

— Вот именно, что великая! А какая же это империя без гарема?

— Ну почему без? Пусть гарем будет, только маленький. Так сказать, по возможностям.

Султан задумчиво откусил спелый персик и положил его обратно в вазу.

— М-да, честно говоря, не этого я от тебя ждал. Все-таки молодое поколение с университетским дипломом. Я думал, ты какой-нибудь новый налог изобретешь или войну с кем-нибудь.

— Какая война, мудрейший?! Народ крайне истощен.

— Народ! Народ! — разозлился султан. — Народ — это я, понимаешь? И мне нужно быстро и ничего не меняя добиться экономического могущества. А ты лезешь с какими-то пустяками… Ладно, оставь свои бумаги, я посмотрю.

Первый визирь, низко поклонившись и сложив руки на груди, пятясь задом выкатился из комнаты.

Султан посмотрел тяжелым взглядом на закрывшуюся дверь:

— Молокосос! Ишь, чего придумал: гарем закрыть! Да им только дай потачку! Сегодня я гарем распушу, а завтра меня самого из дворца попросят. Нет уж! Гарем — это основа. А святые вещи мы никому трогать не позволим. Никому!

И взяв со стола бумаги, султан разорвал их на мелкие клочки.

На следующий день в гареме появился новый евнух. Как шептались во дворце, этот евнух своей внешностью удивительно напоминал первого визиря султана.

Даниил Хармс

Когда жена уезжает куда-нибудь одна, муж бегает по комнате и не находит себе места.

Ногти у мужа страшно отрастают, голова трясётся, а лицо покрывается мелкими чёрными точками.

Квартиранты утешают покинутого мужа и кормят его свиным зельцем. Но покинутый муж теряет аппетит и преимущественно пьет пустой чай.

В это время его жена купается в озере и случайно задевает ногой подводную корягу. Из-под коряги выплывает щука и кусает жену за пятку. Жена с криком выскакивает из воды и бежит к дому. Навстречу жене бежит хозяйская дочка. Жена показывает хозяйской дочке пораненную ногу и просит её забинтовать.

Вечером жена пишет мужу письмо и подробно описывает своё злоключение.

Муж читает письмо и волнуется до такой степени, что роняет из рук стакан с водой, который падает на пол и разбивается.

Муж собирает осколки стакана и ранит ими себе руку.

Забинтовав пораненный палец, муж садится и пишет жене письмо. Потом выходит на улицу, чтобы бросить письмо в почтовую кружку.

Но на улице муж находит папиросную коробку, а в коробке 30 000 рублей.

Муж экстренно выписывает жену обратно, и они начинают счастливую жизнь.

Скасска

Жил-был один человек, звали его Семёнов. Пошёл однажды Семёнов гулять и потерял носовой платок. Семёнов начал искать носовой платок и потерял шапку. Начал шапку искать и потерял куртку. Начал куртку искать и потерял сапоги.

— Ну, — сказал Семёнов, — этак всё растеряешь. Пойду лучше домой.

Пошёл Семёнов домой и заблудился.

— Нет, — сказал Семёнов, — лучше я сяду и посижу.

Сел Семёнов на камушек и заснул.

Ироническая поэзия