Отслужив как положено, Николай домой не вернулся, а поехал жить в большой город. Он все еще не знал, что у него за глазки такие. Не нашлось на него старой женщины, чтобы сказать:

— Глазик у вас дурной, Николай Афанасьевич!

Одни только цыганки, когда Николай Афанасьевич снимает на улице очки с целью протереть, шарахаются от него, как от милиционера. Цыганки знают что почем.

А очки он снимает только перед сном и еще на работе.

А где работает Николай Афанасьевич, все люди знают, потому что видят его каждый день да через день. Причем без очков. У него такой приятный голос:

— Здравствуйте, дорогие товарищи! Начинаем передачи Центрального телевидения…

Евгений Обухов

Ностальгия по тоске

На днях пришел Володя Владин.

Как и раньше. рассыпает вокруг себя искры идей. Горячо настолько, что к нему почти опасно приближаться. Что же творилось в «Клубе» тридцать лет назад. когда все были молодые и этих «всех» там было много?!

Выпив пива, Владин рассказывает уже раз пятнадцать слышанную историю про Виталия Резникова и посетителя, принесшего в «Клуб» бутылку коньяка (см. его мемуар «Тоска по ностальгии»). И в пятнадцатый раз рассказывает смешно. Но теперь есть у рассказчика и другие интонации: минувшей ночью Володя по нашей с Юрой Кушаком просьбе разыскал в Америке Илью Суслова, чтобы вытребовать материалы для этого тома, и они оба — по выражению Владина — рыдали, склонившись к телефонным трубкам. Владин в этот день был просветлен и более обычного мемуаристичен. Дожидаемся рукописного факса из-за океана, и Паша Хмара долго списывает с него электронный адрес Ильи, советуясь со всеми: «Это «f» или «t»? Никому не грустно, хотя фактически у нас в руках послание из далеких 60-х в конец сентября 2000 года…

И я думаю: «Черт возьми, хорошо Владину и Хмаре писать свои веселые мемуары о том. что было много лет назад. А каково «вспоминать», что произошло буквально позавчера? А ведь большое видится на расстоянии…» Впрочем, философствовать над есенинской строчкой некогда — с позапрошлого года, когда я присел на стул главного администратора, а Хмара выдвинулся в старшие аксакалы, мы только тем и занимаемся, что переезжаем. В здании перманентный ремонт, и мы с Павлом, подобно обитателям растревоженного муравейника, носимся… нет, не с яйцами, а с пачками рукописей, прочим содержимым тумбочек и с драгоценными экспонатами (сохранившимися в период последних общероссийских смут) музея «Клуба ДС».

Как известно, один переезд равен лишь половине пожара, так что в обычное время это не слишком страшно. Но иногда в «Литературке» а-ля конец века наступает благодатное время выплаты гонораров. И тогда сонмы воспрянувших авторов «Клуба» заполняют коридоры редакции, разыскивая переехавшую альму и, я бы даже сказал, мастер современного юмора.

Идет Виталька Песков, возбуждая за спиной шепот-ливые вздохи студенток института журналистики при ЛГ», в которых различимо восхищенное «сам Песков…» Не менее «сам» приходит Володя Вишневский. У него всегда наготове несколько новых строчек, и им все радуются. Вот и Витя Коклюшкин — узнаваемый и нешумливый. Он считает невозможным появиться в «Клубе», не оставив нового творения. Поэтому при каждом визите оставляет, извлекая вчетверо сложенные листочки из бокового кармана. Так же доверяет 16-й полосе «право первой ночи» искрометный Толя Трушкин.

За Трушкиным — одним из самых смешных писателей современного «Клуба ДС» — можно ходить с коробкой из-под ксерокса и ловить в нее случайно оброненные шутки. Вот, например, весной двухтысячного едем в Ростов-на-Дону на дни «Литературной газеты». Естественно, основа бригады — «Клуб 12 стульев». С нами Володя Вишневский, композитор Гриша Гладков и Толя Трушкин. В коридоре поезда стоит малыш, задрав на подоконник подбородок и наблюдая проносящиеся за окном интересности. У соседнего окна — величавый, как столичный орел, невозмутимый, подставивший лицо веселому ветру Трушкин. Малыш восторгается очередным пейзажем и бурно делится восторгом с окружающими, тыча в стекло пальцем:

— Ы! Ы! У-у!..

Трушкин, не меняя позы, «соглашается» заботливым и в то же время покорным голосом:

— Да-а… Всё разворовали… Всё…

В «Клубе» — не то, что в стране. Судьбы и годы разворовали не все и не всех. Постоянно появляется неиссякаемый Марк Розовский, хранящий традиции придуманного им Евг. Сазонова. Другой частый и столь же желанный гость — еще один отец-основатель — Боря Брайнин. А еще — второй в истории клуба главный администратор Андрюша Яхонтов, который никогда не изменит ни любимому «Клубу», ни жанру среднего (по объему) рассказа. А еще из этой когорты — Гёрман Дробиз, Алексей Пьянов, Никита Богословский эт цэтэра.

Друзья и ровесники — те, кому по сорок — пятьдесят, — меня простят. Всех этих авторов перечислить невозможно, забыть назвать в перечислении — преступно. А лучше налью. А публикации в «Клубе ДС» — вне зависимости. Посмотрите четвертый раздел Антологии, посмотрите 16-ю полосу «ЛГ» — вот там новая волна юмористов, для которых живые и здравствующие Илья Суслов, Владимир Владин, Виталий Резников, Вагрич Бахчанян, Виталий Песков, Борис Брайнин, Сергей Тк>нин, Михаил Златковский — уже легенды. Пусть же большинство из дээсовской молодежи доживут до такого же состояния души и славы. Да пусть все доживут!..

В последнее время у администрации возникла еще одна приятная обязанность. Прознав, что под крышей «Клуба» собрались сразу два человека, пишущих стихи, нас принялись атаковать просьбами о рифмованных поздравлениях. Что делать, не ронять же марку «Клуба»! И пошли выпекаться в администрации то строчки в честь юбилея Домжура:

То обращение к другу-стихотворцу:

а то шутливое обращение к верстальщице, навеянное визитом в «ЛГ» Андрея Вознесенского:

Поздравилки расходились по редакции «ЛГ» в списках, добавляя «Клубу 12 стульев» авторитета и, впрочем, не добавляя гонораров…

Итак, с 1999 года мы с Пашей Хмарой несколько раз, уподобляясь муравьям, перетаскивали нехитрый (а также и хитрый) скарб «Клуба 12 стульев». Каждый переезд предвосхищался явлением Сергея Андреева, улыбчивого исполнительного директора «Литературки».